Вопреки нашим опасениям, заражённая повела себя тихо. Сестрички встали друг напротив друга, будто всегда знали, что делать надо, вытянули руки и соприкоснулись ладонями, вздрогнули и откинули головы назад. Ногти их засветились, воздух между красавицами завибрировал, образовалось нечто, отдалённо похожее на зеркало, кончики волос их поднялись и соприкоснулись, у одной появились рыжие пряди, у второй – пепельные, белые, чёрные, рыжие, красные, зелёные, синие, нагнулись после, их губы слились, послышался громкий вздох, обе девы стали прозрачными, утратили форму, слились в одно целое, странная масса колыхалась некоторое время, потом замерла, лишнее стекло на землю и испарилось, осталась лишь абриса человеческого тела, материализовалась и предстала перед нами Алеф Штейм-Эсре. Единственно, теперь она чуточку подросла, мускулы увеличились. Правда, через миг, учительница всхлипнула, глаза закатились, зрачки исчезли, кожа начала покрываться алой венозной сеточкой. Я метнул браслеты, которые немедленно на запястьях болезной сомкнулись, девушка рухнула на колени и уронила голову на грудь.
- Да, поспи, отдых не помешает, намучилась, – кивнул я.
Я активировал кольцо и получил почти полный доспех, только, вместо шлема, как надеялся, обрёл плащ с капюшоном, но кольчужный, по периметру ещё шли грузики стальные. Можно использовать в качестве боевой сети, накинешь на врага, и не вырвется! Плюс, более удобная защита для головы, чем штыри. Разумеется, обычный человек подобное носить не смог, но весит-то меньше тканевой накидки. Теперь развернём свиток. О, Локкирнельские поля! Помню такие, край мудрых отшельников, праведников и святых, самое мирное место на нашей планете. Вот где можно будет обрести покой и радость, глядишь, и самым озлобленным сестрицам мозги на место вправят перед битвой. Ну-с, что за девица поджидает? О, нё, этого следовало ожидать - «Ламед Штейм-Эсре. Способность – исцеление, воскрешение только что умерших. Доставшееся качество характера – доброта».
- Прелесть, какая, - я выдохнул с облегчением, - вот все бы такими были и я чувствовал себя обитателем рая.
Ам Кирроу поспешил открыть портал, я закинул на плечо спящую, потом вытащил каменных собачек и передал нанимателю, пусть оживляет, шагнул в проход и оказался на поляне, поросшей пышной зелёной травой, средь которой улыбались разноцветные бутоны, журчали звонкие прозрачные ручьи, чистые, как душа ребёнка. Представьте себе, место, в котором всегда мечтали очутиться и прожить остаток жизни. Так вот, душой клянусь, оно и вполовину не так хорошо, как то, в которое переместились. Тут даже солнце светило мягко, ласкало обитателей лучами, облачка казались белее и кудрявее, ветер дул всегда в спину, нежный и тёплый. Птицы пели в небе слаще ангелов. Порхали крупные яркие бабочки. Прыгали большие зелёные кузнечики. Я втянул носом воздух, его вполне можно назвать вкусным! Я положил девушку перед собой, к счастью, получив браслеты, перестала и меняться. И чего сразу в них не облачили? Развернул я карту, прищурил правый глаз. Ну, где живут отшельники, я знаю, помню с прошлого посещения, но девы меж ними не встречал. Может, побоялись показать? Вдруг, влюбился бы и похитил, если не саму крошку, то её сердечко. Сверившись, нагрузился и поспешил к цели. Надо поспеть прежде Агура Килона. А то кто знает, каких бед натворит? Обычным чёрным магам в обиталища святых лучше не соваться, но, мало ли, какими силами наделён враг мой ныне? Как бы, не обнаружить горы трупов.
На первый взгляд, всё выглядело как прежде, вскоре показались скалы отдельно стоящие кругом, под каждым сидел на корточках бритоголовый человек, полуголый, лишь в набедренной повязке, медитировали, тихо гудели на одной ноте. Все - мужчины.
- Добрый день, достопочтенные, - я поклонился низко, - мне очень стыдно, что смею прерывать ваши благочестивые размышления, однако, нуждаюсь в помощи, ищу некую деву, по имени – «Ламед Штейм-Эсре», лекарку.
Молящиеся одновременно открыли глаза, ударили из них лучи, соединились в одной точке, явилось свечение, принялось расти, пока не превратилось в человеческую фигуру, сидящую на корточках. Призрак вытянул руку и указал куда-то вправо.
- Благодарю вас, - я улыбнулся, - эх, даже святые любят показывать своё могущество и в мелочах. Впрочем, может для них проще показать такой фокус, чем проснуться и вступить в разговор?
Я поспешил в указанном направлении. И вновь открылась пасторальная картинка. Узрел небольшую зелёную рощу, меж деревьев, прямо на траве, сидела девушка, с выбритой головой и божественно красивым лицом, светившимся чистотой и невинностью. Тело её было обёрнуто в подобие тоги, но розового цвета, руки от плеч и до кончиков ногтей покрывали странные руны зелёные, с красными контурами. Окружали красавицу всевозможные животные, некоторые уже здоровые, иные казались больными. Тварюшки по-очереди, клали лекарке головы на плечи, та обнимала их, шептала что-то нежное. Тело несчастных начинали светиться и раны да болячки исчезали, отсутствующие конечности отрастали, даже рожки, зубы и когти. Я приблизился медленно, поклонился до самой земли. Ламед подняла на меня глаза, охнула и побледнела, начала подниматься. Её пациенты отбежали в сторону, заржали, запищали, замычали, зарычали испуганно.
- Извините, - я кашлянул, - грех взваливать на вас такую обузу, но не поможете, и лечить будет некого, да и некому.
- Я чувствовала, что тучи чёрные сгущаются и дни покоя, да счастья уходят в небытиё, - последняя сестричка вздохнула, закрыла лицо ладошками, посидела так, раскачиваясь из стороны в сторону, - но, от своей судьбы не уйти, положи моих сестёр рядом и отойди подальше, не знаю, что произойти может! Возможно, сама утрачу разум и погружусь во мрак навек. Чем чище ткань, тем легче её запачкать и труднее отстирать.
Я сделал, как велено, отошёл и выпустил все свои шипы и лезвия, приготовился атаковать, если явится враг вечный. Лекарка подхватила заражённую под мышки, подняла, поцеловала в лоб, после закинула голову на плечо, забормотала громко. Послышался грохот, я вжал голову в плечи, развернулся и узрел-таки адепта, выглядел он жутковато, из одежды лишь плащ, да и нужна ли она? Ведь плоть от головы и до пят слезла с костей, обнажила кости. На перевязи покачивалась знакомая шпага, но чёрный цвет сменила, отчего-то, на коричневый. Неужто, двойник не получился или маг лично прибыл, чувствуя скорую смерть и то, что терпит полное поражение? Колдун попытался приблизиться, но вокруг рощи возник розовый барьер в виде полусферы, недруг бился в него, как птица в окно, но не мог пробиться. Стонал, чуть ли не плакал, даже жалко стало чуточку. Я направился к нему, легко прошёл сквозь защитное поле. Нечего прятаться, да и оппонент вечный своими атаками станет ослаблять лекарку.
- Плохо выглядишь, - хмыкнул я, - чувствуется, в последнее время, кушаешь недостаточно, исхудал совсем.
- Грех издеваться над умирающим, почти проигравшим ныне, - прошипел Агур.
- Друг мой, я же полутролль, нечисть, создание, проклятое изначально, дитя греха, - я пожал плечами, - так что, вполне могу себе позволить некоторые вещи. Да и ты немало мне крови попил, напомню. И вообще, кто служит тёмным силам, должен предвидеть и ожидать подобного конца.
- Я должен встретиться с Ламед, - кудесник сжал кулаки, - она – моя последняя надежда!
- Верю, - вздохнул я, - не пленишь и не убьёшь её, и Ужасный Турмулле покарает так, как умеют только демоны.
- Я не протяну так долго, - Килон хмыкнул, - не позволяй своим подозрительности и жестокости помешать свершить доброе дело, разве о многом прошу? Я в отчаянном положении, наказан был за все преступления и с лихвой. Да, посылал двойников в бой, сознаюсь, но лишь исполнял свою работу. (Ты ведь так же за деньги трудишься.) И, довольно плохо, кроме последнего фокуса с заражением тьмой.
Из-под барьера послышался стон. Мы повернулись и увидели девушек, лежали они на земле, в обнимку, тихо вздрагивали. Венозная сетка на теле моих подопечных позеленела, зато, на коже лекарки проступала алая. Не справится и всем конец придёт!
- Знаешь, мне кажется, что ты не заслужил права общаться с Ламед, - я выдвинул из кистей лезвия «медвежьих когтей», - вытаскивай ка свою шпажонку и попрощайся с косточками, в порошок сотру!
- Я выживу, даже если придётся, ради этого, разрядить твои антимагические доспехи! – прохрипел кудесник, обнажил свой клинок, но тот рассыпался вдруг, обратился в прах, будто и не было его никогда, - нет, моя жизнь заканчивается, не успеваю…
Проклятый упал на колени, плоть с нижней челюсти его принялась отваливаться, он подставил ладони, но кости не могли удержать ничего.
- Полутролль! – послышался тихий голос из-под барьера, - подтащи ко мне этого несчастного, прошу.
Я повернулся к лекарке, та была бела, как мел, дрожала, зрачок левого глаза уже исчез, правый стремительно светлел.
- Ты уходишь во мрак! – воскликнул я.
- Если и так, - девушка покачала головой, - никто из пришедших ко мне не уйдёт, не получив помощи. Сострадание, вот, что даёт силы и позволяет боли утихнуть. Цена значения не имеет.
- Ты спасёшь одного, на время и пожертвуешь всеми навек? – возразил я.
- Каждый должен делать то, ради чего создан, умоляю, у нас мало времени, - Ламед прикрыла веки, - давай же, я уже чувствую холод, иголки ледяные колют кожу.
- Ладно, - я ухватил врага за костлявый позвоночник и метнул в сферу, тот проник сквозь энергию и приземлился рядом с праведницей.
Та подползла к остову, возложила ему руки на плечи и запела, голос несчастной прерывался то и дело, но она не останавливалась. На бритом черепе появились чёрные точки, после из них принялись расти шипы, извивались они, изгибаясь, превращались в рога. Ногти на пальцах почернели, заострились и принялись удлиняться. И, прямо на моих глазах процесс распада приостановился, потом, кости мага потемнели, стали цвета угля, появились на них какие-то ткани. Я отвернулся, не в силах смотреть. Меж тем, послышалась тихая нежная мелодия вдали, потом возникли светящиеся пирамиды прозрачные, внутри каждой на корточках сидели призрачные праведные отшельники, и оказалось их много больше, чем я видел у скал. Иные фигуры светились золотым огнём, другие зелёным, третьи голубым. Окружили они защитный барьер, выстроились по кругу, запели тихо. Тело лекарки и волшебника оторвались от земли, взмыли в воздух и начали медленно вращаться, без перерыва, раз за разом. Плоть раба Турмулле постепенно нарастала, скрывая косточки. Жутко смотреть на то, как наши шансы на спасение всё больше уменьшались, съёживались, по мере того, как Ламед превращалась в чудовище. Ступни преобразились в копыта, появился хвост с копейным наконечником на конце. Наконец, исцеление закончилось, Кадура буквально вырвали из пальцев девушки, вылетел он из-под барьера и покатился по земле. Замер, полежал немного, потом приподнялся, сел, уставился на свои руки, после развёл их, глянул на туловище, рассмеялся радостно.
- Приятно, что хоть кому-то весело, - я покачнул головой, - всегда знал, что святые - жестоки. Подарить тело человеку лишь для того, чтобы он вскоре умер.
- Нам больше нет никакого повода враждовать, - маг поднял руки вверх, - я слишком ценю, с некоторых пор, целостность своего организма. И знаю, что такое благодарность. Хозяин спасать не стал точно. Позвольте уйти, и душой клянусь, больше никогда не увидите и не услышите и другим зла причинять не стану. Всё, что от меня требовалось, сделал полностью.
- Обычной клятвы мало, - возразил я, - только именем Ехидны, матерью всех чудовищ. Не стоит и поминать, что ждёт нарушившего её.
- Хорошо, клянусь именем Ехидны, матери всех чудовищ, больше никогда не увидите и не услышите и другим зла причинять не стану, - Агур поднял руку вверх, за запястье его появилось изображение чёрной цепочки с алыми рунами сверху и снизу, - и, ещё одно, перед уходом, хочу сказать кое-что. Будьте осторожны, вся эта история с ужасным Турмулле, очень дурно пахнет.
- Разве ты не являешься его апологетом? – я нахмурился.
- Может, и был, в какой-то момент жизни, - маг пожевал губами, - однако… впрочем, если скажу больше, не доживу до вечера. Просто не забудьте о сказанном.
Колдун открыл портал и скрылся в нём поспешно. Не сказать, что я поверил недругу, ну, в том, что касалось клятвы, наверняка, придётся отыскать и прикончить, а вот Турмулле… здесь всё возможно. Насчёт Ам Кирроу нас и раньше предупреждали и говорили о нём дурное, а дыма без огня не бывает.
- Мы сможем вернуть нашу Ламед и привести в порядок остальных дев, - заговорил один из магов тихим шелестящим голосом, - но, для этого придётся перенести их в Великий Храм, там, среди сорока семи святынь, мгла развеется. Однако, без твоей помощи не обойтись.
- Это я завсегда, пожалуйста, - я втянул шипы и лезвия, вошёл под барьер.
Лекарка развернулась, повисла в воздухе вертикально, зарычала, из спины её выросли крылья, как у летучей мыши, замахала ими, понеслась к вашему покорному слуге, её когти заскрежетали по броне. Обхватил я чудовище, прижал к себе, она дёргалась, извивалась, ругалась, но вырваться не получалось. Я нагнулся и поднял Алеф, забросил на второе плечо, пошагал туда, куда указывали святые. Как ни странно, девы казались тяжёлыми, как будто не из плоти состояли, а из доломита. Каждый шаг отнимал немало сил, но, бедняжки пострадали в битве со злом, и пришла моя очередь сразиться. Так, как умею. Казалось, брели целую вечность, но вот впереди показался гигантский холм, можно было его назвать даже горушкой. Восемь сопровождающих выстроились в прямоугольник, принялись уменьшаться, пока не превратились в точки, кои, в свою очередь, подплыли к холмику, легли на твердь, вросли в него, потом принялись удлиняться, превращаясь в прямые линии. А те уподобились двери. Створка вздрогнула, осыпалась земля, обнажив металл, украшенный священными символами, поползла в сторону с ужасающим скрипом, мне ничего не оставалось, как войти внутрь. И оказался в темноте, правда, она отличалась от мрака в жилище апологета Турмулле, тёплая, обволакивала, подобно одеялу, успокаивала, лекарка, всё время шибуршавшая и шипевшая, стихла, заскулила жалобно, от плоти её повалил чёрный, слабо светившийся дым, видимый даже в отсутствие источников другого света.
- Иди туда, куда поведёт тебя сердце, - послышался голос одного из праведников.
Я послушно пошагал вперёд. Почему-то понимал, что так – правильно. Меж тем, тишина сменилась громким гудением, которое всё нарастало и нарастало. Ламед завопила истошно, заткнула ладонями свои заострившиеся уши, заколотила копытами по моей броне, видимо, заражённой было очень больно. Мне так же неприятно жгло ушки, но терпимо. Подопечные вовсе не реагировали никак, к счастью. Вот на стенах принялись вспыхивать крохотные голубые огоньки, отделялись они тут же и начинали танцевать в воздухе вокруг нас, выстраивались в некие фигуры, тут же разбегались, наконец, мне начало казаться, что вижу живые картины, все битвы, в которых участвовал, убитых врагов и монстров. Те, кого просто обидел и поколотил, случайно или намеренно... И виды эти казались столь отвратительными, что с души воротило, тошнота подступила к горлу. Явственно осознал, сколь неправ был, какие чудовищные вещи творил, полагая, что исполнял свой долг, либо зарабатывал на жизнь. Заражённая зарыдала в голос, хотя, какие грехи могли запачкать разум праведницы, не поделилась последним куском хлеба с голодным? Сомнительно. Даже преобразилась, жертвуя собой ради других. А вот некоему полутроллю есть о чём подумать, и что пересмотреть в своей непростой жизни, коли не желаю, после смерти, поселиться в аду. Вот из пола показались стержни, состоявшие из энергии, поползли вверх, коснулись потолка, преградив путь. Но, мог ли я позволить себе остановиться или задержаться, ведь Ламед страдала! Пошёл упрямо вперёд, упёрся в преграду, нажал и вот поддалась она, прогнулась, а после и вовсе испарилась, оставив чёрные полосы на латах.