Солнце висело в зените, наполняя горячим зноем землю. Разогрелись и камни на городской площади, и дворец, и все дома. Возможно, ещё хранили прохладу подвалы.
Старый король, восседая на своём троне, терпеливо выслушивал речь обвинителя, иногда отирая платком лоб, обрамлённый седыми волосами. Заметив в толпе упавшую в обморок старушку, в которой любопытство явно взяло верх над самосохранением, король поднялся.
— Благодарю вас за труд, обвинитель, — суть дела ясна. -
Обвинитель со вздохом облегчения смолк.
— Итак, — обратился король к обвиняемому. — Почему вы забросили свой крестьянский двор и занялись гончарным ремеслом? Тем более, что ваши руки для такой работы неприспособлены. -
Мужик с горестью поглядел на свои короткие, грубые пальцы, торчавшие из кистей.
— Ваше Величество! Я совершенно случайно заглянул в гончарную мастерскую… и внутри всё вверх дном стало. Как гончары из куска глины кувшины делают… — мужик несколько раз вздохнул, мотнул головой; потом справился с чувствами. — Вернулся в деревню, а и кус в горло не лезет. Всё стоит перед глазами гончарный круг. Ну и решил — а с чего б не попробовать. Пошёл в ученики. Мастер долго надо мной бился… Ничего не вышло. -
— Ваше Величество! — изрекла худая женщина. — Позвольте! Где ж это видано такие горшки лепить?! Посмотрите же! -
Горшок, а возможно, что и кувшин, ничем не напоминал ни то, ни другое. Прихорошем воображении он был даже зловещим.
— И это он продаёт?? — не унималась женщина.
— А вы это купили? — спросил король у потерпевшей.
— Он дёшево брал. Почти даром. -
Король вздохнул. Но незаметно. Потом поднялся.
— Потерпевшие имели возможность оценить предлагаемый товар. Ничего скрытного в нём нет. Но можете возвратить товар продавцу. Вам же, обвиняемый, я предписываю вернуться в свой двор, и жить в дальнейшем крестьянским трудом. Гончарным ремеслом вы можете заниматься, но исключительно для себя. -
— Честь и хвала! — вразнобой забормотала пропечённая зноем толпа.
— Ваше Величество! — поднялся старший гончарный мастер. — Позвольте! Это же оскорбление нашего ремесла… -
— Дома — пускай оскорбляет, пока никто не видит. И потом — вы сами не смогли его научить, — ответил король.
Мастер горестно склонил голову.
— Клянусь! Это был первый случай за двадцать лет, что я горшки леплю. Не было ещё такого человека, что я бы не научил с глиной возиться… Надеюсь, что таких больше нет. -
— Был у меня похожий случай, — утирая лицо, заметил старший судья, — Когда ездил на суд в дальний город. Там один стражник решил в кузнецы податься. Но у него это было с детства. И в один прекрасный момент… -
— Неразделённая любовь, — вздохнул советник. — Ничего с ней не поделаешь. -
— От любви до ненависти… — поднял указательный палец в воздух судья.
— И от ненависти до любви — тоже. Не забывайте об этом, — заключил король, глядя на разбредающуюся толпу.