(Глава из публицистической повести «ГОРИ, РОСТОВСКАЯ СВЕЧА!»)
Наверное, мне крупно повезло. Сегодня я не просто присутствовал на сеансе хирофонетики, который проводила Наталья Александровна, но, при этом, даже ей ассистировал. Для того, кто собрался писать о «Свече» - это, и в самом деле, удача. Впрочем, обо всём по порядку.
Само слово «хирофонетика» - греческое. Произошло оно от двух слов: «хиро» - руки, и «фоно» - звук.
Практика хирофонетики состоит в том, что руками проделываются звуковые формы на конечностях и спине больного ребёнка. Наталья Александровна – а в «Свече» именно она является специалистом в области хирофонетики – меняет соотношение между гласными и согласными. Это так называемая смена звуковых рядов. Каждый звуковой ряд аналогичен определённой гомеопатической субстанции. Задача состоит в том, чтобы звуковые ряды делались ежедневно. Это должны проделывать руки родителей. И здесь очень многое зависит от их волевых усилий, и при этом – чем сильнее их желание помочь своему ребёнку, тем качественнее будет результат.
Основы хирофонетики в своё время описал доктор Альфред Бауэр, скончавшийся в 2008м году, в своей книге «Логос виркунг» («Действие от слова»). Сам доктор Бауэр был родом из Линца (Верхняя Австрия).
Хирофонетика основывается на знаниях о соотношении между звуковым организмом и организмом телесным – принцип метаморфозы.
Разработал теорию хирофонетики доктор Бауэр, однако сама идея уходит вглубь веков, в так называемые эфеские мистерии. Это было в городе Эфесе, в Малой Азии, находящимся сейчас на территории Турции, а тогда являвшимся частью Эллады. Там был храм Артемиды Эфесской (кстати, впоследствии, сожжённый Геростратом), в котором осуществлялись мистерии слова.
Материала об этом осталось мало – в первую очередь по причине того, что те знания относились к категории сакральных, то есть - передавались исключительно посвящённым, что называется, из уст в уста. Те знания во многом воссоздал Рудольф Штайнер, являвшийся, можно сказать, посвящённым двадцатого века, обладавший во многом сверхъестественными способностями. Рудольф Штайнер говорил о связи с Космосом, о связи со знаками Зодиака, о связи с планетами, об их связи с нашим телом и с фибрами души. А именно – планеты связаны с душой, с её качествами, а также – с гласными звуками. Знаки Зодиака связаны с согласными звуками, при этом – они связаны с телом, с его внутренними органами.
-Снимите с себя кисет с мобильным телефоном до прихода моего пациента, - предупреждает заранее Наталья Александровна. И объясняет тут же причину:
-Имеет он такую тягу ко всем техническим средствам. Всё-то ему потрогать надо. Он уже однажды сломал факс в моём кабинете.
Снимаю кисет с мобильным телефоном, и прячу его куда подальше. Через несколько минут появляется пациент. Худощавый мальчик по имени Игорь. Вместе с Натальей Александровной и врачом-эвритмистом Мариной Сазановой, раздеваем его и укладываем на длинный, высокий стол. Укладываем на живот. Наталья Александровна брызгает на его тело розовое масло. Марина вскоре уходит. Это - работа Натальи Александровны, а для помощи ей более подходит мужчина.
-Меня зовут Игорь, - эту фразу повторяет Наталья Александровна несколько раз, через определённые промежутки времени, делая на спине Игоря движения руками. Я в это время держу его сначала за ноги, потом за лопатки. Иногда Игорь пытается приподняться. Но это с его стороны выглядит не столь уж активно. Мне вполне достаточно лишь слегка усилить нажим на те места, за которые я его удерживаю.
-Не давайте ему приподняться, негромко говорит Наталья Александровна.
За тем она переходит к тем самым звукам. Сегодня следует звуковой ряд гласных. Наталья Александровна произносит их в определённом ритме, с определённой последовательностью, произносит нараспев – интонация её также тщательно подобрана. Её руки движутся по спине Игоря, их движения неотделимы от звуковых ритмов. Теперь она снова просит подержать Игоря за спину, возле лопаток, а сама проделывает аналогичные манипуляции с его ногами, сопровождая их тем же точно звуковым рядом.
-Держите его, держите, - опять негромко говорит Наталья Александровна, обращаясь ко мне, - ему нельзя сейчас приподниматься.
Игорь, чувствуя мои руки, вскоре оставляет попытки. Держу я его своими – скажу прямо, далеко не богатырскими – руками, что, называется в четверть силы. Так что пока всё идёт вполне нормально.
Сеанс окончен. Наталья Александровна просит:
-Подержите его ещё немного. Он должен какое-то время теперь полежать неподвижно. Не давайте приподняться ни в коем случае.
Теперь, кажется – всё. Сажаем Игоря. Натягиваем на него одежду. А он сопротивляется. Причём, достаточно активно. Но, руки в рукава просовывает, тем не менее, сам. А, выходя из кабинета…
-Анатолий, держите его!, - восклицает Наталья Александровна.
-Не подпускайте к телефону, чего бы это ни стоило! Поднимайте Игоря, и выносите из кабинета!
Эх, если б это было так просто! Но именно так я и сделал, хотя и обливаясь потом. Игорь вырвался. Но, к счастью, это случилось уже за дверью кабинета, которую Наталья Александровна успела закрыть, и при этом героически загородила её своим телом. Телефон – вещь дорогая. Другие сотрудники в стороне не остались. Игоря увели наверх, хотя и не без труда, где он почти моментально успокоился. А мы с Натальей Александровной присели на деревянную скамейку (я уже говорил, что вся мебель здесь изготовлена исключительно из натуральных материалов) отирая пот и переводя дух.
-Есть у нашего Игорька такая странность, - улыбается Наталья Александровна, - он почему-то думает, что в награду за то, что он отбыл очередную процедуру, ему можно разрешить понажимать кнопки нашего факса и нашего телефона. Это, конечно, со временем, пройдёт. Но, боюсь, прежде чем мы этого достигнем, он нам что-нибудь ещё испортит. Придётся с Игорем заниматься в какой-то другой комнате. Надо только подумать: в какой именно.
И здесь опять всплывает вопрос тесноты и необходимости расширения площади. Куда, спрашивается, денешься от этого вопроса?!
А кроме того, скажу ещё вот что. Как же я теперь понимаю Наталью Александровну в том, что однажды она, в одном из своих интервью, высказала мысль о том, что по-хорошему здесь должны работать мужчины.