Ещё один день

                Ещё один день.

Июнь 1917 года. Участок Северо-западного фронта, между озёр Волчино и Должа.

Ещё один летний день, на одной из укреплённых германских передовых позиций, выдался спокойным, - и что говориться  без стрельбы и разрыва снарядов. Это затишье, здесь уже длилось без малого около трёх недель. И потому, за это время  солдаты уже  привыкнув, к выдавшемуся обоюдному перемирию с обеих сторон. И перестав ощущать постоянную опасность, теперь всё  своё свободное время, в большей степени посвящали обустройству своего фронтового быта, и написанию писем домой. Именно здесь, в этом месте, где текла небольшая мелководная речушка, - петляя то лесом, а то  между озёрами; И что дальше разделяла  собою германские, а потом уже и Русские позиции. В этот жаркий летний день, на линии германских железобетонных блиндажей, и укрытий, - где время уже приблизилось к полу обеденному - эту тишину и покой, нарушили одиночные выстрелы и смех двух германских солдат, доносящийся даже до Русских позиций:
 Послеобеденное яркое солнце, на позиции превращалось в невыносимую жару. Сегодня казалось, это безветрие и жара выжигали даже воздух. В блиндажах, и в тени, не находя больше спасения, к этому полу обеденному времени, уже даже самые ленивые в итоге потянулись к реке. Солдаты окунались в реку в одежде, кто как, - но все полоскались, шутя плескались между собой, - а то просто пытались надышаться у воды. Ведь у воды, и дышалось всегда легче, - а тут, которую уже неделю тишина - одним словом отпуск на передовой, - многие говорили - Ну, чем это  не курорт? Выкрикивая многие шутили.      
В это время:
Герман вытащив из блиндажа табурет, установил его сразу же на бруствере у входа в укрытие, - в том месте где сох его китель, на вбитых в землю колышках. И вскочив следом на бруствер, проверив сиденье на устойчивость, Герман тут же немедля уселся на место, и  затем уже только неспешно принялся извлекать письменные принадлежности из своего ранца.
Дорогая Эмма!
Подготовив всё, начал своё обращение в письме Герман:
За сегодняшний день, Герман уже писал своё второе письмо. Это затишье, и некое обнадёживающее чувство того, что войне возможно приходит конец, в эти минуты вдохновляла Германа, делиться со своими близкими всем, всем тем что ежеминутно сей час происходило с ним. И всем тем, что он видел и наблюдал вокруг себя. Протирая время от времени, свои запотевающие очки, - Герман в своём письме продолжал писать - "Как резвятся в речке его друзья. Как потом развесив свою одежду, они беспечно бродят босиком по позиции. А иные, и вовсе устраивают аттракцион, соревнуясь между собой в стрельбе по пустым бутылкам."
Мая милая Эмма! В это трудно поверить, но мне кажется что мы все здесь сходим сума. Кирк и ещё один из солдат, которого я не знаю, в какой-то момент словно обезумели. Устроив между собой стрельбу по бутылкам на спор, они заставляют рядового из недавно прибывшего пополнения, подавать им мишени. Они бесцеремонно гоняют бедолагу, немного выше течения реки, - и заставляют его им сплавлять бутылки для стрельбы. При этом их дикий смех, сквозь стрельбу, обезумевшие глаза, - мне кажется это перемирие, эта война нас довела до придела наших возможностей.
Герман продолжал своё письмо. Но уже отвлекшись от всего происходящего вокруг него, он дальше писал о своих надеждах; О своей любви к Эмме. О том, что ему сегодня заступать на боевые позиции. Герман увлёкшись собственными мыслями, и погрузившись в мимолетные воспоминания о своём доме, - сидя на своём месте, уже не обращал внимания:
Как озверевший Кирк направив своё оружие на посыльного, - того что бросал им бутылки воду, - приказал ему идти на соседние позиции, и искать ему мишени там. Как наблюдавший за всем происходящим унтер, вдруг пожалев бедолагу, - поднял телефонную трубку, и после недолгих выяснений окрикнул посыльного.
- Анселл? Иди с вёдрами ко мне, я договорился на счёт мишеней.
Анселл медленно отвернувшись, от ствола винтовки наставленной ему в лоб Кирком, медленно под гору стал подниматься на призыв унтера.
- Слушаюсь, обхватив двумя руками ведро и прижав к своей груди, - подойдя к унтеру доложил Анселл.
- Иди южнее наших позиций, там сегодня рота 70-го полка - Я обо всём сними договорился, - с некой жалостью в голосе отдал приказ унтер Анселлу.
Проводя немного взглядом уходящего Анселла, унтер сняв кепку с головы, нервно провёл своей ладонью по своим посидевшим волосам. И потом, обеспокоенным голосом вдруг обратился к Кирку
- Скажи мне Кирк, - повторил два раза унтер - Есть ли у тебя дети?
Кирк обескураженный неожиданным вопросом, захотел  было что-то ответить в ответ, - но в последний момент всё же не решился. Да и унтер, не став дожидаться ответа, уже обернувшись к этому времени ушёл. Так что Кирку, ничего другого не оставалось. Он в следующую секунду,  ещё раз окинул всех взглядом, - всех тех кто стал случайным свидетелем только что произошедшего. И следующее же мгновение, как бы ощутив, некое для себя необъяснимое сочувствие в их глазах, - усевшись на землю и обняв свою винтовку заплакал.
О чём переживал, и теперь в эти секунды думал Кирк можно было только догадываться. Но, не совсем было бы трудно, представить себе, что чувствовал тот посыльный Анселл. Когда вернувшись через некоторое время с соседних позиций, с бутылками в вёдрах, - он остался невостребованный своим обидчиком, и теперь среди прочих пытался отыскать его взглядом:
Так жизнь на позиции продолжалась дальше, одно событие тут же сменялось другим, всё происходившее далее тут же оставляло где-то далеко позади себя всё прочее, - что тяготило, радовало, раздражала. Всё это, тут же перемалевало время войны, и всё лишнее тут же выбрасывало из памяти за ненадобностью. Ну, а Герман? А Герман, закончив к этому времени своё письмо, и вложив в конверт, - вместе со всеми своими вещами вернулся в укрытие. Там он улёгшись на откидную кровать, отвернулся к холодной бетонной стене, - и под разговоры и болтовню таких же как он, в скором времени уснул.
На вечернюю перекличку Германа разбудила всеобщая суета в блиндаже, и толчки ему в спину, от выходящих солдат наружу.   
 - Герман шевелись, - выкрикнул последний солдат выходя из укрытия.
Герман вскочив на ноги, одной рукой одновременно одевая и придерживая свои очки, а второй рукой выхватив свою винтовку со стеллажа, -  тут же прихрамывая, на затёкших ногах вывалился из блиндажа. 
- Ха-ха-ха, - следом раздался солдатский смех, и полетели на перебой шутки от его товарищей - Наш очкарик Герман видимо ещё не проснулся.
- Нет, нет, - закричал следующий - Скорее всего, ему ещё до сих пор сниться его жена.
- Герман, скажи нам как её зовут, - ещё успел кто-то выкрикнуть, но тут же сразу замолчал. Раздавшийся командный голос прозвучавший со стороны, приказал всем построиться к осмотру.
- Герман, - рявкнул офицер проходя вдоль строя - Мы все вас здесь ждём - Или вы думаете что это вас не касается - перейдя уже на иронический тон, закончил командир.
Герман подобрав с земли своё оружие, и сдувая на ходу песок со своих очков, вбежав в строй, - тут же принял строевую выправку:
- Ещё раз слушать! - снова повысил голос офицер. Но поперхнувшись дальше, взявшись за своё горло закашлялся.
В это время унтер покинув строй и взяв на себя инициативу продолжил - Всё все знаете. Выдвигаемся в закат, когда противника слепит солнце...
Герман в это время стоял в строю, и глядя на приближающееся к земле солнце, невольно зажмурившись, - вспоминал родительский дом. В своих мыслях, он уже ни вольно писал домой родителям свои первые строчки. И между тем, где-то глубоко в своей душе снова спрашивал у Бога - "Когда уже закончиться эта война?"          
 
Четыреста метров отделявшие линию укрытий от передовых траншей и окопов, в который раз показались Герману лёгкой вечерней прогулкой. Свою большую часть переход пролегал,   вдоль реки и уже только в самом конце, где очередной поворот речки уходил резко в разворот; Прежде чем разделить противостоящие стороны. Именно там, вдоль этого изгиба речушки и находились те самые окопы, которые Герману сегодня предстояла обживать.
В условиях тишины и спокойствия:
Как правила, смена людей на передовых позициях происходила быстро и оперативна. И исключительно в разное время, для каждого боевого участка. Так, вновь прибывшие молча и в мёртвой тишине растекались по всему боевому участку, как бы усиливая боевой состав. После чего  сменяющееся, так же незаметно и скрытно исчезали, - не создавая при этом впечатления что что-то происходит на позиции. В иное же время, это всё было не столько возможным, и так часто осуществимым, если бы не это, выдавшееся затишье. А так вот оно:
Герман стоя у своего стрелкового сектора, снова окинул взглядом местность сквозь прицел винтовки, - и остановившись, как ему показалось на чем-то подозрительном, затаив своё дыхание замер.
- Что там Кут? Кто там, - шёпотом прошипел Герман, - спрашивая рядом стоящего солдата.
- Где? - ленива переспросил Кут.
- Ну левее, на двадцать градусов, - продолжил Герман - В метрах ста пятидесяти.      
Кут, с присущей ему медлительностью, неохотно выглянув в бойницу промямлил - Это Русский наблюдательный пункт - Успокойся ты уже.
Тут неожиданно в траншее среди солдат прокатился, приглушённый смех, - после чего, кто-то с издёвкой ещё в добавок пошутил - А что Герман! Мы видим, ты никак, сегодня собрался повоевать.
- Спросить нельзя, - бросил в ответ Герман, сходя со стрелкового выступа - Всё сразу на смех поднимают.
- А мы грешным делом подумали, что тебе стало скучно без стрельбы и обстрелов, - ещё кто-то в траншее проговорил. Не удержавшись, что бы не подколоть Германа.
Герман в это время усаживаясь, в выемку в стенке траншеи, - слыша непростительные шутки в свой адрес, повысил голос - Смеётесь в себя! Пищите как мыши, - выпалил с раздражением в голосе Герман - Видите ли, один Русский  у них рядом.

В это мгновение:
Солдаты находящиеся в траншее, возмутившись словами  Германа, - в спонтанно вспыхнув злобой и яростью - "Один за  одним, как спичка"  - сразу стали выкрикивать Герману обидные и ругательные слова. Даже Кирк, пробравшийся из глубины траншеи к Герману, - казалось был готов его убить. Наверное в этот момент этого ждали все присутствующие, и никто даже не сомневался, что так и будет. Что сей час произойдёт что-то страшное. И только, в последний момент, неожиданно для всех, - голос Кирка почему-то  прозвучал более чем смерено, но в тоже время громко.
 - Ты обвиняешь нас в трусости, - подтянув Германа к себе за шлейки ремня, спросил Кирк. Докажи нам всем обратное, - продолжал Кирк - Иди поужинай с тем Русским солдатом и вернись обратно.
Герман взвинченный словами Кирка и брошенным ему вызовам,  оттолкнув  руки Кирка в сторону, - прокричал в ответ что он согласен.  Пряча демонстративно свои очки в футляр, и на глазах у всех собираясь с духом, - осуществить свои намерения. Герман отдав своё оружие Кирку в руки, в самый последний момент осознав - "Что сей час от него все ждут проявления трусости"  Глядя в глаза ожидающих солдат, а потом и Кирка, - громко заявил - Так где! Наш ужин на двоих?
Освирепев надменными словами, Кирк обернувшись, солдатам возгласил - Подайте ужин на двоих! Да поскорей, пока наш Герман не передумал. Солдаты в тот же миг, наполнив подсумок провиантом, между собой шумя, - всё передали Кирку:
- Ну, вот ваш ужин на двоих, - уже без злобы Кирк сказал. И протянув подсумок Герману, - добавил - Удачи!
Без промедлений. Не мешкая, вскочив на бруствер, Герман перемахнул отвал. И далее пригнувшись, по брёвнам перейдя реку пустился в бег, - петляя словно заяц. Минув колючку в прорывах от снарядов, перескочил воронку, - и тут же на глазах у всех, запрыгнул к Русскому в окоп:
- Прощай наш Герман, - в бинокль глядя унтер произнёс. И дальше опустив бинокль, пройдя за спинами глазеющих солдат в бойницы металлических щитов, - остановившись, винтовку выхватил у Кирка.
- А ты, а ты молись что б он вернулся, - сказал спокойно унтер - А то пойдёшь, за ним вторым.
Кирк понимающе кивнул в ответ. Потом прижался, молча к брустверу обратно, - и как все, опять уставился  глазеть, на тот злосчастный  пункт.
- Неужели это всё, конец, - опять раздался чей-то голос в глубине траншеи...

Запрыгнув, к ничего не ожидающему Русскому солдату в окоп, Герман выставив, свои руки вперёд открытыми ладонями -  тихим голосом возвестил - Я без оружия. Не стреляй. Но Русский, нечего не понимая, пытаясь винтовку ухватить как надо, - в панике Германа не слушал.
- А ну стоять - Сиди на месте, - совладав с собою и оружием, пригрозил солдат. И тут же, взяв Германа на прицел, - выглянул по сторонам, не идёт ли, кто ещё.
- Нет, я один! Я чист, - не опуская рук Герман проговорил.
- Тебе чего, - махнул стволом солдат, и на подсумок указал.
- А, там - Сей час, - Герман, осторожна одной рукой достав с кармана футляр с очками, - продолжил - Одену только, - открыв футляр, Герман осторожно второю рукой достал, свои очки.
- А ну, пригрозил солдат.
Закрыв глаза, Герман замер в ожидании смерти:
- Давай, в поклаже что, - окрикнул Германа солдат, и указал на сумку.
-Там ужин наш. Еда и пить, - обрадовался Герман. И осторожно подсумок сняв себя, - извлёк тушёнку, ломать хлеба и две бутылки пива. Всё это расставив и расположив, между собою и врагом.
Солдат держа винтовку на прицеле, не выдержал, и на секунду окинул  взглядом провиант:
- Эх, шельма! Хочет отравить наверно, - скользнуло в мыслях у бойца - Ну, дальше что? - кивнув стволом винтовки, Германа спросил солдат.
Указывая пальцем на солдата и себя, в каком-то смысле Герман руками попытался солдату пояснить - "Что это всё, они вдвоём. Теперь с ним будут кушать" В итоге, Герман достав, складную ложку из кармана в кожаном чехле, - открыл её, и постучал по двум железным банкам.
- Вдвоём с тобой, - не толи о противясь или побрезговав, солдат не отводя винтовки сплюнул.
- Да, да, - Герман продолжал.
И дальше демонстративна, показывая солдату что достаёт штык нож, Герман его приставил к банке с мясом.
- Пальну ей Богу, - прикрикнул, встревожившись солдат, увидев штык.
- Тогда давай ты сам, - всё поняв, Герман предложил солдату нож.
- Не братка, - отодвинулся солдат - Давай  по-быстрому, и прячь своё лезо обратно. А то как есть, тебя я здесь уложу, - пригрозил нахмурившись солдат.
- Ну ладно, хорошо, - ответил, согласившись Герман. И ударив сверху по ножу, поочередно открыв две банки с мясом, - Герман осторожно нож протерев, загнал  обратно в ножна. Вот бери, - хлеб разломав, и положив кусок на вторую банку,  - Герман жестом солдату предложил поесть.
- Ах, запах то какой, - сдержав себя солдат причмокнул языком.
- А-а, ты боишься кушать, - сообразив вдруг Герман, тут же предложил взамен свою тушенку.
В повисшей паузе, замешкавшись, солдат не выдержав поддался:
- Да, ладно! - солдат подумал про себя. И уложив винтовку на свои колени, у Германа из рук взял банку с мясом, а следом поданный им хлеб...

Солдаты молча, глядя друг на друга, по опустевшим банкам ложками скребя, -  закончив трапезу, сполна насытившись; Вздыхая и удовлетворённо дух переведя, - обратно ложки спрятали в карманы.
- Эх, - Русский пустую банку перебросил через бруствер.
- Да, спасибо было вкусно, - Герман поблагодарив, засунул пустую банку в рассыпчатый песок. И тут же, подхватив, с под ног бутылки с пивом, -  улыбнувшись, солдату предложил бутылочку на выбор.
- И что вы пьёте за отраву, - щёлкнув пробкой, солдат попробовал глоток.
- О, это Берлин, наш лучший пиво, - от счастья вдруг засветился Герман.
- А так по мне, - солдат бутылку опрокинув, жадно её опустошил.
В досаде. Что ужин как-то не удался, и что-то видимо пошло не так. Герман, следом отдал Русскому свою не вскрытую бутылку:
- Возьми, и всё таки на вкус попробуй, - Герман, солдату предложил.
 - Ну, коли ты не хочешь, то давай, - солдат припрятал бутылку где-то позади себя.
"О как же жалко, ни чего не понимает"- подумал Герман - "Так может" Герман в второпях достав губную гармошку, затянул мелодию Баварских Альп - "Ветра родного дома"

В окопах у германцев, где возвращение Германа  назад уже не ожидали, - а просто, большинством решили что он убит. Мелодию губной гармошки расслышал, первым Анселл: 
- Наш Герман жив! - Наш Герман жив! - от радости, срывая голос Анселл всем прокричал.
Солдаты тут же бросившись к окопу, в последних солнечных лучах заката, хоть и не видя ничего, - отчётливо расслышали звучащую гармонь:
- Молчать! Всем тихо, - вскочив на выступ, унтер пригрозил стоящим рядом. И дальше отыскав, окоп в бинокль свой, - затаившись, на мгновение притих.
- Очкарик Герман! Чёрт меня дери, - сорвался  унтер в тишине - Они ещё и курят там.
 По траншее в тот же миг, вдруг покатился неудержимый смех и звук губных гармошек, -  в знак солидарности солдат...

Тем временем:

Вновь затянувшись папиросой, пуская дым перед собой, - солдат отмахнувшийся рукою, сквозь зубы недовольно процедил - Как курите вы это? Дым только ест глаза, а накуриться не могу.
Не понимая, что солдат сей час имел виду. Герман вертя в своих руках гармошку, однако поддержал беседу:
- О, послушай! - Герман на солдата пальцем указав спросил - "Есть ли у того жена" - Жена? А, ну вот же, - Герман достав из внутреннего кармана фото Эммы, протянув солдату  показал.
- Это моя жена, - Герман указал рукою на себя - А, у тебя есть женщина, которую ты любишь? - спросил солдата Герман, коснувшись губной гармошкой  фото Эммы.
 Солдат так и не поняв, до конца вопроса. Герману  обратно возвращая фото,  в затылке почесав проговорил - Видать, что видная особа.
- Не понял? - смутившись Герман переспросил.
- Ну, как же? - тут задумался  солдат. После чего, воздухе перед собой обведя ладонями женскую фигуру, солдат со знаньем дела заявил - "Что жинка, очень даже Гуд"
- О, да-да я понимаю, - обрадовался Герман. И тут же, обратно пряча фото Эммы, - Герман переспросил солдата - А где твоя жена?
- Женщина твоя, - не выдержав, Герман повторил руками недавний жест солдата:
- А, что б тебя - "Ведь не отстанешь"- подумал, оглянувшись, на свои позиции солдат. И нехотя, достал потёртую книжонку из нагрудного кармана, - в которой он хранил, единственное фото своей Мамы.
 Увидев фото в руках солдата, не удержавшись, - Герман заглянув, спросил - Вот это есть твоя жена?
Солдат глядя на вынутое из книжки фото, помедлив, с некой грустью проронил - "Вот это мая Мама. Она ещё перед войною умерла" - сказав, солдат в своих ладонях показал германцу фото.
- Вот Мама! Это мая Мама, - солдат всё снова повторил.
- Это Мама?- удивился Герман - Она красива здесь и молода, - похлопал Герман по плечу солдата. И не поняв более того, - Герман продолжил говорить о том - "Что он собирался, сегодня тоже родителям писать"
Наверное минутой, а то ли уже позже, когда солдаты приуныв притихли; И каждый задумавшись о своём, вдруг замолчал. Герман выглянул наружу из окопа:
-  Мне уходить пора, - дал понять солдату Герман.
Солдат поняв, что значит этот нехитрый жест, - произнёс - Ну, коли так  тогда бывай! - "Темнеет видно на глазах"
Занервничав, ответил Герман - Да, время вышло.
- Пока по стой! - за руку Германа ухватил солдат. И осторожно выглянув наружу, солдат обернувшись в сторону своих, - Герману скомандовал, махнув рукою - Ну, с Богом! Давай. 
Замешкавшись на миг, собравшись выпрыгнуть из окопа. В то самое последнее мгновение, - Герман вдруг осознал о чём-то главном:
- Скажи мне, как тебя зовут? - с улыбкой на лице, вдруг обернувшись, неожиданно спросил  солдата Герман - Я, Герман! - положив свою ладонь себе на грудь, произнёс германец.
- А ты? - Герман на шее свой показал жетон солдату.
- А, да я Иван, - сказал сообразив солдат - Иван! Из Костромской губернии.
Довольный этому знакомству Герман, вслух повторил солдата имя - Иван!!! Да, звучит как горы, - улыбнулся снова Герман, пожав руку Ивана. И в тот же миг, оттолкнувшись от подножки, выбравшись наружу, - Герман без оглядки, в перебежку бросился бежать к своим траншеям.
- Эх, шельма, - взглядом провожая Германа, Иван с тревогою в сердцах подумал - "Только б, не пальнули, что ли сдуру"
Спустя какие-то минуты, как солдаты двух непримиримых армий разошлись, и каждый из них теперь - "Оставаясь при своём" - сидел в своих окопах:
 В это время, в это мгновение Иван сидел спиною в траншею вжавшись, и вновь фотографию  достав,  через полу мрак смотрел на образ своей Мамы. Теперь его воспоминания, и только что произошедший с ним случай, - это всё, в нём умещалось с лёгкостью в одно. Как словно б это был, какой-то произошедший случай с ним из детства, о котором ненароком вспомнив - "Всегда ты чувствуешь в своей душе тепло" А что до Германа? То он, по возвращению запрыгнув к себе в окопы, тут же стал героем дня. Все те, кто стал свидетелем его поступка, обступив его во круг, сей час поздравлял его. Иные же, выкрикивая - "Браво! Браво!"- тянули руки что бы похлопать Германа по плечу, и в то же время просили им рассказать все подробности ужина с врагом.   
- Ну хватит, расступитесь! - пробираясь, к Герману выкрикнул Кирк растолкав перед собой солдат. Не ожидавший Герман, в этот миг увидеть перед собою Кирка, вскочив на ноги с места принял стойку. Встав гордо, в пол оборота, Герман тут же острым взглядом вонзился  в Кирка.
- Да ладно! - удивился Кирк - Я признаю, я ошибался на твой счёт - "Малый" Давай забудем, - Кирк руку протянув Герману добавил - Ну же, по рукам.
Герман взглянув на окружающих его вокруг солдат, с интересом до сих пор ожидающих  развязки. В ответ немного выждав, в какой-то миг поддался искренности Кирка - Давай забудем, - ответил Герман, улыбаясь протянув свою руку Кирку...
Так в тусклом свете ручного фонаря. Под общее признанье сослуживцев, в итоге Кирк и Герман дружески пожали друг другу руки. Они же, тут же в знак примиренья, между собой чем-то обменялись, какой-то сущей мелочью из своих карманов. И после, взаимных извинений, и прозвучавших добрых слов в адрес друг друга, уже собираясь разойтись, - вдруг замерли на месте.
- Кирк и Герман! - голос унтера вдруг раздался за спиной.
- "Так точно! Я"- солдаты тут же обозначившись, встали смирно.
Унтер подступившись ближе, без сожаления и злости, без проявления каких либо чувств, - протянув оружие, отдал Герману со словами - " Быть может ты передумал воевать" 
- Нет, я, - что-то было захотел ответить Герман, но унтер уже переключившись на Кирка его  не слушал. Послушай Кирк! - дальше не отрываясь продолжил унтер - Как бы я не хотел, но в этот раз я вам не смогу ни чем помочь. Через час, я жду тебя и твоего придурочного друга  у себя, что бы огласить  приказ Эриха. Он как и все, сегодня с любопытством наблюдал за вами.
- Слушаюсь, - радостно подытожил Кирк унтера приказ - Через час, ни минутой позже. Слушаюсь, - ехидно всему происходящему повторил Герман, уже как бы вслед уходящему унтеру.
Что он имел виду? - Выждав ухода унтера, Герман переспросил у Кирка - Какой приказ? Да и с каких это пор, какая-то муха укусила нашего Эриха, - усмехнулся Герман.
Кирк что бы не портить настроение себе и Герману, в ответ только шутливо отмахнулся, сказав - "Эрих, Эрих! Что на этот раз тебе в голову взбрело, наш бедолага" Тут после этих слов, в траншее между солдатами снова расползлись шутки и усмешки. Короче говоря, дальше восстановилась прежняя суета передового быта, в которой как водится солдаты вернулись к своим делам, -  уже и вовсе позабыв, о недавнем переполохе. Да и к тому же! Виновники сего теперь, солдаты Кирк и Герман, к этому времени, усевшись в низу траншеи на ящиках, между собой  снова завели не принуждённый разговор, -  как бы свой коротая час, отпущенный им до приказа. Теперь их разговор между собой звучал размеренно, точнее их диалог сей час наполнен был обдуманными словами. Казалось, солдаты между собой делились своей той, ещё довоенной жизнью. Герман рассказывал Кирку о своих живописных краях, озвучивая из своих воспоминаний самые яркие и запомнившиеся ему моменты. А Кирк выступал в этом всём, больше как спрашивающая, любопытствующая сторона. Иногда только позволявшая себе дополнять рассказ Германа своими вопросами, и также, некими незначительными упоминаниями из собственной жизни. Теперь их разговор, в образовавшейся вдруг тишине, как могло бы показаться уже слушали все солдаты. Да и по крайней мере, так оно на самом деле и было. Все кто мог расслышать разговор между Германом и Киркам, теперь умолкнув их слушали; Как бы произвольно, невзначай,  попутно впустив в свои воспоминания их слова.

- Ты удивляешь меня Герман, - в какой-то момент разговора произнёс Кирк, перебивая Германа - Ты храбрый солдат. Но я не понимаю одного? Как это всё, в тебе уживается с твоей огромной сентиментальностью? Герман не успев договорить о чём-то для себя важном, на мгновение задержав дыхание,  следом усмехнулся  - Кирк, я открою тебе очень важную тайну, - ответил Герман - Но только ты никому о ней не рассказывай. Да, я внимательно слушаю, - тут же прозвучал в темноте голос Кирка - Давай же, уже говори.
- Я, я думаю. Нет, я просто знаю, что эта война для нас  уже скоро закончится. Герман сказав это, откинулся спиной к холодной стенке траншеи, и закрыв глаза продолжил - Это видно по тебе, по мне. Понимаешь! Это видно по всем нам здесь, и даже потому Русскому, которого я сегодня встретил.
- Герман, я конечно едва ли понимаю о чём это ты говоришь, - смутился в продолжение Кирк - Но, не смей надомной снова издеваться, как это ты умеешь. 
- О, вовсе нет, - мгновенно произнёс  Герман, не дав  Кирку  развить свои мысли, о подозрении - "Что над ним подшучивают" Я просто имел виду, - продолжил Герман - Если ты мне сможешь в двух словах объяснить, что произошло между тобой и Анселом сегодня. И сможешь мне дальше утвердительно сказать, что при этом ты не чего не чувствовал, и теперь не переживаешь - Герман на секунду замолчал - "То видимо эта война для нас, так  никогда и не сможет закончится"
После минутной тишины в кромешной темноте, раздался снова голос  Кирка:
- Ты прав мой Герман! Мой брат уже три года как погиб, и мая месть врагу за это, мне не приносит утешенья. Но, и по другому! - повысил голос Кирк - Как видишь это ты, я не могу. Когда война теряет всякое значенье, мне только становиться от этого больней.
- Прости!!! Я не хотел, задеть тебя - сорвался следом Герман, повысив голос.
- Куда уж больше, - согласился Кирк - Давай, мы просто помолчим. Сверкнув фонарикам в часы, Кирк снова отозвался - Не успеем. Герман собирайся.

В укрытии у унтера стояла тишина. Он сам, а то есть унтер сидел за небольшим столом, подсвеченным едва, едва, настенным фонарём. И в это время, как зашли к нему Кирк и Герман, усердно чистил свой пистолет, - при этом аккуратно разложив детали перед собою на столе.
- Кирк и Герман по вашему приказу, - сразу стал докладывать Кирк - Явились что бы получить приказ.
Взглянув на прибывших солдат, потом снова на дуло разобранного им пистолета, унтер чуть слышно выдавил слова - "По возрасту я вам хоть и отец, и так же вас как своих детей ценю. Но, в этот раз вы даже Эриха достали"
- Простите, - тут же Кирк уточнил - Я не понял ваш приказ?
- И всё же, - шомпол выдернув из ствола, продолжил дальше унтер - Вам Эрих выделил, две бухты режущей колючки. И приказал, сегодня до рассвета в ограждениях заделать все порывы. Вот забирайте, - унтер небрежно шомполом указал себе под стол.
- Слушаюсь, - отчеканил Кирк - Так точно! Всё исполним, - немного погрустнев добавил Герман.
Солдаты тут же, ворча взвалив на руки бухты, гуськом направились на выход:
- А мой приказ тут вам один, - не выдержав, вслед уходящим выкрикнул Унтер - Вернитесь оба, и живыми!
"Да, да", - от тяжести кряхтя, в ответ обоюдно Кирк и Герман уходя сквозь зубы процедили. Потом уже не выдержав на улице добавил Кирк - Обидно Герман! Мне кажется, что тот Русский на этот раз нас не поймёт.
- Да, ты тоже скажешь! -  ступая вслед за Кирком усмехнулся Герман.
 -  А я и не шучу, - сказав, в траншее остановился Кирк - Всё это мне не кажется таким смешным. Пойми же Герман! Если мы там случайно поднимем шум, возвращаться будет никому...

Так, в эту ночь получив своё задание, Кирк и Герман в пол голоса ворча и возмущаясь, в своё вернулись отделение:
 Ну, что там было Герман? -  первым не выдержав, шёпотом спросил Ансел мимо проходящих. А что там было! - Кирк съехидничал в ответ - Не видишь? От Эриха подарки получали, - сказал уже по громче Кирк, под ноги бросив свою бухту. Не слушай ты его, - следом попытался сгладить обстановку Герман - Пойдём в заграждениях латать порывы. Да,  хочешь и тебя собой возьмём, -  Кирк вдруг перебил их разговор, - тем самым прекратив все дальнейшие расспросы.
- Умеешь ты с людьми, - присев на ящик, тут же Герман возразил.
Кирк устроившись на ящике на против, в ответ на это лишь только промолчал. Потом немного ещё выждав, достав фонарик и прикрывая своею ладонью свет, в темноте на миг осветил свои часы. И только после этого, озвучив своё многозначительное - "О да" - заговорил:
- Пойдём за два часа к Рассвету. Так и под руками будет видно, а всё что дальше, там туман закроет нас. Кут ты это слышал, - в ответ раздалось - "Да" - Всем передай пойдём на три часа, случайно не подстрелите нас.  Принял, - послышалось в ответ мгновенно. Тут не выдержав Герман шёпотом у Кирка уточнил:
- Кирк нам на отдых остаётся два часа?
- А то и меньше, - зевнув ответил Кирк.
- Мы сможем за это время отдохнуть, - снова отозвался Герман. 
 - Можно, - ответил уверенно Кирк - Если сей час закрыть глаза, и не болтать о глупостях, то  можно...

Несколькими часами позже, ночь сменилась предрассветным прояснением на востоке, рассеяв сумерки над Германскими позициями. Первые просыпающие птицы, уже жалобно прокричали в тишине, возвестив всех о приближающемся рассвете. И даже бегущая куда-то мелководная речушка впереди позиции, казалась ожила; Заполнив траншеи всевозможными загадочными звуками, - которые как могло бы показаться, напрочь исчезали из слышимости на ночь.
В это время:
Крик и Герман уже перебирались через речку. Держа в руках тяжёлую бухту, по зыбкому мостку Герман перебежал почти наугад. Пока ещё Крик, нащупывал под своими ногами переход, и балансируя на зыбком мостке, - удерживал равновесие. Герман уже выглянув наверх из старого пересохшего русла реки, скатился назад.
- Там ничего дальше двух метров не видно, - диким шёпотом отчитался Герман.
Кирк заканчивая переход, уже намеревался вот, вот выпрыгнуть на берег. Он нащупав нагой место для устойчивости, уже собрался оттолкнуться от мостка для прыжка. Но в самый последний момент, от раздавшегося позади голоса, - вдруг замешкался, оглянулся и тут же рухнул воду.
- Я тоже иду с вами, - тоненьким голосом на другом берегу отозвался Ансел.
Падение Кирка  воду, с последующим всплеском, и прочей вознёй, - казалась встревожили все позиции. Пока возмущённый Кирк выбирался на берег, шипел как змея от злости, и тяжело дышал. Герман поняв всю опасность ситуации, уже махал руками Анселу, что бы тот уходил обратно. Подобравшись к самому краю реки, - Герман на свой страх и риск, произнёс всего лишь три слова в адрес Ансела - "Он тебя убьёт" - как можно тише выпалил Герман. Ансел мгновенно оценив будущую перспективу, дрогнув в лице тут же попятился назад. Пока Кирк на берегу приходил в себя, и осознавал что с ним произошло. Ансел замельтешив ногами, бросившись прочь, - тут же юркнул обратно к себе в окопы.
- Послушай меня Герман, - дрожа от холода, прохрипел Кирк на ухо Гермону - Если я сегодня обратно вернусь, то обязательно его убью. А будешь мне мешать ты, - Кирк не договорив замотал головой, после чего в спешке стал сбрасывать себя свой мокрый китель.
- Ну что стоишь как пень, - обозлился Кирк - Давай быстрее, выжать мне помоги одежду.
- Что? А, конечно да, - сообразив, шёпотом ответил Герман пытаясь скрыть на своем лице улыбку.
А Кирку в это время было не до того. Хотя наверно он уже не злился, а только подвывал от холода шипя - "Я знаю, что я выгляжу смешно" - Давай сильней крути одежду.
- Нет Кирк, прости я не об этом, - усмехнулся Герман - Мы все здесь выглядим, как кучка клоунов на передовой. Кирк на секунду улыбнувшись, согласился - А в этом, полностью ты прав - Одним уж точно теперь стало меньше.
Теперь казалось бы, боевое и скрытное задание Германа и Кирка, в эти минуты оказалось под угрозой, - не выполнения. В раздумьях, в тревожных мыслях Кирка в эти секунды проносилось, точнее виделось им - "Как с позором они возвращаются назад" Поправляя  мокрый китель на себе, в этот миг Кирк искал слова в себе - "Как Герману дать понять, что нет пути назад" Но Герман, незаметно исчезнув на секунды, тут же скатившись откуда-то сверху, не дав опомниться солдату, - тихонько ему на ухо проговорил - Идём скорее, мы не обнаружены пока. Там в поле, не разглядеть и собственной руки"
- Тогда вперёд, - опомнившись шепнул обратно Кирк - И только в этот раз держись за мной, и впредь береги свои очки, - Кирк  протянув футляр,  отдал Герману его очки.
Так выбравшись на верх, из старого пересохшего русла речки. Кирк и Герман нырнув в туман, исчезли в поле. Они у первых линий заграждений - "Как ранее условились" -  оставили одну из бухт колючки. И далее, минуя воронки от снарядов, ошмётков рваных заграждений, неспешно и осторожно подобрались к последнему рубежу:
- Хорошо, - Кирк показал ладонью в низ, и дальше жестом дал понять Герману, что б тот стал сбрасывать с мотка колючку.
Работа  шла без слов, теперь же Кирк и Герман всё время общались на условных жестах. Так, Кирк фиксировал в натяг колючку, а Герман сдавая проволоку с бухты, - подавал в добавок  инструменты. Всё было медленно и плавно, всё медленно и плавно. На каждый шорох, не понятный звук; Солдаты  замирая,   вслушивались в тишину с тревогой. А после, после нескольких мгновений, успокоившись, вновь продолжали выполнять свое задание.
- "Время на часах четыре двадцать" - Кирк поводив у носа Германа часами, -  как бы того поторопил. Но, Герман в ответ не смог и  развести руками, а только глаза закрыв, - кивнул два раза головой.
- "Нам один порыв! Нам здесь ещё один порыв"- Кирк на пальцах продолжил изъясняться. Да, да, я понял, - Герман подтвердил - Веди вперёд, - ещё раз Герман подал знак, указав направление на пальцах.

А меду тем:
Туман сползая вниз по реке, Герману и Кирку стал постепенно  открывать ближайшие предметы. В просветах, уже едва, едва виднелись колья заграждений; Воронки от снарядов. Уже практически различимо, Герману прояснялся, и узнавался им невдалеке тот самый бугорок - "В котором, он ещё вчера гостил" От этих мыслей, в туже секунду Герману голову вскружили воспоминания. Волнительные чувства, мысли проносились сквозь Германа, вокруг него. И с тем, мгновенное беспечное решение, -  голову опьянив Герману, пришло внезапно; Что даже не заметил Кирк, как Герман отступился.
А в это время:
Герман ступая осторожными шагами, подойдя к укрытию, - позвал Ивана - Иван ты здесь, я Герман! Иван я.
В этот миг. В укрытии стрелок Василий из 221-го Рославльского полка,  сменивший  час назад  Ивана на посту. Теперь заслышав голос неприятеля в тумане, - схватив свою винтовку на прицел, в оцепенении замер. За это время, у двух солдат наверно в памяти пронеслись мгновения и жизни. За это время до выстрела, до того как пуля  стрелка Василия пробьёт на вылет сердце Германа. Герман ещё раз успеет подумать, о письмах ненаписанных  домой; Успеет поправить свои очки, и ещё раз успеет  беспечно улыбнуться своим надеждам и мечтам.
- Герман!!! - В туже секунду, после прогремевшего выстрела на всю округу Кирк закричит - Герман!!! Но всё это будет бесполезным, и уже не кем не услышанным. Звонкие и хлёсткие выстрелы с обеих сторон, к этому времени уже взорвут тишину. С свистом пронизывая туман, взвизгивая от рикошетов, пули будут лететь в тумане мимо Кирка, - так и оставшегося стоять, по прежнему на месте.
Потом этот утренний переполох в тумане, спустя несколько минут утихнет, так же резко как и начнётся. И жизнь на позициях снова продолжиться дальше:
Так Кирк,  продолжит в тумане заделывать, в заграждении последний оставшийся порыв. Теперь он будет думать только о том - "Что сегодня ему опять не повезло,  и он снова остался жив" А Василий из 221-го полка, к этому моменту обезоружив и обыскав мёртвое тело Германа, - сей час, вот -вот вытолкнет его прикладом своей винтовки, за бруствер своего укрытия. Оставшееся под ногами на земле, в крови фотография Эммы, и разбросанные письма, - это последнее что позже подберёт и вышвырнет Василий из своего окопа. Потому как новый день Василия, сегодня начнётся для него с героического поступка - "Он застрелит врага в бою"
Ещё один день...