Продолжение. Начало в «Неожиданно и тревожно» http://www.proza.ru/2019/02/07/1604
Неожиданное и тревожное известие оторвало меня от задуманного рассказа, заставило искать, выяснять и убедиться в том, что вопросы беспощадной вырубки тайги все же поставлены серьезно. И пришло понимание, что все это звенья одной цепи. Жадность, стремление любым путем урвать, получить деньги, квартиры, картины, наследство, прибыль от погубленных лесов затмили совесть, уничтожили родственные и дружеские отношения.
Ну, получили. И что?
Пришли в дома рвачей добро и счастье?
Нет, счастье покидает дом вместе с исчезнувшей совестью. Это так, стоит только присмотреться.
И вспоминается совсем другая история, известная нашим родным и друзьям.
Зима в нашем городке была всегда суровой и долгой, а служба слишком трудной, почти не дающей положительных эмоций. Зима изматывала, с нетерпением ждали лета все - люди, дома, деревья, животные, всем хотелось тепла и солнечной ласки.
Нам с супругом Николаем лето приносило так необходимую разгрузку, освобождение от накопленных тяжких впечатлений, окрашивающих мир в черные тона. Что и говорить, сложными были у нас город и работа.
А летом была тайга - наш доктор, наш Большой Театр и Консерватория, огромная книга знаний, открытий и радости. Красавица-тайга, добрая и строгая, щедрая и гостеприимная, порой, даже не в меру.
Это в нашей тулунской тайге у заимки Васильевской, куда только вертолетом можно долететь, местный парень дезертировал из армии, решил зимовать в тайге и убил трех геологов, чтобы завладеть продуктами, боеприпасами, снаряжением. И это Николай мой искал его по тайге со старым охотником дедом Сорокой, нашел и задержал. Но даже спустя много лет в наших походах в тайгу Коля был хорошо вооружен.
А зверья мы не опасались, летом тайга, как радушная хозяйка, сытно кормила всех. Лучшие в мире грибы - грузди и рыжики, целые россыпи ягод - с сизым налетом крупная голубика, черника, брусника и клюква, заросли сладкой дикой малины, в низинках у ручейков черная и даже белая смородина, а веселые любопытные белки промышляли в кедрачах, запасая шишки своим деткам.
Хищники разбирались между собой сами и люди их совсем не интересовали. Я не любила и побаивалась только барсуков, на первой же встрече барсук одарил меня злым и насмешливым взглядом, потом мы узнали, что они могут нападать на людей.
Вот такая была наша любимая тайга и мы стремились туда, как только появлялась возможность. Но не пойдешь в настоящую тайгу пешком. В распоряжении Коли были машины, но он не позволял себе использовать их в личных целях. В походы брали нас с собой друзья, Толя и Люся, у них был мотоцикл «Урал» и мы с Люсей тогда легко умещались в коляске мотоцикла.
Так было одно лето, другое и, наконец, Коля сказал мне, что нужно нам приобрести машину, на мотоцикле езда утомительная и грязная, да нашу доченьку пора представить Хозяюшке-тайге. Коля был кругом прав, но я только вскинула бровки. Он понял без слов. Выходит, правду говорят, что у каждого мужчины есть голубая мечта иметь машину.
- Знаю, знаю, - заторопился Коля, - денег у нас нет и взаймы никогда мы не берем. Но, понимаешь, коллективу второй раз дают машины, у нас очередь и я в ней записан...
- «Инвалидки»? - съехидничала я.
Именно так обзывали «Запорожцы» первого выпуска, такие горбатенькие.
- Да ты что? - искренне вступился Коля за свою голубую мечту, - «Запорожец» новой модели, похожий на настоящую машину, - сказал, замолк на секундочку и вдруг захохотал, да так заразительно, что я его поддержала.
Отсмеявшись, мы продолжили обсуждение, точнее, я с интересом слушала, как думал он воплотить в жизнь свою голубую мечту.
- Вот как мы сделаем. Я беру отпуск в сентябре, нанимаюсь в бригаду к шишкарям и за месяц заработаю прилично, плюс из отпускных, из зарплат постараемся, вот и получится ...может быть...- закончил он уже не так уверенно.
Сомнения обуяли меня, но я поспешила их погасить, видя Колино лицо, на котором явно читались и сомнение, и надежда. А почему бы и не попробовать? И, если честно, я знала, что если он это обдумал и сказал, то обязательно сделает. Так зачем возражать?
- Действуй, - сказала я и получила в награду благодарный взгляд.
Сентябрь пришел быстро, мы собрали необходимые вещи, к резиновым докупили кирзовые сапоги, продукты для шишарей получал бригадир на базе под расчет.
По договору с Заготконторой в бригаде числились пять человек и Коля получил должность заготовителя кедрового ореха.
И отправился мой шишкарь в тайгу на отведенный бригаде участок.
Болело, болело мое сердце. Тяжелый труд у шишкарей. Работают в любую погоду до снега. Тяжелым деревянным колотом, только деревянным, чтобы не повредить кору кедрача, ударяют по стволу и сыплются с дерева крупные кедровые шишки, смоляные, полные орешков. Птицы кедровки указывают деревья, где шишки созрели лучше других, крупнее и слаще орешки.
Дождь из падающих шишек тоже довольно опасен, а потом их собирают, несут под навес к барабану, который крутят вручную и сыплются в решето орехи, попадают скорлупки и их надо отобрать, потому что приемщик проверит чистоту.
Сейчас, видимо, процессы усовершенствованы, иначе не продавались бы в московских супермаркетах кедровые зернышки, упакованные в маленькие красивые пакетики, и на каждом пакетике изображена зеленая кедровая веточка.
И невозможно удержаться от рассказа о том, что значат кедровые орехи для сибиряков, меня учили этому с детства.
Зернышки полезны, это знают все, зимой народ щелкает орешки, каленые в печи, и скорлупки тоже не выбрасывают, заваривают как чай, лечатся от болезней. Говорят, такой отвар чистит кровь и сосуды, гонит желчь и, прошу прощения у эстетов, хорошо помогает от геморроя. Из сибирской старины пришли эти советы и в моем холодильнике всегда есть в запасе кедровые орехи.
Шли сентябрьские погожие дни, иногда мне сообщали, что у ребят все в порядке, сдали первую партию. А я уже с тревогой поглядывала в окно, боясь неожиданного первого снега. Сентябрь капризен, может удивить и теплом, и бураном.
В двадцатых числах дождалась, словно наворожила. Ночью снег выпал сразу по колено, ясно, заготовка шишек закончилась. И через пару дней явился наш шишкарь. Худой, загорелый, обросший смешной рыжей бородкой, привез рюкзак орешков и шишек, липких от смолы, и к ребячьей радости, большой кусок серы - потеки застывшей смолы. Ребята, да и взрослые тоже вкусно жевали, чистили зубы.
С трудом отмывались Колины руки от въевшихся черных смол. Не брал их керосин, парили с содой и солью, натирали лимоном. Побрился, отмылся, а тут и срок расчета пришел.
Вернулся наш шишкарь из конторы не очень веселый. Сели мы, посчитали ресурсы. С учетом отпускных чуть больше половины машины можем мы купить.
Да-а, слишком дорогая эта консервная банка, похожая на настоящую машину... Я хотела так сказать, но промолчала.
- Ну не последний же это год, мне только тридцатник, могу повторить еще, мне понравилось... - бодро сказал Коля.
- Выше крыши не прыгнешь, - философски заметила моя тетушка Аня. В этом совещании мы с ней были участниками с правом совещательного голоса.
А с голубой мечтой жить интереснее.
К этому времени закончился полевой сезон геологов и к нам приехал брат мой Евгений, он был главным геологом в Саянской экспедиции, она размещалась в соседнем с нами городке Нижнеудинске. Евгений, Женька, единственный и любимый брат был моим кумиром с самого детства. Красивый, умный и удачливый, добрый и щедрый, в меру серьезный и веселый.
Невероятное милосердие проявлял он ко мне в детстве. Были у него коньки-дутыши, накрепко привязанные к валенкам сыромятными ремнями, у меня же были простые «снегурки» и я страдала. Но когда брат, накатавшись, приходил домой перекусить и, красный как рак, сидел за столом, он разрешал брать валенки с коньками, я быстренько выбегала на улицу и каталась - какое это было счастье! - на дутышах.
Выскакивал из дома мой друг Витька Матюнин, он не мог пропустить такого, прямо на снегу мы менялись валенками и по два раза каждый мчались до переулка и обратно, пока Женькин голос не возвещал об окончании волшебства. Как же можно не восхищаться таким братом?
Женька быстро подружился с Колей, в них было много общего. Любовь к семье и детям, самоотверженная преданность делу, интерес ко всему новому, к людям, умение и желание слушать и слышать друг друга. Это была настоящая мужская дружба на всю жизнь.
Конечно, Коля посвятил Евгения и в свою неудавшуюся попытку покупки «Запорожца». Брат мой думал недолго.
- Да я же расчет за весь полевой сезон получил, бери деньги и покупай, зачем тянуть, - заявил он.
- Женя, во-первых, эти деньги у тебя не лишние и нужны самому, а во-вторых, ты знаешь, в долг я не возьму даже у тебя, правило у нас железное, - ответил Коля и Женя только огорченно махнул рукой, понимая бесполезность уговоров.
Коля достал шахматы, показывая, что дискуссия закончена. Друзья начали игру молча, но вскоре началось музицирование, значит, забыто все, кроме шахматных фигур. Начинал Женька и, передвигая фигуру, запевал одну фразу из песни:
- Полгода плохая погода...
- Полгода совсем никуда… - подхватывал Коля, тоже продвигая фигуру.
Следовало молчание до нового хода, который сопровождался пением - полгода плохая погода... - ответный ход и - полгода совсем никуда...
Вот так до конца партии. Мы смеялись, но встречали искренние непонимающие взгляды - а что тут такого?
Закончив партию, Евгений отодвинул шахматы и строго сказал:
- Вот что я решил, Николай. Мы берем эту машинешку на двоих, в
складчину.
- Как это? - удивленно переспросил Коля.
- А очень просто. Я добавляю недостающую сумму и становлюсь твоим сособственником. Тебе машина нужна только летом, а я все лето в поле и машина мне не нужна, вот ты и пользуйся. Я возвращаюсь в октябре, забираю машину, пользуюсь я.
- Но, позволь, - перебивает Коля, - тебе зачем зимой машина? Как-то мне все это не очень понятно...
Теперь перебивает Женька, а я с интересом прислушиваюсь:
- Что непонятного? Мне действительно нужна машина. Один купить ее я не могу, хотя много богатств отыскал в Саянах. Права у меня есть, без этого в поле нельзя, случается всякое. Но права-то есть, а навыков - ноль, нету настоящего умения. Тренировка возможна только зимой, а кто мне свою машину даст для этого, прикинь. Да еще мне участок на самом берегу Иркутского моря выделили, надо обустраивать и только зимой, летом-то меня нет. Ответил я на твой вопрос, Коля?
- Ну-у, - мямлит Николай, - а как Маша, не будет возражать?
- Не будет, - повеселел Женька.
Маша - это жена Евгения, моя любимая и верная подруга. Конечно, возражать не будет, Женя умеет убеждать и Коля тоже непререкаемый авторитет для нас. И как позднее выяснится, Маша была очень довольна, что Евгений без проблем возил ее на дачный участок, который они начинали расчищать и планировать.
Подоспел обед, я достала бутылочку фирменного тулунского коньячка, это я загодя скорлупки от кедровых орех засыпала в бутылку с водкой и получился необыкновенно приятный напиток с цветом коньяка, терпким, чуть горьковатым вкусом и с ароматом нашей тайги.
В восторге от своей затеи, Женька горячо говорил о том, как здорово будет раскатывать по расчищенным городским улицам, каким он станет опытным водителем и как это ему пригодится, когда он приобретет настоящую машину. Консервной банкой он деликатно «Запорожец» не называл.
Надо сказать, что Евгений свою голубую мечту исполнил, но очень не скоро. Его направили в командировку в жаркую страну Эфиопию. Успешно он отработал там более трех лет и после командировки купил «Волгу», на которой тоже ездил только зимой, а летом на ней катались его подросшие сыновья. Но частенько он шутил, что постоянно ищет мотор своей новой машины в багажнике.
В общем, весной в нашем дворе уже стояла крохотная, но похожая на настоящую голубая машинка. Друзья с удовольствием пересели с мотоцикла в нашу машину, к нам присоединялась пятилетняя дочка и на всю жизнь запомнились наши поездки за грибами, ягодами, просто на теплую протоку с ласковым названием Лебедевка, где можно купаться и отдыхать, заряжаясь добром от красоты и ласки удивительной нашей природы.
Мы называли машинку Птичкой и Коля умудрялся находить в ней массу достоинств. Однажды на переезде мы остановились за буровой машиной и острый бур с красной тряпкой на конце выдавался довольно далеко. Трогаясь, водитель резко и далеко сдал назад, раздался легкий треск и мы просто наделись на бур. Вышли водители, осмотрели, обсудили. Вернувшись в машину, расстроенный Коля сказал, что он и сам был должен такое предвидеть. Но вскоре сменил тон:
- Как хорошо, что мотор у нее сзади, остался цел, а дырка совсем маленькая.
Мы поехали дальше как ни в чем не бывало, а небольшую дырку в переднем капоте потом заделали мастера.
Наша Птичка послушно бегала по проселочным дорогам, легко приподнимая, мы дружно выталкивали ее из гати над болотом, она не боялась непогоды, прикрывая нас своим хлипким телом.
Однажды, возвращаясь домой ночью, мы попали в страшную грозу. Одна за другой молнии впивались в шоссе, казалось, прицеливаясь прямо в нас. Мы с Люсей прикрылись резиновой накидкой и Коля успокоил:
- Не бойтесь вы, наша Птичка между молниями легко проскакивает, ее не поймать.
Да, она умела проскакивать между молниями, наша дорогая машина.
Быстро пробегало лето, проскальзывало, как сухой песок между пальцами. В конце сентября Коля с другом Анатолием промывали «Запорожец», осматривали и подтягивали каждый винтик, меняли масло и отправлялись в путь, за пятьсот километров, где передавали с рук на руки новому хозяину с доверенностью на управление.
Весной, с началом полевого сезона, Женя возвращал машинку Коле и шутил, что на лето он пересаживается на вертолет. Так оно и было.
К сожалению, счастье обладания нашей дорогой машиной было недолгим. Через пару лет нас перевели в Иркутск и тулунская тайга осталась в воспоминаниях. Верный друг наш Толя не захотел расстаться с полюбившейся Птичкой, распрощался с мотоциклом и с Женькиного согласия забрал «Запорожец», верой и правдой служивший ему еще долгие годы. Плату за машину ребята наши разделили поровну, да и жили мы уже одной большой и веселой семьей в квартире Евгения, ожидая свое жилье.
Так было всегда в нашей семье, важными были общие интересы, взаимопомощь гарантировалась дружескими и родственными отношениями. Никогда, ни разу не писались какие-то договоры, расписки, завещания, распоряжения. Само собой разумелось, что в почете и уважении с нами вместе жили мама и ее сестры Анна и Нина, с детства нас воспитавшие.
В самые трудные годы нас научили уважению, теперь дружат наши дети и уже внучка Анечка, москвичка, летала в Сибирь, где ее познакомили с тайгой, Байкалом и походами четыре братца, Женины внуки.
Летят годы, летят неумолимо и быстро. Разные события случались, и печальные, и хорошие.
А дешевенькая по цене машинка для всех нас стала самой дорогой, смешной и милой, потому что высветила цену родни, дружбы, деликатности, взаимопомощи и бескорыстия, настоящего, истинного смысла жизни.
Ну разве есть что-то лучше этого?
Я не знаю.