По волнам моей памяти

Зачем я хочу это написать – не знаю. Это просто небольшое путешествие в прошлое. В памяти вдруг воскресают события прошлых лет, ты мысленно как бы возвращаешься к ним. Где-то улыбнешься, в какой-то момент станет грустно…
Мои друзья и родственники говорили, сохрани  свои   стихи - пропадут потом, запиши свои истории - потом потеряются …
Что ж, попробую. Может быть, кто-то тоже улыбнется. Или загрустит, вспомнив что-то свое.
Здесь все перемешано – школьные годы, институт, служба в армии, мои поездки в Италию и многое другое… Я решил не сортировать все это по определенным темам. Ведь мысли в голову тоже приходят в хаотичном порядке. Благодаря каким-то мимолетным ассоциациям, легким прикосновениям к памяти пролетающей мимо жизни… Вот я и буду пытаться воспроизвести на бумаге те образы, которые возникают в сознании, не пытаясь понять причин их неожиданного появления.

***
Одно время каждое лето мы проводили на даче. Все родственники тоже жили неподалеку, у всех были свои дома. Как-то раз случился праздничный день, мы решили его отметить. Женщины готовили в доме закуски и салаты. Я во дворе готовил главное блюдо вечера – шашлык. Из дома вышел маленький сын. Я сказал ему, что все уже почти готово, и попросил его сходить, пригасить к столу всех остальных. Он согласился и ушел. Через несколько минут я отнес шампуры с готовым шашлыком в дом, и вышел на улицу покурить. Сын сидел в песочнице и во что-то увлеченно играл. На мой вопрос, выполнил ли он мою просьбу, ленивый сын ответил:
-  Я сначала хотел сходить, а потом понял, что не дойду. Ножки-то у меня маленькие…

На первых курсах института мы пили непростительно много. Здоровье позволяло, к тому же, всегда было весело. Мы часто собирались дома у однокурсника Юрона. Родители его, к сожалению, умерли рано. Жил он один, со своей сестрой, Таней. Такую роскошь, как свободная квартира, мы, конечно, использовали по полной программе. Таня сильно не одобряла наши посиделки с гитарами, песнями и водкой. Но запретить это не могла, она была младше Юрона на пять лет. Чаще всего, во время наших возлияний, она просто уходила из дома куда-нибудь к подружкам. Возвращалась поздно, неодобрительно смотрела на наши не очень трезвые лица, и молча проходила к себе в комнату. Кстати, тогда и родились строчки:

Привычки наши пусть вредны,
И мир теряет очертанья…
Но, лишь бы не было войны,
И лишь бы не ругалась Таня.

У Юрона была давняя мечта – он хотел аквариум. Когда мы пришли к нему в очередной раз, он торжественно провел нас в спальню и продемонстрировал свое приобретение. Аквариум был огромный, с подсветкой, с водорослями, с какими-то камнями внутри. Юрон прямо светился от счастья. Он подошел к аквариуму, благоговейно покормил рыбок, и сказал, чтобы никто даже не думал к нему приближаться. Любоваться этим великолепием можно было только на расстоянии.
Разошлись мы уже поздно ночью. Юрон сказал, что для меня он положил матрас на пол в своей комнате. Я добрался до матраса, и сразу же уснул. Проснулся я от каких-то странных звуков. Я открыл глаза и увидел Юрона, который, стоя над аквариумом, пил из него воду. Я с трудом встал, доковылял до него, и спросил, можно ли мне тоже попить. Он сказал:
- Ладно уж, пей, до кухни нам сейчас не дойти…


***
Дочка ходила на подготовительные занятия перед школой, они начали учиться писать буквы. Она часто путала, и некоторые печатные буквы писала в другую сторону. В очередной раз написала в другую сторону букву «э». Я обратил на это ее внимание. Дочка вздохнула и сказала:
- Ума мало…

Вспомнилась еще одна фраза Юрона. После очередной посиделки у него дома я почему-то проснулся рано. Я был уверен, что все еще спят, и решил тихонько пойти на кухню, покурить. Там я, к своему удивлению, обнаружил Юрона. Он сидел за столом и тупо смотрел на него. Я вышел на балкон, закурил, потом вернулся в кухню и сел напротив него. Было видно, что в голове Юрона происходит мучительный умственный процесс. Несколько минут я курил молча, Юрон тоже ничего не говорил. Потом он поднял на меня глаза и спросил: «Ты помнишь, чтобы у нас когда-нибудь на утро оставалась водка?». Я подумал и ответил, что такого факта я припомнить не могу. Потом я более внимательно посмотрел на стол и понял, что он имеет в виду. На столе стояла на треть недопитая бутылка. Юрон задумчиво продолжил:
- Так вот, я сижу и думаю, что это – мудрость или старость?

***

С ненужным ощущеньем, ранним утром,
Проснешься – тело просит: «Не спеши,
Кисломолочным полечись продуктом
В хрустальном состоянии души».

Утро серое нам с тобой опять не радо,
Разумное и вечное опять не посеем…
А  сколько нам твердили, что пить меньше надо,
Пусть, даже, мы с тобой  никогда не пьянеем.
В  это утро не спеть  нам, пожалуй, ни песни…
В зеркале лицо мое не очень красиво.
И я не выберу сегодня пепси –
Меня спасет лишь бутылка пива.

А вчера жилось гораздо интересней,
Вчера был надежд и стремлений полон
Ну почему сегодня мне не спеть и песни? ! –
Ведь вечером вчера был даже черный ворон.
И был момент, когда казалось, что любим,
И все сказать и сделать настанет сила.
Свершим большое что-то, и выйдем к людям,
И жизнь начнем новую, не то, что было.

А, может, даже женимся – пора, ведь не дети,
Род нужно продолжать, пока не сдохло семя.
На ком, пока не ясно, да мало ль на свете
Тех баб, что с нами классными, хотят создать семьи.
А назавтра все забудем или вспомним несмело,
Лишь пепел на столе, да от еды много крошек…
И тело без души, иль душа без тела
Вновь взглянет удивленно на рюмки без ножек.


***
Как-то раз к нам на дачу приехала наша родственница из другого города, сын ее раньше никогда не видел. А у сына через два дня должен был наступить день рождения. Родственница начала его расспрашивать про жизнь, чем он любит заниматься, с кем дружит.  Похоже, у сына закралось подозрение, что родственница не в курсе предстоящего праздника. Поэтому, он решил расставить все точки в этом вопросе. Он твердо посмотрел на родственницу и сказал:
- Кстати, у меня послезавтра день рождения, так что уже можно спросить, что мне подарить…

Времена талонов на водку стали проходить, стали даже появляться ночные магазинчики, которые торговали круглосуточно. Такой киоск был и Юрона в доме. Собственно, это была просто железная дверь в стене. Ночью нужно было постучать, открывалось маленькое окошечко, мы просовывали туда деньги, оттуда вылезала бутылка. Частенько ночью, когда нам не хватало, гонец бежал до этой заветной двери. Один раз мы пошли туда вместе с Юроном, захотелось прогуляться, подышать воздухом. Было около двух часов ночи, но перед дверью стояла какая-то одинокая фигура. Мы остановились неподалеку и закурили. Человек получил заветную бутылку и отошел от двери. Когда мы тоже выполнили свою миссию и обернулись, мы увидели, что человек не ушел. Он, безусловно, ждал нас. Потом подошел к нам поближе. Он оказался сильно пожилым, и каким-то очень грустным и уставшим. Было видно, что немного под мухой, но пьяным он не был. Он обратился к нам:
- Ребята, пожалуйста, выслушайте меня. Я живу здесь, недалеко, - он показал рукой на дом напротив дома Юрона, - у меня к вам огромная просьба. Понимаете, так получилось, что у меня никого нет, ни друзей, ни родственников. Жена умерла пять лет назад, детей у нас не было … В общем, я абсолютно один. А сегодня у меня день рождения, юбилей, 70 лет. Я вас очень прошу, пойдемте со мной, посидим часик, отметим, чаю выпьем.
В те времена не было такого подсознательного опасения встретить какого-нибудь маньяка или психа. Кстати, как с нашей, так и с его. Несмотря на абсолютную необычность просьбы, мы, почему-то, согласились.
Когда мы зашли в квартиру, я почувствовал запах краски. Мужчина, увидев это, пояснил:
- Я часто пишу картины.
Прозвучало это очень торжественно, и я сразу же проникся уважением. Не «рисую», а «пишу». Мы прошли в большую комнату, и я понял, что это одновременно и мастерская, и выставка. Все стены были увешаны картинами различных размеров. Там, помнится, были и какие-то пейзажи, но, в основном, была изображена одна и та же женщина, в разном возрасте и разной одежде. Я догадался, что это его жена. В живописи я разбираюсь плохо, но увиденное меня впечатлило.
Потом мы прошли на кухню, посидели, выпили, поздравили юбиляра, поговорили за жизнь. Он оказался очень умным, начитанным человеком. Когда он заваривал чай, поинтересовался, играем ли мы в шахматы. Я играл в то время очень хорошо, участвовал в турнирах, имел разряд. Юрон, сказал, что не очень, но с удовольствием сыграет партию. Налив всем чаю, мужчина сходил за доской, и они начали играть с Юроном. Юрон проиграл очень быстро. Но я не обратил на это внимания, он же сказал, что играет плохо. Я снисходительно посмеялся над ним, прогнал его, и сел играть. Минут через десять я понял, что мое положение совершенно безнадежно, удивился, но списал это на выпитое и на невнимательность. В следующей партии я продержался дольше, но результат был таким же. Следующую партию я играл, сосредоточившись по полной программе. Я решил, что не буду делать авантюрные ходы, и не буду рисковать. Мне казалось, что я делаю все абсолютно правильно и надежно. Но, к моему удивлению, с каждым ходом моя позиция становилась все хуже и хуже. Мы сыграли партий восемь, я проиграл все. Мужчина посмотрел на меня и сказал:
- Не расстраивайтесь, молодой человек, вы неплохо играете, просто я мастер спорта международного класса.

***
Рисунок в асфальте родился из трещин,
Возник от дождя и от снега, конечно,
От ветра, машин и других катаклизмов,
От так не пришедшего к нам коммунизма.

Рисунок абстрактен, в нем нет четких линий,
Наутро его заподернул вдруг иней…
И в этом стекле, в обрамлении глины
Я жизни всей нашей увидел картины …

***

Умер наш родственник, прошло сорок дней, мы собираемся идти на поминки. Маленький сын спросил, куда и зачем мы идем. Не вдаваясь в особые подробности, мы попытались ему объяснить смысл этого события. Через некоторое время сын подошел к нам и спросил:
- Ну, и когда мы пойдем на этот праздник смерти?

Пришло воспоминание про картины. Однажды, я помогал моему другу художнику организовать выставку его картин. После окончания выставки он сказал:
- Огромное тебе спасибо, я хочу подарить тебе картину. Выбирай любую.
Одна мне особенно нравилась, я сказал, что возьму ее. На это он сказал:
- Не советую. Я ее покрыл … - дальше последовала «непереводимая игра слов», он какими-то совершенно незнакомыми мне словами описал состав лака, которым он покрыл эту картину, - в общем, она продержится не более 150 лет.
Я внимательно посмотрел на него и понял, что он не шутит.
- Ничего страшного, - ответил я, - меня это устраивает.
Художники, пожалуй, живут в каком-то другом измерении.

***
Маленький сын очень не любил мыть голову. Каждый раз был скандал, шампунь щиплет глаза, в уши вода заливается… Один раз жена попросила меня поговорить с сыном, чтобы очередное вечернее мытье головы прошло спокойно. Я поговорил, нашел какие-то аргументы, в общем, мне показалось, что мы договорились. Вечером все пошло по обычному сценарию – крики, ругань, сопли и слезы. Когда, после завершения экзекуции, я напомнил сыну о наших договоренностях и его обещаниях, он, насупившись, сказал:
- Папа, понимаешь, мне так не хотелось мыть голову, что я не мог тебя не обмануть …

Точно уже не помню, такие подробности выветриваются из памяти, скорее всего, должны были вызвать отвечать, а мы тему вообще не учили. Это не важно. Главное, что на урок нам идти очень не хотелось. А к нам в школу время от времени приезжал  зубной врач.  Во время урока могла зайти медсестра и вызвать часть класса на проверку. Учителям это, конечно, не нравилось, но они относились к этому, как к неизбежной необходимости. На этом мы и решили сыграть. План был такой. Как только прозвенит звонок на урок, дверь открывается и появляется грустный гонец с плохими вестями. На роль гонца мы, почему-то, назначили Мишку Каца. Почему – совершенно не помню, может быть, жребий тащили.  В общем, смысл был такой: он вызывает нас к врачу, мы уходим, потом кто-нибудь из нас возвращается и говорит, что Мишку еще раз врачиха зачем-то вызывает.
И вот прозвенел звонок, учительница уже в классе, достает журнал, мы в напряжении. И вот долгожданный стук в дверь, и в классе появляется Мишка. Сыграл он, собака такая, ничего не скажешь, убедительно. Мне даже запомнилась одна подробность, которую мы не обсуждали. В руках он держал листок бумаги, типа, список ему дали. Это он сам, артист больших и малых театров, придумал.
«Зоя Васильевна, извините, - торжественно и грустно сказал Мишка, - тут к зубному врачу вызывают».
«О, господи, опять, - раздраженно ответила Зоя Васильевна, - ладно, кому там нужно идти?»
Мишка, вздохнув, посмотрел в листок и начал «оглашать список».
По мере называния наших фамилий, мы поднимались с места и начинали двигаться по направлению к двери. Мы старались соответствовать игре нашего театрального таланта Мишки, так что, на наших лицах, мне так казалось, можно было прочесть: «Черт! Как некстати, нам так хотелось сегодня быть на уроке, выйти к доске, ответить. Да еще к зубному, не дай бог, найдут что-нибудь и сверлить будут. Вот ведь незадача!». До спасительной двери, до свободы и счастья оставалось буквально несколько метров. Мишка, тем временем, выполнив свою миссию, пошел и сел на свое место. А мы уже были совсем близко от двери …
И тут нашего творческого гения переклинило. То ли он подумал, что пока мы его тоже спасем, его успеют вызвать отвечать. А скорее всего, он просто решил, что мы его «кинем». Или забудем его позвать, или решим, что лучше не рисковать, и больше не возвращаться в класс вообще. В напряженной тишине Мишка вдруг вскочил со своего места и на весь класс заорал: «И Кац!». Потом бодрым шагом направился вслед за нами.
Зато, я хорошо запомнил зловещий голос Зои Васильевны, которая с улыбкой крокодила сказала: «А ну-ка, все быстро сели на место!». Оценки, которые мы получили в тот день, я тоже хорошо помню.

***
Благословенны были те времена, когда я ездил к другу, на машине, поездом, или летал самолетом. Сначала один, потом с семьей. К сожалению, сейчас это невозможно. Теперь это другое государство, к тому же, не очень дружелюбное. Хотя, люди остались прежними, но, похоже, все это осталось в далеком прошлом. И в памяти…

***

Я вспомню утром сигарету,
Смешавшую с похмельем грусть,
О том, что больше не вернусь
Я в то единственное лето,
И что закончится и это …

Я вспомню пиво на поляне,
И звездный путь из молока,
И золотистость шашлыка
В районе строящейся бани,
И чувства, близкие к нирване …

Я вспомню тихий разговор,
Пять взяток в мизер, как с куста.
Внутри такая пустота,
Как будто душу выкрал вор …
Спасибо, память хоть не спер.

***

Накануне мы погудели очень круто. Хотя, что необычного. Каждый раз такая история после выпуска очередного курса военного училища. Училищ здесь много, все гуляют выпускной в одно время. Мирные жители стараются в этот день без лишней надобности из дома не выходить . Сам не видел, но ребята сказали, что ночью по городу от каждого училища курсируют автобусы, находят  «своих», особенно уставших, собирают и отвозят обратно в родные пенаты. Патрули смотрят на все это безобразие сквозь пальцы, в этот день почти все разрешено.
Когда доехали утром на поезде до города Н, где жил мой друг, оказалось, что мы вылезли не на той станции, до города оставалось еще километров двадцать. Тупо посмотрев на кривую ржавую табличку «Н. Левое», я огляделся и понял, что все вокруг соответствует названию. Везде грязь, цвета тусклые и серые, в общем, все абсолютно левое. Решили идти пешком, может по дороге или попутку поймаем, может автобус какой встретится. Километра через три мы поняли, что сейчас сдохнем. Уже начиналась жара, состояние мерзопакостное. Юрец сказал: «Я чувствую, что впереди есть пиво».  Чутье никогда его не подводило.  Буквально на следующей улочке деревеньки, через которую мы шли, я увидел сельский магазинчик. Открытый! Представляю, как мы выглядели, когда ворвались туда. В очереди стояло человека четыре. Сердобольная бабушка, которая в это время стояла уже на кассе, сочувственно посмотрела на нас и сказала: «Проходите, сынки, без очереди, мы ж не звери какие-то, понимаем…»

***
Вспомнилось, как сидели с маленьким сыном около гаража. У нас такая традиция была. Когда мы ехали с ним ставить машину, по дороге я покупал бутылку пива, бутылку газировки и какие-нибудь сухарики. Гараж находился на самом краю глубокого оврага, задняя часть гаража крепилась на сваи. После установки машины в гараж, мы садились  на самом краю оврага, свесив ноги. Сидели, чаще всего, молча, внизу - деревянные домишки, сады. Настроение философское. Пили каждый свой напиток, грызли сухарики, любовались видом вокруг. Называлось это – «созерцать».  Как-то я сказал сыну: «Ты аккуратнее, не ерзай, а то улетишь вниз, знаешь, что будет?». «Конечно, знаю! – ответил он, - Начнется конец жизни».

Не хотел об этом писать. Но тогда, это будет не совсем правда. Ведь я же об этом тоже часто вспоминаю.
Был у меня друг, мы с  ним как в первом классе, совершенно случайно, за одну парту сели, так потом всю жизнь дружили. После окончания школы, правда, он уехал поступать в другой город. Но это не мешало нам часто видеться. И он приезжал, и я к нему выбирался. Он всегда мечтал переехать в Москву. После окончания института он свою мечту осуществил, уехал туда с семьей, устроился на работу. Но продолжали встречаться, делали это при каждом удобном случае. На длинные праздники он тоже всегда возвращался на родину, мы собирались всей нашей школьной компанией и прекрасно проводили время. Вспоминали смешные случаи, играли на гитаре, пели.
Мы часто просили его спеть веселую песню, это к нему прилипло навечно. Произошло это еще в школе, мы все тогда учились играть на гитарах. Он тоже выучил стандартный набор аккордов, и принимал участие в музыкальных представлениях на наших школьных днях рождения. Только, почему-то, он пел всегда какие-то грустные песни. Такой репертуар у него был. Когда он исполнял их в очередной раз, кто-то попросил его исполнить что-то более бодрое. На это он сказал:
- Хорошо, сейчас будет веселая песня, - и запел, - «Погиб вертолетчик в горах под Газни…».

***
Маленький сын, когда мы жили на даче, один раз почувствовал себя взрослым и самостоятельным, и сказал, что один пойдет в гости к двоюродному брату на соседнюю улицу. Буквально минут через пять к нам зашла соседка и сказала:
- Там ваш сын на углу стоит. Я подошла к нему, спросила, что он тут делает. А он грустно ответил, что, похоже, немножко заблудился, и ждет, когда его найдут…

Как-то раз друг приехал из Москвы очень уставший и совершенно вымотанный. На работе там у него что-то случилось, сын поступает в институт, нервотрепка … Решили сходить в сауну, расслабиться, отдохнуть. Время провели прекрасно, парились, играли в бильярд, пели караоке. Но, на фоне его физического истощения, он не рассчитал норму. В общем, развезло его прилично. Сначала он сильно развеселился. Он скакал на маленьком пуфике с кием в руках по всей сауне, изображая, как мы поняли, какого-то Дон Кихота. Он прискакивал к кому-нибудь, кием срывал с него простыню, и с радостным смехом скрывался на своем коне бегством. Потом он впал в мрачное уныние и ушел в себя. Когда мы поехали домой, он ушел в ближайший лесок, лег под ель и сказал, что ему стыдно, и чтобы мы оставили его здесь. Мы вытащили его из-под елки, довезли до дома и уложили спать. Дело было в пятницу, а на следующий день было много всяких домашних дел, так что созвониться не получилось.
Позвонил друг сам, в воскресенье утром. Мрачным голосом он спросил меня:
- Сволочи, вы что сделали с субботой?
Я сказал, что не очень понял его вопрос. Тогда он пояснил:
- Я точно помню, что вчера была пятница. А сейчас, когда я проснулся, воскресенье».
К сожалению, моего друга сейчас уже нет с нами…



***
Судьба кривит рот в подленькой усмешке,
И смотрит, как мы ищем новый путь.
Мы жизнь проводим в безуспешной спешке,
За этой суетой теряя суть.

Все, что внутри, не скинуть, как одежды,
Не объяснить все это – просто все не так.
И память прошлых проблесков надежды
Не освещает будущего мрак.

Распухшей тучей небо вдруг раскисло,
Сижу, курю и думаю в окно…
В ползущем мимо мало вижу смысла,
К тому ж, не открывается оно.

Влезает в душу тяжесть без билета,
В вагоне душном душит духота…
А нам остались в грешной жизни этой
Без веры в чудо общие места.

***

Когда к нам приходили гости, то часто приносили просто так всякие мелкие подарочки для моей маленькой дочки. Она к этому привыкла. Когда в очередной раз к нам на огонек заглянули знакомые, дочка вышла встретить их в коридор, увидела в руках какую-то коробочку, и спросила одной фразой:
- А это что мое?

Эдик, конечно, парень хороший, но понтовщик жуткий. Но это у него как-то искренне получается, поэтому раздражения не вызывает. После окончания института он поехал жить и работать в Москву, он всегда этого хотел. Буквально через пару дней он вернулся, чтобы забрать какие-то вещи, которые не смог взять с собой первый раз. Мы договорились встретиться на дорожку, сыграть в преферанс, когда еще в следующий раз соберемся такой компанией! Каждый рассказал, что и как у него сейчас, какие планы на будущее. Спросили Эдика. Двухдневный москвич сокрушенно покачал головой, тяжело вздохнул и сказал:
- Вы не представляете, что У НАС там творится… У НАС в Москве торфяники горят…».

***

Как-то сын расхулиганился, каждая новая придуманная им игра несла разрушительные последствия.  Я несколько раз подряд сделал ему замечание. Наконец, это ему надоело и он, сердито посмотрев на меня, мрачно сказал: «По-моему, ты ОГРАНИЧАЕШЬ меня в моих удовольствиях».

У Юрца в группе в военном училище был некий Пилипчук.  Как он туда вообще поступил, было загадкой. Скорее всего, по какой-то разнарядке, из какой-то глухой деревни.  Никто с ним не общался, да и ему это не нужно было. Он просто должен был закончить училище. Со стороны преподавателей к нему было такое же отношение. Он был тупее носорога, ему просто ставили тройки, никто от него ничего не требовал, просто переводили с курса на курс.
Начиная с третьего года обучения, курсантам разрешалось, по желанию, жить не в общаге училища, а снимать жилье, как они его называли – хату.  Пилипчук тоже снял хату, и оттуда ходил на занятия. Рядом с его домом располагался пивной ларек. День у Пилипчука начинался с кружки пива. Однажды, первой парой случился зачет, все в общей аудитории выполняли задание, кто был готов – выходил, садился за первую парту и отвечал. Когда подошла очередь Пилипчука и он сел перед преподавателем, тот поморщившись, сказал: «Курсант Пилипчук, у меня к вам одна просьба – я не хочу, чтобы, когда вы мне отвечаете, от вас пахло алкоголем». Ничего не сказав, Пилипчук, получив свою тройку, и сел на место. И, тут оказалось, что Пилипчук все это время думал! Наверное, если к нему приглядеться в тот момент, можно было бы увидеть шевеление на голове, указывавшее на титаническую работу его двух извилин. Минут через пять он поднял руку:
- Товарищ старший лейтенант, можно обратиться?
- Слушаю, Пилипчук.
- Ну, вот, вы сказали … Это получается, что мне пиво с утра нельзя пить?

***
Как-то спросили сына, считает ли он себя красивым. Он подумал и сказал: «В зеркале -  не очень, а на фотографиях – да».

У Юрца была характерная особенность. Утром у него становились очень узкие глаза. Причем, неважно, пил он накануне или нет. В военном училище к нему, благодаря мне, прилепилась кличка «якут». Я ребятам написал песню, там было про всех, про Юрца было такое четверостишие:

И на родину сердце рвется,
От тоски по ней я заплачу –
Над ярангой там дымок вьется,
И якуты на оленях скачут …


Вспомнилась  еще одна зарисовка после выпускного вечера в училище. На следующий день утром к Юрцу должна была приехать его девушка, из другого города. Хотя всем было очень тяжело, решили друга не бросать, поехали встречать в аэропорт все вместе. Чтобы хоть как-то скрыть следы вчерашнего на лице, все одели темные очки. Когда девушка нас увидела, она удивленно спросила: «Что это с вами, ведь дождь же льет?». Мы, как по команде, молча сняли очки. «Господи, быстрее одевайте обратно, вопросов больше нет…»

***

Маленький сын, когда утром открывал глаза, говорил: «Вот я поспал, проснулся, и мне стало еще лучше, чем было».

Как-то, возвращаясь после училища в родной город Юрца, встретили в поезде знакомых девчонок. Они ехали на море работать в пионерлагере вожатыми. Хорошо посидели, отметили встречу, на гитаре поиграли. На следующее утро мы вышли, а они дальше поехали. Когда зашли домой, Юрец вдруг сказал: «А поехали тоже на море, они нас приглашали». Как выяснилось, никто из нас не помнил названия лагеря, но это нас не остановило. Подумаешь, на месте сориентируемся. Витек, слава богу, вспомнил хотя бы название города, уже хорошо. Когда мы на следующее утро вышли на конечной станции, мы поняли, что никто не помнит даже, в какой стороне море, хотя не раз бывали здесь в детстве с родителями. Юрец сказал, что нужно найти какого-нибудь пионера, и идти за ним. И действительно,  пошли за одним, и он вывел нас к морю. Тут выяснилось, что эти лагеря и пансионаты налеплены вдоль побережья один за другим. Решили идти вдоль берега, купаться, загорать, в конце концов, найдем. До вечера так и нашли, а ночевать надо где-то. Решили не заморачиваться, у нас еще оставалось пиво, хлеб, колбаса, мы поужинали, выкопали в сухом песке ямы за кустами, чтоб не дуло, улеглись в них спать. Классная была ночь, романтическая. Поболтали о том, о сем, уснули. Утром я проснулся, обдуваемый ласковым ветерком, солнышко уже начинало припекать, невдалеке слышен был шум прибоя… Открыв глаза, я увидел мальчика в белой рубашке, синих шортах, в красном галстуке. Пионер внимательно смотрел на нас. Из соседней ямы приподнялся Димыч и, опершись на локоть, огляделся вокруг. Он спал в темных очках, был весь в песке, на лице была трехдневная щетина. Я понял, что мы все так выглядим, и представляем для мальчика достаточно экзотическое зрелище. «Дяденьки, вам плохо?» -  с тревогой спросил он. Димыч полез в рюкзак, достал оттуда бутылку пива, открыл ее, сделал смачный глоток, вытер губы и, посмотрев на мальчика, улыбнулся: «Нет, мальчик, нам хорошо!»

***

«Иногда правильно все солдат делает, прямо взял бы и расцеловал,
но нельзя - у солдата везде .опа»
Товарищ прапорщик.
Служба в армии. Тоже много интересного. Завершал я службу на юге, в приморском городке. Начинал я служить в Подмосковье, думал, что и дембельнусь оттуда. Но прилетел один летчик и сел на Красной площади. Хотя, мы к этому прямого отношения не имели, но нашу часть, как и многие другие, после этого расформировали. Мне еще повезло. Некоторых отправили дослуживать на север и куда-то под Владивосток.
Со мной был распределен на юг Макс Полтавский. Служить он пошел очень странным образом. Папа у него был каким-то обкомовским работником, так что служба в армии ему не грозила. Но он сам решил, что это ему нужно, и настоял на своем решении. Остроумный, спокойный, в круглых очках – настоящий питерский интеллигент. С ним все дружили еще и потому, что из дома, практически каждую неделю, он получал посылки со всяким дефицитом. Там были и сигареты, CAMEL, MALBORO, и сгущенка, и тушенка, колбаса копченая … Он никогда не жадничал и со всеми делился.
Кстати, курить я начал как раз в армии. Не столько из-за желания попробовать эти экзотические в то время сигареты, сколько из-за тонкостей армейских правил. Идут обычные работы, копаешь что-нибудь, или подметаешь. Наступает время законного небольшого перекура. Садишься вместе со всеми в курилке, никого не трогаешь, отдыхаешь. Идет наш прапорщик, кавказского происхождения: «Товарищ рядовой, почему сидеть здесь, бездельничать?». «Так ведь перекур, товарищ прапорщик!». «Не вижу курить, работать шагом марш!». Поневоле закуришь …
Один раз мы с Максом за что-то загремели в наряд вне очереди. Наш прапорщик дал нам задание мыть грязную лестницу, ведущую в подвал столовой. Я не помнил, чтобы ее до этого когда-нибудь убирали, тупая, бессмысленная работа в качестве наказания. Макс вылил на лестницу несколько ведер воды и начал тереть ее шваброй, начав с нижней ступеньки. Когда прапорщик подошел проверить наши труды и увидел это зрелище, он сказал: «Полтавский, сюда ко мне! Лестница мыть верх вниз нужно!» «Так точно, товарищ прапорщик, разрешите доложить!», - отрапортовал Макс .
  - Ну?
- Задание было нам дано в качестве наказания за проступок. Чтобы полностью осознать свою вину, мы делаем так, чтобы нам было труднее!
После порции мата мы были названы идиотами, нам сказали домыть лестницу и вернуться в расположение части.

***

Обычный комнаты провал,
Привычных мыслей вереница…
Дождь на окне нарисовал
Знакомых, и не очень, лица.

Но выделяются черты
В безумном буйстве мокрых линий –
Средь серых капель суеты
Двух капель взгляд бездонно синий.

Но ветер вдруг, художник злой,
Чужих людей рисует лица …
Прекрасный, чистый образ твой
Теперь лишь в памяти хранится…



***
Когда маленькой дочке говорили, что она умная, она возмущено отвечала: «Я не умная, я касивая!»

Было время, я  по работе часто бывал в Италии. Там я познакомился с Серегой, он давно переехал туда жить из Украины. Сидели мы как-то в кафе на площади, радовались прекрасной погоде, пили вино и обсуждали очень важные темы. Например, куда пойдем сегодня вечером, а потом обсудили футбол. Как-то незаметно разговор перешел на девушек. И у нас возник спор, в какой стране девушки красивее. Он утверждал, что самые красивые – это русские и украинки. Я возражал, что итальянок красивых тоже очень много. Серега категорически не соглашался и говорил, что пока он здесь живет, ни одной красивой итальянки не видел. Тут из-за угла здания появилась девушка, она показалась мне достаточно красивой, правда, прилично нетрезвой, что подтверждалось ее не очень уверенной походкой. Я пригляделся к ней, определил по внешности, что она итальянка, и сказал Сереге:
- Вот, посмотри на девушку, согласись, что она вполне ничего.
Серега посмотрел и согласился.
Тут девушку сильно качнуло, и она зацепилась плечом за колонну. Она остановилась, тупо посмотрела на объект столкновения и сказала, совсем не на итальянском:
- Вот б…., и на х…. я столько выпила!
Наш спор с Серегой на этом закончился.

***
Сын учился в то время читать, и у него было развлечение. Когда мы ехали в машине, он читал подряд все вывески на магазинах, слова на рекламных плакатах, в общем, все, что проплывало мимо за окном в виде букв. Когда не понимал смысла слова, спрашивал у меня. Как-то он сказал: «Вот, на заборе что-то еще написано». Я сказал, что на заборах пишут хулиганы. Сын задумался, потом со вздохом сказал: «Да, хулиганы. Написали никому не известное слово из трех букв…»

Италия. В то время я занимался изучением итальянского языка, и Серега меня все время поправлял, настаивая на том, чтобы я четко произносил все буквы, особенно в конце слов. Серега рассказал одну историю. Сначала в Италию переехал его старший брат, года через три приехал он с матерью. Жили они в небольшом городке, до работы Сереге нужно было ехать до большого города на автобусе минут пятнадцать. Брат Сереги к тому времени языком уже овладел прекрасно, работал он в том же городке, где они жили, но, желая поддержать Серегу и дать ему возможность освоиться, провожал его каждое утро. Они вместе ехали до Серегиной работы, потом брат возвращался обратно. Но вот наступил день, когда Серега решил, что он уже вполне может ехать самостоятельно. Тем более, он прекрасно понимал, что брату тяжело мотаться туда-сюда. Он поехал на работу один. Было раннее летнее утро, Серега весело вышел на площадь, где была конечная остановка. Нужный ему автобус уже стоял на площади, но к остановке пока не подъехал. Серега пождал пару минут, потом увидел итальянского старичка, который с газетой в руках мирно сидел на скамеечке и грелся на солнышке. И решил блеснуть своим итальянским. Он подошел к старичку, по дороге соорудил в мозгу нужную фразу, и спросил:
- Извините, вы не скажете, когда уезжает этот автобус?
Старичок медленно поднял глаза, посмотрел сначала на Серегу, потом перевел глаза на автобус и, показав на него газетой, сказал: «Вот он». После чего опять погрузился в чтение. Серега переварил полученный ответ, понял, что он его не очень устраивает, сообразил, что старичок, наверное, плохо слышит, и, сильно повысив голос, пошел на вторую попытку. Старичок опять поднял глаза, очень ласково посмотрел на Серегу, улыбнулся и сказал: «Молодой человек, не волнуйтесь, вот он!». Серега, решив, что нарвался на какого-то местного сумасшедшего, раздраженно сел в подъехавший автобус и уехал на работу. Вечером он рассказал это брату, и тот попросил его в точности повторить, что он говорил. Выслушав Серегу, брат вздохнул и сказал: «Ты спрашивал у него, когда УЕХАЛ этот автобус. А он отвечал на твой вопрос». После чего брат грустно добавил, что пока будет ездить на работу вместе с ним.

***
Сын начал ездить каждое лето на учебу в Англию с очень маленького возраста. Когда он в очередной раз вернулся домой, его спросили, что нового он узнал. Сын с гордостью сказал, что старшие ребята научили его матершиным словам. Мы сказали, что явно рассчитывали услышать не это, но посмеялись и забыли. На следующий год мы вспомнили эту историю, и поинтересовались, что сын узнал нового на этот раз. Он подумал и сказал: «В этот раз старшие ребята рассказали, что эти слова означают…».

Со мной произошла более неприятная история, чем с Серегой и старичком на остановке. В какой-то момент у меня тоже наступила эйфория, и мне показалось, что я могу говорить по-итальянски. Мы стояли в  очереди в какую-то социальную службу, это было нужно Сереге. В помещении было душно, мне там надоело, я сконструировал в уме вопрос, и сказал: «Серджио, дай сейчас мне свои ключи от машины, я тебя там подожду».  Люди, сидящие в очереди, как-то странно на меня посмотрели, и Серега тоже, я видел, напрягся. Он молча достал ключи, отдал их мне, и я ушел на улицу.  После того, как Серега завершил свои дела, и мы поехали, он  долго молчал. Потом не выдержал, и сказал:
- Люди в Европе, конечно, толерантные, тем не менее … То сочетание слов, которое ты слепил из своего богатейшего словарного запаса, и те артикли, которые ты для пущей важности зачем-то туда впихнул, можно было трактовать примерно как: «Я тебя сейчас хочу и жду тебя в машине». Если бы мне не нужно было обязательно туда сегодня попасть, я бы в очереди не остался».
После чего попросил меня, вплоть до его особого разрешения, говорить по-итальянски пока только на кухне, когда мы остаемся одни.

***
Сын с детства начал играть в бильярд. Скоро у него начало получаться очень хорошо, хотя был он чуть выше стола.
Был случай, когда у сына явно не шла игра. Ну, просто был не его день. После того, как он не забил несколько простейших шаров, расстроился, положил кий на стол и сказал: «Пойду лучше пазлы пособираю…».
Но, скоро он начал выигрывать у меня и моих друзей. Но был один противник, которого он никак не мог победить. Про таких говорят – неудобный соперник. Сын по этому поводу очень расстраивался, я его утешал, говоря, что нужно еще потренироваться, и он выиграет. Один раз сын подумал и сказал со вздохом: «Чтобы у него выиграть, перед игрой его надо сильно водкой напить…».

Снова пришла в голову армия и наш прапорщик. Как-то мы пошли в увольнение, с нами был парень, у которого случился день рождения. Мы погуляли, в разумных пределах, посидели в кафешке, в общем, поздравили. Потом именинник сказал, что познакомился в прошлом увольнении с какой-то девчонкой, и пойдет дальше праздновать к ней – она его пригласила. Он ушел, а мы направились погулять в парк, потом сходили в кино. Встретиться мы договорились вечером, перед КПП, и уже вместе зайти в часть. Когда мы увидели нашего товарища, мы поняли, что день рождения он отметил основательно. Мы аккуратно провели его через КПП, и пошли переодеваться в каптерку. С раздеванием у него все получилось достаточно неплохо, а вот одеться… В первую штанину он попал ногой раза с десятого. Мы с товарищем стояли и ждали, когда он, наконец, победит вторую штанину. Вдруг почувствовали спиной чей-то добрый, внимательный взгляд. Обернувшись, мы поняли, что за душераздирающим зрелищем борьбы с упрямыми штанами наблюдает, стоя в дверях каптерки, наш любимый прапорщик. Ничего не сказав, он развернулся и ушел. Естественно, никто разбираться в степени вины каждого в отдельности не стал. Под раздачу попали все. После этого мы недели три каждый день получали самые тяжелые задания. Утренняя разводка на работы начиналась словами прапорщика: «Пьяниц, выйти из строй!».

***
Дочка попросила посмотреть с ней ужастик, одной страшно. Мне последний раз было страшно от фильма, наверное, когда мы с женой смотрели «Змеиный источник». Ночью, в полной темноте. Потом вспомнилось, как жена неудачно подшутила над сыном. Мы тогда жили на даче, сын пошел в гости к двоюродному брату на соседнюю улицу. Возвращался домой он уже поздно, в абсолютной темноте. Мы услышали, как он идет по дороге. И жена (зачем – потом объяснить не могла), когда сын уже подходил к дому, с рычанием выскочила на него из-за угла, изображая медведя. Сын молча свалился через невысокий заборчик в кусты малины. Потом, правда, утверждал, что просто поскользнулся.

Когда я испугался по-настоящему, до сих пор помню, картинка эта перед глазами стоит. Дело было в армии.  Мне оставалось служить около месяца, и нас троих отправили на дембельский аккорд.  Это когда уже все прекрасно понимают, что делать мы ничего не хотим, но при этом службу, все-таки, нести надо. Наша часть стояла в степи. На достаточном удалении располагалось несколько пеленгационных пунктов. По сути, это были натыканные в большом количестве антенны и вагончик с оборудованием. В вагончике было три койки, душ и небольшая кухня. Раз в неделю приезжала машина заправить водой бак над душем, каждый день утром привозили еду. В часть мы уже не возвращались, жили там постоянно. В обязанности наши входило просто следить, чтобы все приборы нормально функционировали, и поддерживать порядок вокруг. Иногда, косить траву, для улучшения отражательной способности земли при приеме сигнала. Проверяющие сюда не ездили, два раза в день мы звонили и докладывали, что все в порядке. Все остальное время мы были предоставлены сами себе. Километрах в пяти от нас была деревня. Кто-нибудь из нас шел туда утром и менял у аборигенов привезенную нам тушенку, макароны и крупу на самогон. Потом целый день мы предавались хулиганству, то есть отдыху.
Это произошло к концу третьей недели. Утром, как обычно, мы расположились на травке в тени вагончика. Состояние было умиротворенное, разговаривать не хотелось, за три недели мы уже все успели обсудить. День обещал быть очень жарким, не было ни ветерка, на небе ни облачка, солнце припекает. Над степью повисло жуткое марево, нагретый воздух поднимался от земли и колебался над поверхностью. Видимость была не более пятидесяти метров. В голове тоже был легкий туман. Мы молча лежали в трусах и майках на траве и мечтали о дембеле. Вдруг мы услышали издалека странные звуки, а потом…
Через несколько минут мы увидели, что из пелены по направлению к нам медленно двигаются какие-то фигуры в белых балахонах с косами в руках. Их было не меньше двадцати, они окружали нас и шли с разных сторон. Как потом признались мои товарищи, они испытали в этот момент, как и я,  даже не страх, а ужас. Помню, что в голову мне тогда почему-то пришел дебильный вопрос, почему за нами троими отправили столько смертей.
Чуть позже все выяснилось. Оказывается, пока нас не было в части, туда прислали молодое пополнение. Несмотря на строжайший запрет, они поперлись в степь и нажрались дикого винограда, который рос там в огромных количествах. В результате, все загремели в лазарет, то ли с дизентерией, то ли  просто с жутким расстройством желудка. Приехавший командир части узнал об этом и совершенно озверел. Он в гневе пришел в лазарет и всех, кто хоть как-то мог передвигаться, прямо в больничных пижамах и тапочках, выгнал в степь косить виноград.
Последнюю неделю дембельского аккорда мы решили не пить.

***
Как-то я позвал сына съездить со мной на мойку. Сказал, что мне будет веселее. Сначала он категорически ехать не хотел. Потом, вдруг подошел и согласился. Когда я попросил его сказать честно, почему он вдруг передумал, сын засопел и сказал: «Ладно, честно. У меня вдруг предчувственность появилась, что там есть кафе, и мы в него пойдем…»

Поразительную, я бы даже сказал, сверхъестественную, интуицию я наблюдал в институте. В нашей группе учился парень из деревни. Почему-то, наши этнические жители, особенно на периферии, любят давать детям очень необычные имена. Вот и у него было имя, взятое из периодической системы Менделеева. Поэтому, с первого курса за ним закрепилась кличка – Водород. Иногородних в нашей группе было человек десять, жили они в общаге. У нас как-то сразу сложилась компания, ребята были веселые, у нас были общие интересы. Поэтому, я, практически каждый день, ходил к ним в общагу. Сначала мы вместе делали какие-нибудь институтские задания, потом начинали заниматься любимыми делами. Кто-то садился бренчать на гитаре, кто-то играл в шахматы, а мы, чаще всего, садились играть в преферанс. Водород был, в принципе, умный нормальный парень, но несколько занудливый и куркулистый, и в нашу компанию не входил. Жил он в общаге этажом выше с ребятами из параллельной группы, иногда спускался к нам.
В то время водку можно было купить только по талонам, по две бутылки на душу населения. Поэтому мы к ней относились трепетно, стараясь сохранить ее на какие-нибудь праздники или дни рождения. Но все же бывало, что кто-нибудь и в обычные вечера расщедривался и ставил на стол бутылку. Водород за все время учебы не принес ни одной.
И вот, один раз мой однокурсник Марик со словами: «Ладно, давайте сегодня выпьем, сегодня у моей мамы день рождения!» достал из заначки бутылку. Кто-то вдруг засмеялся и сказал: «О, сейчас Водород придет!». Мы сначала не поняли и спросили – почему? Потом начали размышлять и поняли (каждый вспомнил множество таких случаев), когда, как только на столе появлялась водка, сразу приходил Водород. По какому поводу он приходил, никто вспомнить не мог. Естественно, его тоже приглашали к столу, он никогда не отказывался, садился и выпивал с нами. Когда кто-то возразил, что сейчас-то его нет, Марик резонно заметил, что он и бутылку еще на стол не поставил. Решили провести эксперимент. Для чистоты, чтобы это было абсолютно случайно, мы решили кинуть жребий. Нарезали бумажки и написали на них, через сколько минут мы начнем. Вытащилась, как сейчас помню, бумажка – через 6 минут. Мы засекли время и стали напряженно ждать. Это был настоящий научный эксперимент. Мы исключили даже вариант, что Водород мог это услышать, находясь в это время за дверью. Мы выглянули в коридор и убедились, что там никого нет. Настал кульминационный момент. В полной тишине Марик взял бутылку и поставил ее в центр стола. Буквально секунды через три раздался стук в дверь и в комнату вошел Водород.

***

Если вы дочитали до этого места, то узнаете, что настроение у меня сейчас грустное и философское. Стекла на веранде заливает дождь. Как тогда, в институте, когда у нас была своя музыкальная группа. Исполняли разные песни, в том числе и свои. Однажды был точно такой же беспросветный дождливый день, и родились такие строчки:

Капель звон в тишине, полумрак,
Мысли лезут о печальном.
На столе, как всегда, кавардак,
И в душе не все нормально.
И проблем, как всегда, целый воз,
Не найти на все ответа.
Смыл усталость, оставив лишь грусть,
Этот дождь в начале лета.

И листва вся в дожде, как в слезах
Плачет, осень вспоминая,
На блестящих от слез тех ветвях
Воробьев промокших стая.
Дождь идет целый день  за окном,
Лужи пепельного цвета.
И работать, и думать нам лень
В этот  дождь в начале лета.

Хорошо всем нам было весной…
Это вновь не повторится.
Все окутав сплошной пеленой,
Дождь в окно ко мне стучится.
Но с надеждой, что будет любовь,
Просидим мы до рассвета.
И я верю – на нас хлынет вновь
Этот дождь в начале лета.

***
Кстати, вспомнил, откуда эта фраза. В нашей группе учился Борис. Его шутки и приколы, наверняка, еще помнят некоторые преподаватели. Нам задали как-то выполнить очередную курсовую работу. Это было сугубо техническое задание с вычислениями, формулами и схемами, и, никоим образом, не предполагало никаких литературных изысков. Борис заявил, что можно не очень стараться, что преподаватель не будет читать всю эту писанину, в крайнем случае, посмотрит в конце на результат. Чтобы доказать это, он где-то в середине курсовой написал: «Если вы чудесным образом дочитали до этого места, то вы с изумлением узнаете, что я все это списал у другого студента, а с моим заданием связаны только последние три страницы этого творения». 
Через несколько дней его вызвал преподаватель, и сам Борис с изумлением узнал, что, если правильная курсовая не будет лежать на следующий день у преподавателя на столе, то Борис с треском вылетит из института.

***
Дочка научилась собирать пазлы, всегда делала это с удовольствием. Как-то раз долго не могла подобрать нужный кусочек, злилась, потом с усилием запихнула какой-то фрагмент. Я подошел, увидел это и сказал: «Посмотри внимательно, он сюда совершенно по рисунку не подходит». Дочка посмотрела и с грустью сказала: «Рано обрадовалась…»

Как-то раз мы летали с друзьями в Барселону. Полетели семьями, с женами и детьми. Гуляли, наслаждались архитектурой, ходили на музыкальный фонтан. Все очень нравилось. Для поддержания одухотворенного, романтического состояния мы вынуждены были, время от времени, заходить в различные питейные заведения. К тому же, у большинства мужских представителей нашей компании, с собой были фляжки – вдруг жажда настигнет в самый неподходящий момент. У нас сложилась традиция. Напоследок, после прогулки, мы всегда заходили в небольшое кафе, называлось «У Бабы», с ударением на второй слог. Небольшое уютное местечко, всего несколько столиков. Как-то, зайдя туда в очередной раз, мы расположились, заказали еду и выпивку, потом вышли на улицу покурить. Когда мы вернулись обратно, выяснилось, что наши жены обсуждали нас. Точнее, обсуждение, происходило через призму сравнения нас с человеком, который сидел за соседним столиком. Мы услышали от жен описание всех несомненных достоинств этого мужчины, а также, параллельно, нашего несовершенства. Мужчина был гладко выбрит – мы все ходили с пятидневной щетиной. На мужчине был прекрасно сшитый белый костюм, без единого пятнышка, на шее галстук, на ногах идеально начищенный туфли – мы ходили в майках, джинсах и кроссовках. Галстука нет. От мужчины метра за три пахло очень дорогим парфюмом – от нас на таком же расстоянии пахло алкоголем. В общем, нам было неопровержимо доказано, что нам до настоящих европейских мужчин, как до Китая на четвереньках. И жаль, что мы к этому даже не стремимся. Чтобы хоть немного восстановить свою пошатнувшуюся самооценку, нам пришлось выпить. Мы сидели подавленные тяжестью аргументов, и готовы были уже согласиться начать работать над собой, чтобы начать движение в сторону идеальности. Тут открылась дверь кафе, и в него вошел второй такой же идеальный мужчина. Он сел за столик к первому. Потом они нежно взялись за руки и ласково улыбнулись друг другу…

***
Как-то услышал, что  жена о чем-то сильно спорит на кухне с сыном, я зашел, спросил, по какому поводу они ругаются. Сын мрачно сказал: «Что же теперь поделаешь, если ты на такой жене женился…».

У двоюродного брата моего сына было плохое настроение, он со всеми спорил, делал все наоборот. Его папа несколько раз заходил к нему в комнату и звал его обедать. Тот отвечал, что хочет еще поиграть, и сейчас не пойдет. В конце концов, мама пришла вместе с папой, в сердцах сказала, что если через минуту он не сядет за стол, то она выкинет всю еду, и он останется голодным. И ушла. Сын недовольно посмотрел на папу и сказал: «Папа, твоя женщина – дурак…»

Я никогда не любил черчение. Ну, не получалось у меня почему-то все сделать идеально. Не мое это было. Помню единственную работу, которую решил выполнить не торопясь, внимательно, написать все красивыми буковками. Много времени на это убил, но результат мне понравился. Преподавала черчение у нас девушка лет двадцати пяти. Она недавно вышла замуж, и последние месяцы ходила на занятия сильно беременная. Я думаю, что она сама по себе была достаточно стервозной, но беременность это только усугубила. Она придиралась, конечно, ко всем, но мне казалось, что, почему-то, меня она особенно невзлюбила. Когда я вышел к ней показывать свою работу, мне казалось, что на этот раз все будет нормально. На тот момент я действительно гордился своим творением. Преподавательница посмотрела на мой шедевр, а потом начала: «Так, это неправильно, вот эти буквы не по ГОСТу, размеры проставлены тоже неправильно …», при этом все сопровождалось чирканьем по листу шариковой ручкой.
Ребята потом описали, как это выглядело со стороны. Я подошел к ней с искренней улыбкой, потом гордо положил на стол работу, как бы говоря этим: «Вот, посмотрите, как я могу сделать, когда постараюсь!». По мере варварских действий преподавательницы, на моем лице начало появляться крайнее недоумение. В гробовой тишине я очень ласково и тихо спросил с удивлением: «Ты что же это делаешь, дура…»
По взгляду, каким она на меня посмотрела, я четко понял, что черчение я не сдам. Спасло меня только то, что она все-таки родила и ушла в декрет. Заканчивала у нас курс черчения другая преподавательница.

***

По какому-то поводу обсуждали с сыном тему храбрости. Сын сказал:
- Вот девчонки, они всего боятся, а мужики ничего не боятся.
- А ты мужик?
- Конечно!
- А в темную комнату один боишься заходить…
Сын вздохнул и ответил:
- Ну, этого-то все подбаиваются…

Эта история случилась, когда в институте в начале года мы поехали на месяц в колхоз на уборку картофеля. Это была жуткая дыра, от станции нас еще часа два везли на грузовике по грязи. Дорогой я это назвать не могу. Собственно говоря, уборки, как таковой, не было. Беспрестанно лил дождь, на поле мы выходили только пару раз, все остальное время проводили в четырех стенах. Естественно, мы просто выли от скуки, спасала только игра в преферанс. Поселили нас в каком-то деревянном бараке, там была маленькая комната, в которой расположился наш преподаватель-куратор. И две огромных комнаты, типа казармы. В одной жили мальчики, в другой – девочки. Посреди комнат стояли огромные печки, которые, если их сильно раскочегарить, вполне сносно обогревали большое помещение. В этот день куратор сказал, что на поле мы опять сегодня не пойдем, чтобы мы сидели в доме, а ему нужно отлучиться по делам. Мы, как обычно, сели писать пульку. Вернулся куратор часа через три, и мы увидели, что он идет по улице с большой коробкой из-под торта в руках. Потом он зашел, сказал, что пойдет к председателю и вернется минут через двадцать. Как я уже сказал, тоска была беспросветная. Поэтому, мы придумывали для себя какие-то развлечения, но фантазия наша уже истощалась. Прибытие куратора с тортом, безусловно, нас заинтересовало, хоть какое-то событие. Борис сказал, что сейчас принесет коробку сюда, и мы посмотрим, что там за торт. Торт оказался большим, сделанным из безе. Как позже выяснилось, у куратора в этот день был день рождения, и он ездил за тортом в город. Потом никто не мог вспомнить, кому первому пришла в голову эта мысль. Будем считать это коллективным творчеством. На фоне нашего наступающего отупения от безделья, этот розыгрыш нам казался просто гениальным. Мы решили приколоться над девчонками. Вокруг нашего барака жило огромное количество ужей. Попросив Кирюху спрятать пока куда-нибудь торт, Борис пошел и поймал хорошего упитанного ужа. Мы положили его в коробку, для того, чтобы коробка была потяжелее и не вызывала подозрений, для веса положили в нее книгу, которую нашли на полке в нашей комнате. Почему-то запомнилась подробность – это был учебник физики за 8 класс. Потом обратно перевязали коробку ленточкой, и Борис отнес коробку к дверям девчонок. Перегородка между комнатами была тонкой, поэтому слышимость была прекрасной. Борис вернулся и постучал в стенку.
- Чего вам? – раздалось оттуда.
- Девчонки, тут куратор вам торт попросил передать, он торопился к председателю колхоза, я ее перед дверью поставил.
- Ух ты, правда?! Девчонки, куратор нам торт подарил, сейчас принесу!
Мы все превратились в слух, в предвкушении визга и воплей, которые сейчас должны были начаться за стеной. Но там, почему-то, было тихо. Мы удивленно переглянулись, в это время в комнату вошел куратор. Он сердито поинтересовался, где торт. Мы извинились, сказали, что хотели поразвлечься, и объяснили ситуацию. Куратор был мужик нормальный и адекватный, посмеялся, добавив, правда,  при этом, что мы балбесы. В дверь постучали, вошла одна из девчонок, очень злая. Она швырнула в нас коробкой, сказала, что шутки наши какие-то идиотские, и ушла, хлопнув дверью. Мы открыли коробку и поняли, что, скорее всего, неплотно закрыли ее, и уж через щель вылез из нее, пока коробка стояла у двери. Внутри лежал только загаженный учебник физики. Ну, ладно, ужа можно понять, ему просто стало страшно в замкнутом пространстве. Куратор сказал, что согласен с мнением девчонок относительно уровня нашего юмора, и спросил, где торт. Мы посмотрели на Кирюху, а он схватился за голову, и с криком: «Елки зеленые!», побежал к печке. Потом он так и не смог объяснить, почему он решил спрятать торт туда. Он поставил его на печь сверху. Кроме того, что там лет двести не убирались, печка была растоплена на всю катушку. Когда мы отскребли то, что было тортом, от печки, мы поняли, что там стало гораздо чище. Торт, расплавился и вобрал в себя множество дополнительных ингредиентов. Там были какие-то сухие мухи и жуки, побелка, паутина, кусочки кирпича и много другого интересного. Куратор пожелал нам приятного аппетита, покрутил пальцем у виска и ушел к себе в комнату. Мы выкинули то, что осталось от торта, в мусорное ведро, и пошли доигрывать в преферанс.
Ночью мы проснулись от дикого визга, который доносился из комнаты девчонок. Мы поняли, что уж, убежав из коробки и поползав по коридору, добрался-таки до них. Мы переглянулись и улыбнулись. Шутка-то, все-таки, удалась!

***
Мой друг и одноклассник женился раньше всех остальных. Прожили они вместе довольно долго, около девяти лет. После этого он часто говорил:
- Самый тяжелый кризисный момент в любой семье наступает примерно лет через пять-шесть совместной жизни. Этот кризис мы с женой успешно преодолели…


Вокруг обыденности плен…
А, может, хочется другого?
Хоть то, другое, и не ново,
Но все ж каких-то перемен.

Они не учат, как нам жить,
Привычки наши не противны,
Прелестноглупы и наивны,
И их возможно удивить.

Возможны пальма и волна,
Еда, названием чудная,
Возможна полноприводная,
И, может даже, не одна.

Сквозь стук шаров об узость луз
Воспринимается особо вопрос:
«Высокая ли проба
У золотой цепочки уз?»

***
Когда-то мы жили на девятом этаже девятиэтажного дома. Один раз, когда жена с дочкой приехали домой, выяснилось, что отключили электричество, лифт не работает, соответственно, пришлось подниматься пешком. Всю дорогу наверх дочка ворчала, потом спросила, почему так получилось. Жена ответила, что это сделал плохой дядя. Вечером дочка рассказала все это мне. Я решил ее успокоить, и сказал, что дядя так больше делать не будет. Дочка подумала и спросила: «Ты его убил, да?».

В связи с колхозом вспомнилась еще одна история. Кто-то из девчонок взял с собой кассетный магнитофон. Но самое печальное заключалось в том, что у них была только одна кассета, концерт группы «Мираж». Каждое утро из-за стены раздавалось: «Музыка нас связала…». Вы представить не можете, что это за пытка. Месяц, каждое утро!  Музыка нас не то, что связала, она у нас уже в печенках была… Никакие уговоры больше не включать этот ужас не помогали, девчонки вредничали, мстили за ужа. Наконец издевательство закончилось, нас отвезли домой. С какой радостью я вступил на асфальт, я его тридцать дней не видел! Даже не верилось, что все закончилось. Домой я вернулся уже ночью, сил уже не было никаких. Даже не помывшись, в одежде я рухнул на кровать и уснул. Представляете мое состояние, когда утром, сквозь сон, я услышал: «Музыка нас связала…».  Честное слово, я боялся открыть глаза, я боялся, что я все еще в колхозе «Десять лет без урожая», а поездка домой мне приснилась. Потом я все-таки мысленно восстановил события, и понял, что я точно ехал сначала на грузовике, потом на электричке, потом шел по городу. Я заставил себя открыть глаза, и выдохнул – я был дома. Песня доносилась из-за стенки, там жила соседка с дочерью лет двенадцати. Мне первый и последний раз в жизни захотелось убить человека.

Когда я прочитал эти истории дочке, она сказала, что ей очень жалко девочек, а мы - дураки. А потом поставила на телефоне песню группы «Мираж». Жуткое издевательство. Вот она – женская солидарность.

***
Маленький сын что-то там нахулиганил, бабушка ему говорит: «Вот мама с папой с работы придут, что мы им скажем?». Сын, после небольшого раздумья, задумчиво сказал: «Баба, в общем, версия у нас будет такая…».

Однажды в колхозе у одного из членов нашей преферансной компании случился день рождения. К нему приехали родители, и привезли всякие вкусности, по которым мы соскучились. Там были и салаты, и колбаса, и пельмени домашние, соленые огурчики, помидорчики, газировка. Но все это было не в очень большом количестве. На всю толпу, даже на пацанов, не хватит. А если еще девчонок учитывать. Смешно. А на нас четверых – в самый раз. Эдик, так звали именинника, сказал, что день рождения – праздник индивидуальный, и он имеет право пригласить на него того, кого хочет. Ведь в городе он же всю группу приглашать бы не стал. Мы с ним согласились. Эдик пошел и договорился со столовой, что мы там посидим, поедим, потом все за собой уберем.
В нашей группе учился один парень – Феликс. Он был худой, очень длинный, в больших круглых очках. Мы понимали, что он гений, это впоследствии и подтвердилось. Но, как и все гении, он был не от мира сего. Он мог вдруг начать разговаривать сам с собой или чему-то загадочно улыбаться в пространство. Иногда произносил фразы, понятные, похоже, только ему одному. Никто с ним толком не общался, это было просто невозможно. Да и ему, в принципе, никто не был нужен.
И вот мы, взяв сумки, двинулись по направлению к столовой. Из сумки торчала копченая колбаса, в руках у остальных тоже были какие-то банки и пакеты. В общем, видно, конечно, что мы продукты несем. Конечно, мы постарались сделать это незаметно, не хотели, чтобы ребята на нас потом обижались. Идем мы по дороге, и вдруг навстречу нам движется Феликс. Разойтись никак не получается, дорога узкая, по бокам канавы и грязь. Увидев нас, Феликс остановился, и молча наблюдал, как мы к нему приближаемся. Мы подошли ближе и тоже остановились. Феликс изучил ситуацию и спросил: «А куда это вы идете?». Пока мы обдумывали, как на это ответить, Кирюха начал нервничать и вдруг выпалил, неожиданно, похоже, даже для себя:
- Да пошел ты на х…!
Мы поняли, что вряд ли найдем более сильный ответ, и двинулись дальше. Пройдя вперед метров пятьдесят, мы остановились, почувствовав спиной взгляд Феликса. Мы обернулись и поняли, что не ошиблись. Он продолжал стоять последи дороги и внимательно смотрел на нас. Он явно переваривал полученную информацию, в голове происходил сложный мыслительный процесс. Через минуту он посмотрел на Кирюху и сказал: «Кирилл, я, кажется, тебя понял, но это не аргумент!»

***
Как-то речь зашла о возрасте. Сын сказал, что я уже старый. Я возразил, что не такой уж старый. В качестве доказательства начал его спрашивать:
- Вот я тебя на шее могу носить, когда ты просишь?
- Можешь …
- А в футбол я играю постоянно?
- Играешь …
- Мы даже сестренку тебе с мамой можем родить, если захочешь.
Сын с сомнением сказал: «Ну, на это-то много усилий не требуется…».

Еще одно воспоминание о Феликсе. В колхозе я чаще всего, несмотря на холодную сырую погоду, ходил в майке. Феликс время от времени приставал ко мне с вопросом, почему я не мерзну. Однажды мне это надоело, и я сказал ему, что это научный факт. Что если не напрягаться и быть все время в расслабленном состоянии, то тогда не мерзнешь. Он ничего не ответил, задумчиво посмотрел на меня и ушел. На следующий день он опять подошел ко мне, и я понял, что он сутки думал над моим ответом и анализировал ситуацию. Он спросил:
- Тогда скажи мне, как ты ходишь в туалет? Значит, там ты, все-таки, мерзнешь?

***
Как-то раз друг пригласил меня провести с компанией выходные. Отдых обещал быть несколько экстремальным. У нас на родине много очень глухих уголков, в которые не добраться на обычном транспорте. Горные районы, леса, дорог нет. При этом, девственная природа, чистейшие воздух и вода. Нас доставили до места на вертолете, через три дня должны были забрать. Непередаваемый ощущения, когда ты понимаешь, что отрезан полностью от мира … Жить мы должны были в домике, который был, фактически, пристройкой к большому дому лесника, который жил здесь с женой последние лет пятнадцать. Здесь не было ничего – ни телевизора, ни радио, ни газет. Новости лесник узнавал только от таких же, как мы, туристов. Когда мы рассказывали ему, что там творится на большой земле, лесник с женой цокали языком и неодобрительно качали головами. На следующий после приезда день мы встали рано, хотелось сходить на утреннюю рыбалку. Мы вышли во двор. Начинался рассвет, верхушки деревьев начали окрашиваться красным маревом, стоял легкий туман. Во дворе мы увидели лесника. Он нас тоже увидел, молча прошел к какому-то сарайчику в глубине двора, оттуда махнул нам рукой. Мы подошли к нему. Лесник, по-прежнему не говоря ни слова, показал головой внутрь сарайчика, мы зашли внутрь, он вошел вслед за нами и закрыл дверь. Потом он, не торопясь, направился в угол сарая, покопался в соломе, достал оттуда пятилитровую бутыль, наполненную какой-то мутной жидкостью, потом торжественно принес и поставил на столик у двери. Так же неторопливо сходил в другой угол сарая, порылся в бочке, и принес на стол горсть соленых огурцов. Потом кивнул нам головой, мол, начинайте. Мы поняли, что это какой-то очень важный ритуал, поэтому не возражали. Мы по очереди отхлебнули из горлышка – оказался очень ядреный самогон. Закусили хрустящим огурцом. Лесник приложился к бутыли последним. Поставив ее на стол, он несколько секунд ждал, пока жидкость поступает внутрь его организма. Потом он добрым, просветлевшим взглядом посмотрел на нас. Улыбнулся и сказал:
- Ну, вот… День наш!

Когда Юрец и Витек уже жили на хате, а не в общаге военного училища, мы часто устраивали там ночные посиделки. Когда наступали теплые ночи, мы сидели на улице, за большим деревянным столом. Вокруг шелестели деревья, звенели цикады, звезды над головой… Романтика, одним словом.  Гитара, разговоры, преферанс. Как-то раз, во время такого очередного ночного бдения, вдруг пошел сильный ливень. Мы все оставили на столе, и быстро переместились в дом.
Потом легли спать. Утром мы с Юрцом проснулись довольно поздно, когда вышли во двор, там уже вовсю припекало солнце. Я увидел в саду Витька, который стоял перед столом и задумчиво на него смотрел. Мы подошли ближе. Оказалось, что оставили мы там не так уж много, когда побежали прятаться от дождя. По столу были разбросаны размокшие карты, стояли пустые рюмки, посередине стола стояла недопитая бутылка водки. Рядом с ней лежал раскисший плавленый сырок. Сначала от дождя, а потом от солнца он живописно растекся по столу. Стол был, конечно, не очень чистый, что отразилось на состоянии сырка, кроме того, он сырок весь в дырочках. Муравьи, похоже, решили устроить из него муравейник. На вопрос о причине его задумчивости, Витек сказал, что хотел отметить начало нового дня, но его смущает отсутствие закуски. Мы с Юрцом сказали, что нас это тоже смущает, и что мы подождем до лучших времен, то есть попозже сходим в магазин. Витек тяжело вздохнул, налил себе рюмку. Потом нашел какую-то веточку, еще раз вздохнул, и начал выковыривать муравьев из плавленого сырка…

Послушай, Витюша,
Не бей муравья –
Он хочет покушать,
Как ты или я.

А то, что горбушка
Осталась одна,
Так-то ведь, Витюша,
Не зверя вина.

Пожмем ему лапу,
Одну из шести,
Хлебнем на дорогу,
Чтоб легче ползти.

Еще понемножку
За общий успех.
Последнюю крошку
Разделим на всех.

Но пусть нас, букашка,
Покинет покой –
Без закуси тяжко,
Закусим тобой.

***
Раньше летом мы всегда жили на даче. Дом родителей находился на этой же улице, метрах в сорока от нашего. Бабушка, конечно, баловала любимого внука, и на завтрак в выходные дни обязательно готовила что-нибудь вкусненькое, чаще всего блины. Один раз утром мы с женой задержались, а сын, увидев, что мы пока не собираемся выходить, самостоятельно оделся и пошел к двери. На вопрос, куда это он собрался, он ответил: «Пойду пока к бабушке, блинчиками позанимаюсь…»

В городе, где Юрец заканчивал военное училище, была пешеходная улица, типа Арбата в Москве. Там было множество магазинов, пиццерий, салонов красоты, парикмахерских. И, практически в каждом доме, был или бар, или кафе или просто рюмочная. В связи с этим, курсанты придумали достаточно жестокое развлечение. Назвать это спортивным словом «соревнование» у меня язык не поворачивается. Два человека начинали двигаться с начала улицы, задачей было заходить, не пропуская, в каждое питейное заведение и опрокидывать там рюмку крепкого напитка. Побеждал тот, кто сумеет пройти по улице дальше соперника. Остальные делали ставки на чемпиона и сопровождали участников, чтобы прийти к ним на помощь при первой же необходимости. Потом проигравшего относили в ближайший сквер и клали на скамейку, победитель, чаще всего, не сильно отличался от побежденного, поэтому помогали дойти и ему. Потом сидели и ждали, когда «спортсмены» отдохнут и более-менее вернутся к нормальной жизни. Не помню, чтобы кто-нибудь проходил больше трети улицы.

***

Выпившим людям, кстати, иногда поразительно везет. Один раз я был тому свидетелем. Как-то мы возвращались на хату после веселого времяпровождения на дне города. Мы послушали концерт, покатались на аттракционах, потом пошли в ресторан. Возвращались мы уже очень поздно, часа в три ночи. Хата была на окраине, поэтому идти было далеко. Последний километр дорога шла мимо какого-то забора, за которым шла стройка. Луны в эту ночь не было, фонари не светили, так что темень была непроглядная. Вдруг Витек остановился и сказал, что, конечно, он рассчитывал дотянуть до дома, но понял, что терпеть больше не в состоянии, и срочно должен ненадолго отойти. Он увидел в заборе дыру и пообещал скоро к нам присоединиться. Через минуту он вылез, и мы благополучно дошли до дома. Поспали мы буквально пару часов, потому что несколько человек, иногородних, утром разъезжались по домам. Мы пошли их провожать. Шли мы, естественно, опять мимо стройки. Витек вспомнил свою ночную проблему и, показав на дыру в заборе, сказал: «О, а вот и мой туалет». Мы посмеялись, а Витек, проходя мимо дырки, машинально заглянул внутрь. Вдруг он резко остановился и присвистнул. Потом просунул голову внутрь в дыру, и мы услышали: «Ну, ни фига себе…». Мы подошли и тоже заглянули за забор. По ту сторону, практически, от самого забора, шли подряд, располагаясь в шахматном порядке, очень близко друг от друга, четыре открытых колодца. Я, пожалуй, даже сейчас, при дневном свете, не рискнул бы туда заходить, а Витек ведь и туда ходил, и обратно в полной темноте… Фантастика.

***

Делать с дочкой уроки – это нужно огромное терпение. Она все время отвлекается, потом вдруг начинает рассказывать какие-то истории или петь, когда вредничает – начинает делать все наоборот. Один раз я решил со всем соглашаться и не делать никаких замечаний. Буквально минут через пять она спросила, почему я с ней не спорю. Я ответил ей, что просто не хочу. Она задумчиво продолжила делать уроки, еще минут через пять сказала: «Нет уж, ты спорь. А то уроки как-то скучно стало делать».

Спорить я зарекся после одного случая. В очередную поездку в Италию я взял с собой сына, так как в этот раз работы было мало, решили просто отдохнуть, покататься, посмотреть разные места. С нами решил поехать брат жены со своим сыном.  Поездка удалась, успели посмотреть очень много. Как-то раз вечером вышли посидеть в кафе на площадь. Кафе располагалось на улице, но как бы, под сводами величественного архитектурного сооружения. Под потолком, на очень большой высоте, висели огромные люстры. Детям, конечно, было скучно сидеть на одном месте. Мы разрешили им идти играть на площадь, благо она была полностью освещена. Народу было много – это студенческий район. Везде шли какие-то представления, играли на разных инструментах и пели музыканты. Везде бродили торговцы и предлагали свой товар. Все они были выходцы из Африки или арабы. Фантазия у них совершенно потрясающая. Из подручной ерунды они мастерят какие-нибудь игрушки и продают. В этот раз они демонстрировали свой очередное изобретение. Не знаю, получится ли у меня описать. Из шариковых ручек, картона, скрепок, резинки и чего-то там еще они соорудили маленькие вертолетики.  В общем, если эту штуковину правильно закрутить и отпустить, она начинала взлетать очень высоко вверх по прямой, потом падала вниз. При этом, во время полета, она светилась различными огоньками. Выглядело это, действительно, эффектно. Естественно, что нашим детям захотелось их купить. Нам было хорошо, уходить совершенно не хотелось, мы сидели и наслаждались окружающей атмосферой. Мы дали детям деньги, понимая, что пока они будут развлекаться, у нас будет возможность посидеть еще хотя бы полчаса спокойно.
Дети время от времени подбегали к нам и демонстрировали свое приобретение. Во время очередного запуска, вертолетик моего сына взлетел под своды здания и благополучно застрял в люстре. Сын очень расстроился, я, конечно, сказал, что куплю еще один. А брат жены предложил детям развлечение – попытаться выбить застрявший вертолетик оставшимся. Дети с радостью согласились. Я находился в очень умиротворенном состоянии, меня обдувал теплый ветерок, нам принесли кофе… И я сказал, что тому, кто это сделает, объявляется приз – 100 EURO. Миссия была невыполнимой. Люстра, как я уже написал, находилась на огромной высоте, под сводами гуляли сквозняки, штуковина эта взлетала вверх, все-таки, не ровно по прямой, а каждый раз по-разному. Минут через двадцать сыну надоело, я дал ему деньги, он пошел и купил еще один вертолетик. А его упертый двоюродный брательник продолжил упражнения. Я видел, в чем собственно и был уверен, что все попытки крайне далеки от цели. Один раз он умудрился попасть в соседнюю люстру, вертолетик завис там секунды на три, но каким-то чудом отцепился и упал обратно. Брат жены сказал: «Все, хватит, пора домой, уже поздно». Мы рассчитались с официантом, поднялись и уже собирались уходить. Но, поддавшись на уговоры попробовать последний раз, брат жены согласился, но сказал, что второй вертолетик, если что, покупать не будет. Эта последняя попытка сначала показалась мне совершенно неудачной, полет пошел куда-то гораздо правее. Но тут порыв ветра резко изменил направление, даже придал какое-то ускорение. Через несколько секунд к нашим ногам упало два вертолетика.
  Человек, в качестве утешения, во всем пытается найти хорошие стороны. Я хорошую сторону нашел в том, что не установил награду, например, 1000 EURO…

***

Как-то раз, я куда-то вез сына вместе с бабушкой на машине. Почему-то, он был не в духе, что бывало с ним очень редко. А тут, прямо на всех обиделся. Он сидел на заднем сиденье и бубнил, что всем даст по башке, вверх тормашками в окошко выкинет, чтобы в огороде торчали, и придумывал еще много других жутких наказаний.  В общем, запугивал. В какой-то момент понял, что, наверное, немного переборщил и, повернувшись к бабушке, похлопал ее по руке и сказал: «У меня просто сегодня характер такой (имелось в виду - настроение). Но ты не переживай, тебя-то уж я не трону…»

Мы в Италии с Серегой часто пользовались характером, а, точнее, менталитетом итальянцев. Мы выбирали с ним какой-нибудь глухой, отдаленный от больших городов, поселок, и ехали по пятницам туда ужинать. Во-первых, только в таких местах можно по-настоящему насладиться разнообразием итальянской кухни. Во-вторых, все продукты свежайшие,  выращены и сделаны своими руками. В-третьих, гораздо дешевле, чем в городских ресторанах. А главное… Такие небольшие заведения, буквально на три-четыре столика, чаще всего обслуживал сам хозяин. Иногда ему помогали жена и дети. И каждый уважающий себя кабатчик делал свою собственную граппу – виноградный самогон.
Мы с Серегой заказывали антипасту (другими словами, салаты, зелень и разные овощи), выбирали основное блюдо, которое еще нужно было приготовить, и просили принести виноградный напиток. Потом мы, незаметно приняв на грудь, для достижения необходимого творческого состояния души, начинали готовиться к спектаклю. Мы дожидались, когда хозяин появится в дверях. После это происходило следующее. Серега со словами: «Ну что же, давай попробуем», наливал граппу в рюмки. Мы чокались, чин-чин, выпивали…
- Господи, это просто божественно! – восклицал Серега, закатывая глаза.
- Фантастика! – подхватывал я, - я еще никогда не пил такой великолепной граппы!
- Ты чувствуешь этот мускатный привкус?
- А какое потрясающее послевкусие, абсолютно не хочется закусывать!
Хозяин приходил в полный восторг, и гордо рассказывал о подробностях выращивания особых сортов винограда, потом мы узнавали технологию приготовления напитка. Заканчивалось все тем, что нам бесплатно от заведения выносили еще бутылку, иногда даже давали в подарок с собой.

***
Дочка учится играть на флейте. Наступило время первого выступления на публике. Она надела красивое платье, стоит перед зеркалом. Видно, что чем-то недовольна. Мы спрашиваем: «Тебе что-то не нравится?». Подумав, она сказала: «Нет, все нравится. Только изнутри как-то волнительно».

На первом курсе института мы с Юрцом учились вместе. Потом он, в силу обстоятельств, уехал с родителями на Украину, и поступил в военное училище. А на первом курсе мы вместе сдавали экзамен,  нынешнее поколение такого не знает, «История КПСС».  История борцов-революционеров за наше счастливое будущее. Мы с Юрцом ничего не учили, пришли на экзамен, ни на что не надеясь. Это была абсолютная наглость.
Кстати, наглость помогла сдать этот экзамен мне. Я сначала даже не хотел идти отвечать. У меня в экзаменационном вопросе нужно было рассказать про какое-то революционное движение, которое возникло в какой-то губернии. Я о нем даже не слышал. Юрец увидел, что я сижу, смотря в потолок, и явно не собираюсь ничего писать. Узнав про мой вопрос, он сказал, что это он про это знает, и сказал, чтобы я записывал. Он рассказал мне  о лидере этого движения, где он родился, как рос, почему пришел к пониманию необходимости борьбы с царским режимом.  Когда я все записал и поинтересовался, сможет ли он рассказать о других участниках этого движения, Юрец ответил, что сейчас еще кого-нибудь придумает…  Удивительно, но это сработало. Преподаватель, похоже, сам про этот вопрос мало, что знал. Но показать свою неосведомленность передо мной не решился. Поэтому свою тройку я получил.
Когда вышел отвечать Юрец, он толком вообще ничего не ответил. Преподаватель сказал, чтобы Юрец приходил на пересдачу. Юрец выдал в ответ на это многовековую формулировку всех студентов: «А я учил». На вопрос преподавателя, почему же, если он учил, не может ответить ни на один вопрос, Юрец, откинулся на спинку стула. Развалившись в вальяжной позе, он начал раскачиваться на задних ножках стула, а потом, посмотрев в глаза преподавателю, хамски заявил: «А я волнуюсь!».

***

Маленький сын ездил летом с группой на учебу в Англию. Когда он вернулся, рассказывал, как ему все понравилось, как было интересно. Как-то его спросили, общался ли он с ребятами из других стран. Он сказал, что да, они вместе играли в футбол, участвовали в разных конкурсах. Я спросил: «А разговаривали друг с другом на английском?» Сын задумался, потом ответил: «Не всегда. Там, например, был БОЛГАРЕЦ, он очень хорошо говорил по-русски, - после паузы добавил, - он всем очень хорошо говорил по-русски: «Иди в  .опу…».

В нашей туристической поездке с сыновьями в Италию, один раз мы съездили в парк развлечений. Было это достаточно далеко, поэтому решили взять напрокат машину. Ехали по скоростной трассе, великолепная дорога, погода и настроение. Нужно было только очень внимательно смотреть за информационными знаками. Эту особенность я хорошо знал. Если проскочить нужный поворот, потом можно несколько десятков километров искать возможность вернуться обратно на нужный маршрут. Съехали с трассы мы, слава богу, правильно. А вот дальше заблудились. Никак не могли найти правильный поворот. Ехали, понимали, что начинаем уходить куда-то в сторону, разворачивались, возвращались обратно и начинали сначала. Когда мы оказались в третий раз на том же самом месте, решили выйти и спросить у местных жителей дорогу. Дело происходило на окраине небольшого городка, самыми высокими зданиями были двухэтажные дома, типа наших хрущевок.  Дворики с детскими площадками, качели, песочницы, точно, как у нас. Мы припарковались недалеко от такого дома. К тому времени я уже сносно говорил по-итальянски, уверенный, что я смогу все подробно выяснить, я вылез из машины и стал ждать появления аборигена. Наконец, со двора вышла какая-то женщина. Я подошел и вежливо попросил ее объяснить, как нам правильно добраться до парка. Женщина задумалась, потом повернувшись в сторону мужика, который стоял на балконе второго этажа в трусах и майке и курил, закричала по-русски: «Коля! Поговори с ребятами, они что-то узнать хотят! – потом, повернувшись к нам, с улыбкой закончила, - не понимаю я  пока по вашему, по-итальянски…».

***
Маленький сын очень хотел пойти в школу. Правда, представление о школе у него были очень размытые. Когда его спрашивали, что он там собирается делать, он несколько туманно отвечал: «Читать, пинать, писать …».

Как-то в институте мы сдавали экзамен преподавателю, с которым в качестве куратора ездили в колхоз. Экзамен проходил в аудитории четырехэтажного корпуса, на четвертом этаже. Сама аудитория располагалась примерно в середине длинного коридора. Заходили в аудиторию группами человек по десять. Я с первой группой заходить не захотел, решил немного еще почитать лекции. Я стоял с конспектом на углу здания, метрах в тридцати от аудитории, угол был застекленный, здесь было светлее. Рядом со мной была техническая лестница, которая вела в сторону чердака. Она состояла из одного пролета и заканчивалась небольшой площадкой. Преподаватели часто использовали ее в качестве курилки. И вот я увидел, как из аудитории вышел преподаватель, прошел по коридору в мою сторону, завернул за угол, поднялся по лестнице и закурил. Через несколько секунд из двери аудитории высунулась голова Бориса. Он посмотрел налево, потом направо и увидел меня: «Слушай, стукни в дверь, когда ЭТОТ возвращаться будет», - зловещим шепотом попросил Борис.  В коридоре была абсолютная тишина, поэтому просьбу я услышал. Я также понял, что этот призыв о помощи очень хорошо услышал и преподаватель. Я поднял глаза вверх и посмотрел на преподавателя. Он затянулся, выпустил дым, потом крикнул: «Списывайте спокойно, ЭТОТ будет возвращаться минут через пять!»

***
Сын как-то попросил на ночь поесть. Жена сказала, что это вредно, что он будет толстым.
- А мы сейчас толстые?
- Нет, мы же на ночь не едим.
- А были?
- Я была, - сказала жена, - когда ты у меня в животе был.
Сын проанализировал полученную информацию и сказал: «А ты что, меня съела? Чудеса какие-то …».

Вспомнилась поездка на юг, когда мы спонтанно поехали на море по приглашению знакомых девчонок. К концу отдыха денег у нас, естественно, почти не осталось. Билеты на поезд, предусмотрительно, мы купили заранее. До отъезда оставалось часа три, мы решили пойти погулять по городу. Наш поезд уходил часов в двенадцать ночи. Вечером было очень красиво, везде горели огоньки, музыка отовсюду звучит, все цветет, благоухание вокруг.  Юрец предложил пойти на дискотеку, таких заведений было множество. Мы прикинули наши финансы, поняли, что останется только на нехитрую закуску. На выпивку уже не хватало, но у нас оставалось около полбутылки водки. Решили, что нам хватит, тем более, что ехать нужно было только одну ночь. С бутылкой на дискотеку не пропускали, поэтому Юрец плотно заткнул драгоценный напиток какой-то бумажкой и аккуратно спрятал под куст жасмина недалеко от входа. Мы потанцевали, прекрасно провели время. Когда мы вышли с дискотеки, у нас оставалось время как раз добраться до вокзала. Юрец уверенно направился к кусту, пошарил там, потом повернулся к нам и сообщил удивленно, что бутылки там нет. Мы, конечно, посмотрели и под соседними кустами, но это было для очистки совести, мы же тоже видели, куда он ее прятал. В расстроенных чувствах мы двинулись по направлению к станции. Юрец шел впереди, ругался на чем свет стоит на черствых людей, которые, прекрасно понимая ситуацию, тем не менее, идут на такое низкое воровство. Проклиная преступников, и, желая жутких бед им, и всем их родственникам, он ожесточенно пинал кусты, мимо которых проходил. Когда он пнул очередной куст, к его ногам выкатилась целая бутылка водки.

***
Жарили как-то шашлык, мой сын его очень любит. Он терпеливо ждал появления на столе главного блюда. Когда, наконец, шашлык оказался на столе, сын основательно его рубанул. Я увидел, что он умиротворенно откинулся на спинку стула и, улыбаясь, поглаживает свой живот. Я спросил:
- Ну что, доволен?
Сын вздохнул и ответил:
- Да, пузо наполнилось своей жизнью…

Во время нашей поездки дикарями на юг у меня появились новые знания. Например, о пудинге.
В начале поездки денег у нас было достаточно, поэтому, в первые дни, мы себе ни в чем не отказывали. Потом решили жить экономнее. Для того, чтобы продолжать немного понтоваться, у нас сложилась такая традиция. На территории пионерлагеря, где мы ночевали на балконе в корпусе пионервожатых, Юрец нашел бутылку из-под какого-то очень дорогого французского коньяка. И еще у нас остались пустые пачки дорогих ментоловых сигарет SALEM. Каждое утро начиналось с того, что мы напихивали в эти пачки дешевые сигареты, по дороге покупали дешевое вино и переливали его в коньячную бутылку. Потом, на пляже, мы все это живописно расставляли на подстилке, и начинали загорать. Со стороны смотрелось неплохо. Однажды Юрец не выдержал и сказал, что вино, конечно, это хорошо, но он очень хочет пива. Какой-то мужик, который загорал неподалеку, услышав наш разговор, сказал грустно:
- Ребята, я тоже хотел пива. Я тут все облазил вокруг, пива здесь нет…
Юрец долго переваривал эту информацию, потом сказал, что такого не может быть. Решили, что один человек останется охранять вещи, а остальные отправятся на поиски. Определить, кто останется, решили, сыграв в дурака. К сожалению, как потом выяснилось, выиграл я. Юрец встал, покрутил головой, понюхал воздух, сказал, что нужно идти в этом направлении, и решительно зашагал вперед. Остальные двинулись за ним. Время приближалось к полудню, самое пекло, обычно к этому времени мы уходили куда-нибудь в тенек. Оставить вещи я не мог, все тащить с собой тоже не было возможности. В общем, когда они вернулись, где-то через час, я сгорел начисто. Пиво, кстати, они действительно нашли, в чем я, учитывая чутье Юрца, не сомневался.
К вечеру мне стало совсем плохо, все так болело, что я садился с трудом, похоже, что я еще и тепловой удар получил, поднялась температура. В общем, мне ничего не хотелось, аппетита совершенно не было. Днем мы обычно питались в кафешках, а вечером нас кормили девчонки, которые таскали еду из пионерской столовой. Когда я сказал, что ужинать совершенно не хочу, и пойду спать, Юрец попытался меня переубедить. Он сказал, что девчонки сегодня обещали приготовить пудинг. У меня возникли какие-то ассоциации с вареньем, джемом или повидлом. Я сказал, что сладкое я уж точно сегодня не хочу. Я намазался сметаной, нашел более-менее удобную позу, и уснул. Когда я проснулся утром, то понял, что чувствую себя вполне сносно. Сгоревшая кожа, если особо ей не шевелить, тоже не очень беспокоила. Настроение улучшилось, я чувствовал бодрость, и понял, что очень хочу есть, так как лег спать без ужина. Я разбудил Юрца и поинтересовался у него, не осталось ли что-нибудь от вчерашнего, пусть, хотя бы, пудинг. Юрец с воодушевлением и очень красочно описал, какую я совершил ошибку, и как я был неправ. Он очень подробно, смакуя, вспомнил пудинг. Не знаю, являлось ли то, о чем он рассказывал, классическим пудингом, но оказалось, что девчонки приготовили блюдо, состоящее из чередующихся слоев теста, мяса, лука, помидоров и сыра. Описание было настолько реалистичным, что я его даже представил мысленно. У меня начала выделяться слюна, и я поинтересовался у Юрца, что, конечно же, он мне его оставил. Юрец решительно подтвердил, что конечно же, оставил. Что он, когда эту вкуснятину попробовал, сразу обо мне подумал, я же его друг.
Но потом он как-то подозрительно загрустил. Я с тревогой спросил Юрца, что это с ним. Он со вздохом сказал:
- Понимаешь, я, похоже, совершил ошибку. Я положил пудинг рядом с подушкой, чтобы утром тебе его отдать. Но, похоже, ночью ветерок был, я проснулся ночью от запаха. Я точно дальше не помню, но, похоже, я его съел. Во всяком случае, сейчас его нет…
Таким образом, я узнал, что пудинги бывают не только сладкие, во-вторых, что голод часто сильнее дружбы…

***
Мой сын очень много времени проводил со своим двоюродным братом. Они, конечно, часто ссорились, когда уже начинали надоедать друг другу, но все это происходило на фоне братских нежных отношений. Потом сразу мирились, и продолжали играть, как ни в чем не бывало. Однажды они в очередной раз разругались, и мой сын воспользовался подручным материалом. У него в руках в этот момент была какая-то пластмассовая машинка, он, недолго думая, треснул ей любимого брата по голове. Они уже готовы были сцепиться, но мы были в этот момент рядом, поэтому успели их растащить. Двоюродный брат вырывался из рук своего папы и кричал:
- Пустите меня, я тоже хочу братику по лицу машинкой проехать!

У нас с Юрцом много общего, мы дружим с детства. Родились мы с разницей в один месяц. И жены у нас с Юрцом появились, практически, в одно и то же время. Мы решили съездить на море, отдохнуть совместно, молодыми семьями. Взяли путевки в пансионат. Отдых прошел прекрасно, хотя начало отдыха не предвещало ничего хорошего. Когда мы прибыли на место, выяснилось, что свободен только один номер. Нам пообещали, что через пару дней, когда освободится второй номер, нас расселить. В общем, нам пришлось заселиться вчетвером в один номер с двумя кроватями. Женам этот факт совсем не понравился, они высказали все, что думают про этот пансионат и про нас с Юрцом. Так как дело было уже к вечеру, мы пообещали завтра все решить, а пока благоразумно убрались на улицу, чтобы своим присутствием никого не раздражать. Жены выпили шампанское и легли спать. А мы долго сидели на скамеечке, разговаривали, дышали ароматами юга. Конечно, не на сухую. Поэтому, в номер я вернулся в несколько уставшем состоянии. В комнате была абсолютная темнота, и я, не разобравшись, кто куда лег, подошел к жене Юрца. Кровати были узкие, поэтому места, практически, не осталось. Будучи полностью уверенным, что это моя жена, я легонько толкнул ее и попросил, чтобы она освободила место. В ответ на это она сквозь сон пробормотала:
- Сейчас, сейчас, Юр, подвинусь.
Я подумал, что назвав меня Юрцом, меня хотели обидеть, поэтому решил обидеться. Я пошел опять на улицу и лег спать на скамейке, благо ночи были очень теплые. Утром я проснулся в прекрасном настроении и вернулся в номер. Там я застал душераздирающую картину. Рядом с кроватью, лежал Юрец. Вокруг головы растеклась небольшая лужица крови. Рядом с головой лежал пистолет. Жена Юрца сидела рядом с ним на полу, на лице у нее был написан ужас. Моя жена сидела на кровати с таким же выражением. Потом она посмотрела на меня и спросила:
- Ты зачем его убил?
Я поинтересовался, кто из нас сошел с ума. Потом добавил, что может быть какие-то подробности вчерашнего вечера и стерлись из моей памяти, но убийство я бы точно запомнил. Я подошел к Юрцу, наклонился и потряс его за плечо. Юрец промычал:
- Да, да, сейчас, еще две минутки – и я встаю…
Потом перевернулся на другой бок и захрапел. Он был абсолютно пьяным.
Через час, когда водные процедуры и кофе снова вернули Юрца в наш мир, мы восстановили цепочку событий. Юрец ночью не сразу пошел в номер, он пошел в туалет. Как он потом объяснил, он решил не мешать девчонкам, поэтому решил поискать туалет в коридоре. История умалчивает, нашел он его или нет. Но он помнил, что нашел оранжерею. Ему там очень понравилось, к тому же у него оставалось почти полбутылки водки и закуска. Юрец сказал, что увидел там прекрасную пальму, после чего прекрасно провел под ней время, уничтожив все имеющиеся у него запасы. Потом он пошел спать. Добравшись до кровати, он сунул под подушку газовый пистолет, который зачем-то взял с собой в пансионат. Потом пристроился с краю кровати и отрубился мертвым сном. Ночью пистолет упал на пол, за ним через некоторое время последовал и Юрец. При этом упал лицом на пистолет. Царапина была небольшая, но сколько-то крови все-таки натекло. Состояние Юрца способствовало крепкому сну, что он и продолжил благополучно делать.  В этом состоянии его и лицезрели проснувшиеся утром жены.
Надо сказать, что это как раз и поспособствовало дальнейшему удачному отдыху. Для Юрца последствием стали два великолепных синяка под глазами, которые радовали нас весь оставшийся отпуск живописной сменой цветовой гаммы. После этого он везде ходил в темных очках, снимая их только ночью. Когда мы пошли после завтрака к администратору поинтересоваться, не освободился ли второй номер, тот ответил, что, может быть, освободиться завтра. Тогда Юрец снял очки…  Администратор внимательно посмотрел на Юрца, потом на меня. А Юрец грустно сказал:
- Понимаете, вторая ночь в комнате с ним, - он кивнул в мою сторону, - может окончиться гораздо хуже…
Сразу же нашелся второй свободный номер.

В круговороте жизни с вами мы, подчас,
Вдруг забываем это … Но поймите, люди!
На тот момент, когда не будет нас,
Мы не поймем, что нас уже не будет …

Жизнь – она такая штука. Сложная. Но она продолжается. Я надеюсь, что лично в моей жизни будет еще много интересного. Будут не только воспоминания, но и новые интересные события. Которые плавно перетекут опять в воспоминания. Вот такой круговорот …
И, надеюсь, что я продолжу плыть по волнам своей памяти …