Осеннее творчество или алгебраический буран
Седьмой класс начался с того, что нам поменяли почти всех учителей. Мария Григорьевна ушла вслед за Маргаритой Юрьевной в интернат. Думаю, она это больше из дружеских соображений сделала. Удивительно, что и взрослые люди бывают настолько близки. Значит, не всё с взрослением сгорает. Появилась новая учительница по русскому языку, которая, правда, продержалась с нами всего одну четверть.
Один раз меня даже к директору вызывали, чтобы я дала показания против одноклассника. Я тогда ничего не сказала. Да и что можно было сказать? Впервые оказавшись в такой ситуации, я подсознательно почувствовала, что даже если бы мне было что сказать, я бы не сделала этого, потому что это нехорошо. Хотя мы и не были друзьями, но это могло бы быть предательством. Взгляды моих одноклассников были неподражаемы, когда я вернулась в класс.
Правда, были и положительные моменты. Светлана Фёдоровна, а так звали эту новую учительницу, пыталась побудить нас к творчеству. Это с ней мы единственный раз за всё школьное обучение сходили в картинную галерею на лекцию, которая была посвящена натюрморту, а потом мы писали сочинение по картине. Ещё было как-то задание написать свою балладу, используя те приёмы и средства выразительности, которые были свойственны этому жанру. Это были нестандартные опыты. Про натюрморт я плохо помню, но история с балладой не забудется никогда. Я обыграла свою любимую идею лунатизма, и получилось что-то такое, что мне самой безумно нравилось. Потом, правда, тетрадь с творческими работами где-то затерялась, а вместе с ней навсегда исчезла моя баллада. Наверное, сейчас было бы интересно прочитать её.
По математике нам нашли постоянного учителя - Ларису Михайловну. Она сразу взяла нас в свои железные руки. Первое время, пока общий язык мы ещё не нашли, я получала тройки. Это было так странно и необычно, что я даже как-то не особенно переживала. Во всяком случае, я не думала об этом как о какой-то неразрешимой ситуации. Мотивация пришла с неожиданной стороны, когда мама увидела мои оценки. В общем, мне тогда, что называется, крепко досталось, да так, что с того дня до конца четверти я получала только пятёрки. А с Ларисой Михайловной мы постепенно привыкали друг к другу.
В сентябре у нас ещё был туристический слёт, на котором я ещё писала репортаж для школьной газеты, только называла его всё время статьёй. С того дня у меня осталась фотография, где я что-то пишу в блокноте и заливаюсь смехом. Наверное, единственный снимок меня - журналиста. Тогда это было что-то лёгкое, радостное и беззаботное.
Когда начались занятия по гитаре, я поразила Ольгу Романовну тем, что за лето научилась играть. То есть я разобралась во всех песнях, которые мы с ней записали, и теперь могла управляться обеими руками почти без усилий. Конечно, она во мне не сомневалась, раз дала гитару на лето, но всё-таки для неё это была неожиданность. А я вдруг поверила в свои силы.
В середине сентября наш коллектив пригласили на радио, чтобы мы спели несколько песен и немного поговорили. Радиостанция оказалась в неожиданном месте - среди гаражей, в какой-то части города, куда я уже больше не находила дорогу. Само радио тоже, кажется, было непросто найти среди fm-частот. У нас было впервые выступление в таком формате, и от этого было как-то особенно волнительно. Впрочем, всё прошло хорошо.
http://www.proza.ru/2019/02/27/1530