9
Избавившись от своего недуга, Василий Пантелеевич, разместился на завалинке, прикидывая, чем себя занять. На глаза попалась фуфайка о которой говорила супруга. Присмотревшись, он узнал свою синюю фуфайку. Он готов был заложить в споре с бабкой свою душу, в полной уверенности что сжег эту фуфайку. Именно ее, с приметными латками, он отобрал у Полкана.
Агафья Карповна, постелила ее собаке в будку под зиму. По весне пес ее вытащил, таскался с ней по двору. Подыскивая тряпку для розжига, Василий Пантелеевич использовал эту фуфайку. В банку от краски, в которой он принес солярку, она влезть не могла, потому он разодрал ее на части. Остатки бросил сверху на занявшуюся кучу.
Теперь пес лежал на этой фуфайке сунув нос в рукав. Подивившись такой несуразности Василий Пантелеевич, вернулся к насущным проблемам. Прикинув возможные варианты, остановился на Ефиме. Для затравки у него было, а там с Ефимом, чего ни-будь найдут.
С вечера у него осталось более полбутылки за каторжный труд бурлака. Груженый сеном мотороллер толкать было неудобно, и они с Тимохой приладили веревку к передку аппарата. Груженый сеном трехколесный агрегат то и дело норовил свернуть с дороги. Тимохе пришлось более рулить, чем тянуть. В итоге, Василий Пантелеевич неимоверным усилием, можно сказать, в одну его изнемогающую силу, доволок копну сена до дома механизатора. Не чуя под собой ног от усталости, получил честно заработанную поллитровку первача.
Подлечившись прям у дома Тимохи, решил, что на сегодня с него хватит. Предполагая изначально с заработанной пол-литрой пойти к Ефиму, или еще куда, передумал. Наваливающаяся усталость поставила крест на предполагаемом вояже. Рассудок подсказал; дорога будет в один конец. Поняв, что не в силах идти куда-либо кроме дома, бурлак с трудом встал с лавки. Тронулся в путь, провожаемый благодарным мычанием Рябухи и ее родственников. На подгибающихся от усталости ногах он кое-как добрел до дома, схоронив остатки самогона под навесом.
Умотавшись за день он, не помня, как добрался до кровати. Агафья Карповна, приняв его усталость за степень опьянения, сильно браниться не стала, верно в виду его заслуг на бытовой ниве.
Наметив вариант времяпрепровождения, Василий Пантелеевич прикидывал благовидный предлог увильнуть от работы и смыться от бабки. Агафья Карповна, видимо, сама, решив за супруга дилемму, вышла из дома.
- До Елизаветы дойду, Дарья говорила, приболела, вроде, – посвящала в свои планы мужа супруга, - потом в сельпо зайду, сахару на донышке осталось, да и маслица возьму. Ты б глянул дверку в подпол, коль спина прошла.
- Да что на нее глядеть? Новую надо делать, а материалу нема.
- Ну, може, эту как поправить можно? – Не унималась Агафья Карповна. – Совсем ведь не закрывается.
- Ну, как ее поправишь?
Василий Пантелеевич, демонстрируя несостоятельность желаний супруги, откинув чурбак от дверки. Потянул оббитую утеплителем, а по краям неумело всякими тряпками, прилаженными супругой, перекошенную дверку. Из-за двери шмыгнул лохматый кот Варвары. Пролетев мимо Полкана пулей, стреканул под навес. Кот, видимо, пережидая там лихие времена присутствия в своем доме гостившего у хозяйки внука. Полкан относился к коту Фильке нейтрально, но для порядка, подойдя к двери, сунул нос в открывшийся проем. Понюхав прохладный воздух, глянул на хозяина.
К возвращению Агафьи Карповны вход в подпол украшала добротная дверка. Оббитая частью старым войлоком, частью войлоком от старых валенок дверка плотно закрывала вход. Не ограничившись этим, Василий Пантелеевич восстановил тамбур перед входом в подпол. Делал под навесом новую дверку на тамбур, несколько лет тому из-за ветхости пущенную на дрова.
Хозяйка, не веря глазам своим, подошла осмотреть строение. Поставив сумки, проверила, как открывается дверка. За дверкой оценила новую лесенку. Удовлетворенная глянула на трущегося у сумок Полкана. Вытащив из сумки колечко полукопченой Краковской, сунула ему в пасть. Пес, подхватив деликатес, от греха подальше, отбежав к будке, принялся за угощение. Василий Пантелеевич, отвлекшись от работы, глазам своим не поверил.
- Ты че эт, старая? Меня за кусок пирога скалкой грозилась прибить, а сама ему целую котелку колбасы отдала.
- Я отдала? – Переспросила такой нелепости супруга.
- Дык, кто ж еще?
- Сама отдала? – Настроение Агафьи Карповны улетучивалось вслед за исчезающей в бездонном желудке Полкана колбасой. – А ты куда смотрел?
- А что я?
- Вон, – не зная, чем упрекнуть, скользнула взглядом по дому. – Вона, створки на ставнях усе порассохлися. Все покосились, ни одна уж какой год не закрывается. Крылечко - три ступеньки, и те сгнили, вот-вот провалятся. А он, черти-где самогон хлещет. Дом покосился, а он все на завалинке сидит. Доски уж спрели, порастрескались, как еще задницу себе не прищемил…
Василий Пантелеевич притих, зная, что супруге в этот момент лучше не перечить. Полкан прикончив колбасу, облизнулся. Подозревая, что стал виновником назревающей ссоры, виновато глянул на хозяев. Агафья Карповна, махнула рукой на мужа, подхватив сумки, пошла в дом. Василий Пантелеевич продолжил работу.
10
...