Поезда. Глава 1

               


Проснулся я от жуткого холода – настолько чертовски сильно меня пробрало. Последующее ощущение оказалось тоже далеко не из приятных – ломило всё тело, словно меня недавно хорошенечко отдубасили. Рёбра невыносимо болели, голова гудела, дышать удавалось с трудом, руки и ноги выкручивало неимоверно – более того они вообще поначалу не слушались меня. Приложив невероятные усилия, мне едва удалось перевести своё тело в вертикальное положение, и совершенно обессиленный элементарным движением, я неуклюже умостился на жёсткой деревянной скамье, на которой только что и пришёл в себя. Ну что ж, по крайней мере, уже понятно, почему тело так изнывало – оно не привыкло спать на грубых деревянных ребристых полозьях. Другой вопрос, почему я здесь уснул и как я вообще здесь очутился? Да и собственно говоря, где я? Голова продолжала гудеть, словно колокол, в который только что отбили молебен. К тому же изрядно тошнило.

Видимо, я вчера хорошенько поддал. В последнее время совсем неудивительное для меня явление. К сожалению. Надо кончать с выпивкой, иначе до хорошего это не доведёт, в очередной раз, по инерции пообещал я себе. Так, что же вчера приключилось? Я напряг память. Ничего не помню. Это тоже неудивительно. Главное, чтобы ничего не натворил в бессознательном состоянии. Впрочем, это скоро выяснится. Как говорится, слава всегда шагает впереди своего героя. Особенно, когда хоть немного выбился в люди. Не успеешь сделать неосторожное движение – уже все всё знают, причём больше, чем ты сам, не исключая самых интимных подробностей. Ладно, с этим вскоре разберёмся. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Сейчас главное понять - что я здесь делаю и вообще где я?
Откуда-то отовсюду вдруг раздался безразличный, но приятный женский голос, оповестивший следующее:
-На платформу 1975 прибыл поезд номер 0809. Повторяю, на платформу 1975 прибыл поезд номер 0809. Желающих встретить прибывших, просьба не суетиться.

Впрочем, никто собственно и не суетился, ещё замутнённым сознанием едко отметил я. Вокруг - ни души. Один я, каким-то чёртом занесённый на этот пустой вокзал. И всё-таки, первая радостная новость произошла – я понял, что нахожусь на железнодорожном вокзале. На своём родном ж/д вокзале. Пусть не своём, вероятно, я погорячился, но всё равно - на родном! Для нас, железнодорожников, любой вокзал – родной. Здесь-то я не пропаду. Здесь-то я быстро сориентируюсь и разберусь куда попал, а коллеги помогут найти дорогу домой. Хотя признаться, я уже прилично озадачился, пытаясь представить масштаб вокзала, на котором только объявили, что поезд прибыл на 1975-ю платформу. Хотя возможно диспетчер ошиблась или ещё что-то пошло не так. Впрочем, это сейчас не так важно. Главное – я на ж/д вокзале! И оказывается, моя жизнь связана с поездами? Странно, чёрт возьми! Вот уж не подумал бы. Но всё равно хорошо – что-то начинаю припоминать. Ещё бы вспомнить, кто именно я такой? Было бы вообще прекрасно. Да уж, допился! Пора окончательно завязывать! Но ничего, главное процесс пошёл. Скоро всё вспомню, и больше подобного не повторится. Я привычно подмигнул сам себе, успокаивая возбуждённые нервы, всем существом ощущая нависшую невероятных размеров тревогу, готовую обрушиться на меня шквалом беспощадных вопросов и упрёков, перед которыми я не в силах буду выстоять. Всё хорошо, мысленно произнёс я, пытаясь представить, что-нибудь радостное и отвлечённое. Всё хорошо. Я жив и это самое главное.

Всякий раз, когда со мной приключалось что-то нехорошее – толи само собой, толи по моей глупости или горячности; одним словом, когда я оказывался загнанным в угол, мягко говоря, неприятными обстоятельствами и не находилось ни малейшего просвета на что-либо радостное, я мысленно успокаивал себя тем, что всё не так уж и плохо, коль я всё ещё жив, и значит, всё ещё можно исправить и начать заново. А всё нехорошее, что случилось, будет лишь очередным горьким опытом. Так сказать, черновиком. Как будто я умер, а вместе со мной и всё случившееся плохое, и вот – я возродился. Вуаля! Надо сказать, эта практика очень помогала мне, причём неоднократно. Что было, то прошло! Изменить ничего уже нельзя! Но ведь можно сделать выводы и постараться не допускать подобных ошибок впредь. Я снова жив! И это было самое главное! Итак, в очередной раз, я пообещал себе начать новую жизнь с нуля. Именно сейчас!

Однако чувство радости мгновенно испарилось, когда я снова осознал, как мне ужасно холодно – я буквально насквозь промёрз, причём от какого-то ранее неведомого мне холода. Этот новый незнакомый холод не выходил с моим дыханием паром, не витал вокруг и не образовывал груды снега, он не кусал мою кожу, но зато умело и беспощадно пронизывал всё моё беспомощное существо изнутри, отдаваясь острой иголкой в каждой клеточке. Я всерьёз испугался, когда на мгновение, прислушавшись к своим странным ощущениям, вдруг ощутил какое у меня холодное сердце. Я прижал руки к груди и обхватил плечи пальцами, пытаясь таким незатейливым образом хоть немного согреться. И тут, ко всему прочему, я обнаружил, что одет в какую-то старую холщовую накидку, словно бомж последний, да ещё и на босу ногу вдобавок. Неудивительно, что меня так серьёзно проняло. Как я вообще не закоченел до смерти?!- подумал я и в тот же момент открыл для себя ещё одно откровенно неприятное ощущение – я ужасно голоден! Внутренности неистово кромсали жуткие рези, жадно впивающиеся, словно голодные змеи в моё слабое существо, сопровождающиеся громкими и неприятными протяжными звуками, красноречиво объясняющие зверский голод. Да что же это за хрень такая?! Вскипел я резко и неожиданно и в тот же миг, безумно испугался – ведь я же сейчас могу запросто умереть от холода и голода. Удивительно, как я вообще ещё оставался жив?

Понемногу приходя в себя, я понимал, что не просто дрожу, а испытываю самый настоящий крутой калатун - зуб на зуб не попадал, а всё тело сотрясало неуправляемыми усиливающимися судорогами. Да ещё и это невероятно противное и тошнотворное ощущение бесконечного голода, когда готов съесть что угодно, лишь бы скорее и побольше напихать в желудок какой-нибудь еды. Всё равно какой. Главное – побольше и скорее! Интересно, подумал я вдруг, когда переешь и тебя тошнит – это понятно, но почему также одинаково тошнит, когда голоден. Ведь рвать по сути-то и нечем, а всё равно тошнит. Странно. В человеке много странностей. Много парадоксов. К примеру, когда человек голоден – он всё, что угодно способен сделать, только добиться желаемого результата. В нём просыпаются заложенные в него скрытые способности, о которых он мог даже и не подозревать – только бы утолить свой голод. Но вот когда он сыт – он ленивый тюфяк, ни к чему не стремящийся и ни на что не годный. Его ничто не волнует и ничто не интересует. Почему чувство голода (и я всегда подразумевал под этим не только физическую составляющую, а разного рода голод), в сущности, не давая возможности объективно мыслить человеку, подталкивает к иррациональному мышлению, открывающему новые грани реальности? Но чувство насыщения и удовлетворения совершенно расслабляет и губит мышление в любом виде вообще! И это вовсе не инстинкт самосохранения. Нет. Это двойственные противоречивые установки, заложенные на генном уровне в человека. Так я подозревал, по крайней мере, в своей теории. Голод и лишения двигают человека вперёд и вверх, к совершенству и достижениям, но вот с определённого уровня эти самые достижения, точнее их плоды, расслабляют нас и мы по кривой летим вниз, с невероятной лёгкостью бездарно теряя то, что недавно достигалось тяжёлыми усилиями. Или скажем, по-другому.  Словно, кто-то и наделил нас сверхспособностями, но и одновременно установил в нас абсолютное безразличие к своим возможностям. Эти несовершенства человеческой натуры всегда поражали и угнетали меня. А может, так устроена человеческая сущность изначально, что лишь на грани гибели, проявляется истинная сущность человека и его способности, а с ним и понимание собственного предназначения? Или все эти испытания ведут каждого из нас к определённым личным глубинам, чтобы однажды понять, что двигаться вперёд и вверх к совершенству нужно исходя из здравых рассуждений, но ни в коем случае не гонимым голодом и лишениями, и уж тем более не находясь на лезвии между жизнью и смертью? А разве на такое способен человек? И весь полёт человека – это всего лишь падение в пропасть?... Впрочем, о чём это я сейчас? Вспомнилось к чему-то.

Мне же сейчас было ужасно холодно и ужасно голодно. Интересно, сколько я ещё смогу протянуть? Найдут ли меня живым? Вокруг ни души, к тому же я до сих пор не мог нормально видеть – перед глазами всё плыло и пребывало в белом тумане. Ладно, рассуждал я, вокзал огромный, как я уже понял, поэтому кто-то ведь тут должен быть, в конце концов. Верно. Но почему тогда до сих пор никого нет?! Почему нет никакого обслуживающего персонала, например?!! Это открытие до глубины сознания поразило меня. Где хоть кто-нибудь?!! Неужели случился конец света и все умерли, а я один случайно выжил, потому что напился до чёртиков и каким-то чудесным образом избежал смерти?! А что? Хороший сюжет, подумал я.

Всякий раз, любая нестандартная ситуация в моей жизни быстро трансформировалась в какой-нибудь сюжет на скорую руку и представлялась моему сознанию к просмотру, словно трейлер к новому фильму, проходя отбор на интересность и уникальность. Это происходило привычно мгновенно и по обыкновению скидывалось куда-то в глубины подсознания, поскольку положа руку на сердце, я давно попрощался с мечтой написать что-то стоящее. Да элементарно хоть что-нибудь написать. Остался лишь процесс просмотра и отбора сюжетных линий, оригинальных идей, да смакование самого процесса, продолжающего, как ни странно генерировать подобное занятное видение и забавный анализ, случающихся со мной событий. Сколько мне их приходило за всю жизнь – сотни, тысячи? И ведь бывали откровенно неплохие видения. Требовалось только сесть и записать. Ведь чувствовал с детства, что моё призвание – писательство. Где-то на подсознательном уровне я всегда это знал. Да только что толку от этого знания?! Скорее всего, таким нехитрым образом я сейчас пытался оправдать свой алкоголизм. И это более похоже на правду, нежели пролетевшее красочное, но нелепое видение о чудесном спасении, в результате алкогольного опьянения. К сожалению. Впрочем, довольно. Анализирую ситуацию дальше.

Я на ж/д вокзале. Почему я связал свою жизнь с поездами? Неожиданно я вдруг пронзительно, до боли, осознал, что откровенно ненавижу их, ещё не вспомнил за что и почему, но я их невероятно ненавижу! Да что за хрень со мной сегодня происходит?! Господи! Где же хоть кто-нибудь?!

И снова холод и голод напомнили о себе, и вернули меня в жуткую реальность. А может, чем чёрт не шутит и моё недавнее мимолётное видение и не такое уж и нелепое? И если для литературного сюжета это происшествие могло стать и увлекательным, и даже неплохим, то в реальности попасть в такую ситуацию я совсем не хотел. Нет-нет. Не хотел… Но ведь попал же, чёрт возьми! Где все?! Я не выдержал и закричал: Э-э-эй!!! Точнее хотел закричать. Попытался. Но страшная боль в рёбрах и лёгких не дала мне этого сделать. Я лишь невнятно прохрипел нечто невразумительное. Со стороны, наверное, выглядело отвратительно и убого. Впрочем, всё равно – вокруг по-прежнему ни души. Я слаб, беспомощен и обречён умереть на этой чёртовой лавочке от голода и холода.

Нет, так нельзя! Так решительно нельзя сидеть и чего-то ждать. Я никогда не был фаталистом, я всегда строил свой путь, свою судьбу сам, и я никогда не сидел и не ждал, когда что-то придёт само мне в руки. Я всегда был человеком действия, поэтому и добился положения в обществе. Надо же! Я вспомнил, что занимал хорошее положение, но какое? В какой области? Неужели всё-таки моя жизнь связана с поездами, да так что они опротивели мне до чёртиков? Но если даже предположить, что это именно так, то собственно, кем же я был? Машинистом? Да нет. Ведь я занимал какой-то пост. Начальником станции, поезда, министерства? Не важно, скоро вспомню. Ведь я уже вспомнил, что моя жизнь каким-то образом связана с поездами. Нужно идти. Идти в справочную, идти к выходу, где-то должны быть охранники, идти к окошкам регистрации, идти куда-нибудь, только идти – не сидеть! Движение – жизнь! Бездействие – смерть! Это я знал наверняка. Но лишь я коснулся босыми ногами холодного мраморного пола, как моментально осознал всю глупость своей затеи – никуда я по нему не дойду. Ещё быстрее замёрзну только. Я снова рухнул на жёсткую скамью и поджал под себя ноги, обернул их полностью со ступнями в холщовку и пытался согреться.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мысленно от души выругался я. Что же делать?! Где хоть кто-то?! Где, чёрт возьми?!!!

Никого не было. Абсолютно никого. И тут я осознал, что вокруг меня нет не только ни души, но и ничего кроме этой ненавистно жёсткой скамьи и белого мраморного холодного пола, который растворялся где-то в едва уловимом тумане. Я уже мог нормально видеть, но туман никуда не исчезал – он действительно скрывал от меня всё окружающее пространство. Это уже совсем не хорошо. Всё этот женский голос – это он ввёл меня в заблуждение. Никакой это не ж/д вокзал. Мне просто так хотелось думать, что это вокзал, но это место вообще ни на что не похоже. Горизонт пола исчезал в странном белом тумане, что непонятно было, где заканчивается пол и где начинается туман. Потолка вообще не было видно. Откуда проникает свет?- задумался я. Да собственно отовсюду. Да и на свет это не совсем похоже. Просто всё видно. Что же я говорю – всё видно. Ничего не видно. И если по существу, то совсем даже не светло, а скорее - не темно. Это будет точнее. Однако я высказался – может, мне и правда, надо было книги писать. Почему надо было, - вдруг поймал я себя на мысли. Ведь я жив. Жив, чёрт возьми! Я мыслю, значит, я существую! Ведь так, кажется, говорят, философы? Ну да. Впрочем, так говорят те философы, которые не верят в Бога и в загробную жизнь. Или наоборот? Какая собственно разница! А что если я сейчас?.... И тут меня содрогнуло с невероятной силой и страхом. А что если я?....

Я боялся дальше произносить даже мысленно эти предположения. Боже! Неужели всё-таки я?.... Вся моя уверенность, что я снова начну всё с нуля, слетела в одно мгновение, прихватив с собой решительность и непоколебимость.

Я снова прилёг, свернулся калачиком на скамье и тихо заплакал. Удивительно, но слёзы были тёплые. Впрочем, это уже не имело значения. Вот значит, как оно всё происходит, печально подумал я. Я даже ничего не могу вспомнить из своей жизни – ни кто я, ни кем работал, ни как жил, с кем, сколько мне лет, была ли у меня семья. Только эти долбанные поезда! Поезда! Поезда! Поезда! Откуда они взялись в моей жизни? Будь они прокляты. Даже итог подвести нормально невозможно. Хотя бы хорошее что-то напоследок вспомнить что ли и того не дано. Ну и пусть, вдруг решил я, ощутив очередную приятную порцию тепла слёз. Плохое ведь тоже не вспоминается, и то хорошо.

Содрогаясь от пронзительного холода, мучимый невыносимым голодом, который казалось, уже начинал разъедать меня изнутри, я приготовился навсегда отпустить сознание. Как это делается, я не имел понятия, но что-то весьма смутное начинало навевать мне откуда-то издалека изнутри, что это совсем несложно. Отпустить. Не держаться ни за что. Просто отпустить своё естество. А за что мне собственно держаться? Я ведь ничего не помню. Мне не за что держаться. Вот для чего, видимо, вся память исчезает, чтобы легче уйти. Возможно. Я отпускал себя. Не знаю, хорошим я был человеком или нет, но я себя отпускал, и слёзы, тёплые слёзы какого-то неведомого мне ранее наслаждения подсказывали, что я на верном пути.


Моё тело содрогалось на скамье, словно я был ракетой, которая покидала атмосферу, с трудом отрываясь от земного притяжения, а мой голод лишь усиливался, поскольку все остатки моих сил, моей энергии, хотя в данной ситуации точнее выразиться – топлива, уходили на это последнее и очень важное усилие. Всё моё естество становилось одним сплошным и крайне возбуждённым нервом, готовым в ближайшее мгновение неожиданно взорваться, а я только и мог, что успокаивал себя тем, что нужно ещё немного потерпеть, совсем немножечко и скоро начнётся нирвана. Она меня поглотит? или я растворюсь в ней? – не важно. Главное, что ничего плохого я не буду больше чувствовать. Возможно и ничего хорошего, но и ничего плохого, а это самое главное. Ещё немного, - твердил я себе мысленно,- и я свободен. Ещё немного и я свободен. Меня ничего не держит. 

Свободен. Сво-бо-ден! Словно мантру продолжал я твердить. И вот, когда казалось, я был на самом краю бездны, в которую уверенно устремлялось моё обессилевшее естество, я вдруг увидел….Нет, не увидел…. Почувствовал? Тоже неверно. Как-то ощутил. Как? Непонятно. Но всё же ощутил чей-то нежный трогательный взгляд. И в этом взгляде я почувствовал неподдельное страдание, искреннюю любовь. Этот взгляд был до боли знаком. Словно электрический разряд пронзил мою сущность. Я вспомнил! Я не помнил, чей он, но вспомнил, что этот взгляд невероятно дорог мне. Он наполнял моё естество удивительным теплом. Нет, не сейчас. Когда-то. Или даже не теплом, а скорее смыслом. Что впрочем, ощущалось совершенно одинаково в этом воспоминании. Ещё миг назад, я готов был бесповоротно раствориться, безвозвратно рассыпаться на миллионы мельчайших частичек и растаять во Вселенной, как вдруг ощутил присутствие невероятной силы, удерживающей моё обессиленное естество, каждый его атом, вместе. Он не давал мне раствориться в неизвестность. Что происходит, в конце-то концов?!

Вдруг, посреди абсолютной тишины я услышал характерные звуки. Это действительно были звуки или я всё же сошел с ума? Но нет. Я отчётливо слышал эти звуки и также отчётливо понимал, что эти звуки могли доноситься только из одного места в мире – из привокзального бара. Кто-то с характерным хрустом протирал рюмки и ставил их на стойку, чётко чеканя каждое действие, затем я отчётливо услышал и точно понял, что была поставлена на стойку тарелка, рядом положена вилка или ложка, и…. Стоп-стоп-стоп. Да, точно, бутылка. Мне не показалось. Точно не показалось и вскоре в том направлении, где я услышал звуки, туман понемногу прояснился, и я действительно увидел в каких-то двадцати шагах от себя барную стойку, стул за ней, и улыбающегося бармена в красном фирменном пиджаке. Он улыбался именно мне.

-Не хотите подкрепиться?- незатейливо спросил бармен приятным голосом и, не дождавшись от меня ответа, лукаво добавил,- мне кажется, вы чертовски проголодались.

Я с огромным трудом приподнялся и неуклюже сел на скамью. Это действительно был бармен, живой бармен и обращался он именно ко мне. К тому же я по-прежнему жив. Может это сон? Или глюки? Совсем недавно этого бара не существовало и вот он передо мной, с совершенно реальным и живым барменом. К тому же лицо его показалось удивительно знакомым, но вот откуда я только мог его знать? Хотя о чём это я, если самого себя вспомнить не могу. Я даже не помню, как я сам выгляжу, не говоря о чём-то ещё. Бред какой-то!

-Не старайтесь сейчас всё осознать,- будто прочитав мои мысли, вежливо сказал он.- Подходите сюда, перекусите, придите в себя и мысли сами пойдут в нужном направлении.

Сон это был или бред – оказалось, это действительно сейчас было не важно. Важно то, что мне чертовски холодно и ужасно голодно.

-А у вас случайно не будет чего накинуть потеплее?- с трудом выговорил я, наконец.

-Накинуть, к сожалению, не будет, а вот принять вовнутрь найдётся,- и он лукаво ухмыльнувшись, неоднозначно подмигнул.

А ведь я только пообещал себе больше не пить! Я ведь только-только дал себе слово! Я посмотрел на улыбающегося бармена – вот лукавый. Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! Но всё-таки, поразмыслил я – сейчас это вовсе не искушение и не падение, сейчас это скорее необходимость, или даже точнее – безысходность. Меня недолго раздирало внутреннее противоборство. И уже через мгновение, обжигаясь о холодный мраморный пол, подгоняемый инстинктом самосохранения, я двинулся, насколько это возможно было быстро в заветном направлении.