Славному советскому "соколу" Владимиру А. посвящаю...
Замухрышкой Серега был с детства. Не помогло даже военное училище. Приняли Серегу из-за хорошего здоровья - училище – лётное, требования строгие. Хотя математику пацан завалил, но домой не уехал – стоял среди абитуриентов и покидать строй не собирался. Старшина доложил начальнику приемной комиссии, тот – начальнику училища. Генерал пришел посмотреть на упрямца. «Хочу учиться, товарищ генерал! – выкрикнул Серега. - Буду стараться!» Начальник училища посмотрел на незадачливого абитуриента, себя, наверное, вспомнил – направили юношу по комсомольской путевке в школу ОСОАВИАХИМ. Образование – две зимы в церковно-приходской школе, в голове пусто – разве что читать по слогам умеет, а вот желание летать есть. Ретивого юношу заметили, приняли без экзаменов, - так и прикипел к военной авиации. Генерал еще раз взглянул на Серёгу и коротко бросил адъютанту - «Зачислить!», тем самым решив Серегину судьбу.
Так стал Серега курсантом. Но незадача - все сокурсники – орлы, как на подбор, один он в обвисшей форме в бриджах с мотнёй до колен – посмешище. Курсантам форму выдавали со склада – довольствуйся, чем есть. Перетерпел, учился, старался, выпустился. Офицерам форму шьют в ателье – Серега преобразился. Но красивая форма не гарантировала успешную службу – Сереге и здесь не везло – то полк расформируют, то эскадрилью сократят. Войны нет, народа в армии много – куда девать безродных? Так он и кантовался из одной летной части в другую, пока не оказался в авиаполку Капустина Яра. Кадровики могли его демобилизовать, но пожалели – летай до пенсии, немного осталось, капитаном можно уволиться в 40 – а тебе уже 35. И посадили Серегу вторым пилотом на транспортный Ли-2.
Серега особо не горевал. Сердце грело ожидание скорой пенсии и возвращение в родной Воронеж. Внезапно нагрянула любовь – повелась на небравого капитана официантка-разведенка из офицерской столовой. Правда, была она постарше Сереги, и, как говорили сослуживцы, очень даже доступная, но зато – разбитная, красавица, и бездетная. Расписались. Подружились семьями – Серегина ячейка общества, заместителя начальника парашютно-десантной службы и прапорщика из службы ГСМ. Прошел год, другой…
Летом хорошо – Подстёпка, протока Волги, почти рядом. В свободное время – на речку, там вода – теплынь, солнце жарит, песок – босой ногой не ступишь.
В августе прапору дали отпуск, и он с женой решил съездить в санаторий, устроил отходную. Бухали на квартире, провожали на автовокзал – садясь в автобус, прапор сунул Сереге ключ и прошептал: «Серый, присмотри за квартирой – кому моя жена ключ оставила…»
18 августа – День ВВС, гуляли в кафе «Уют». Пили много, выходили курить. Время подошло к полуночи. Пора домой. Кинулся Серега супругу искать – нет любимой. Запропастилась куда-то. Обошел кафе вокруг - нет нигде. Прошел гостиницу по этажам – во всех фойе пусто. Наверное, домой ушла, с подругами. Потолкался возле дамского туалета – наткнулся на жену зама ПДС. Та искала своего благоверного - тоже пропал. Серега нащупал ключ в кармане – мелькнула шальная мысль.
- У меня есть бутылка шампанского… - шепнул на ушко женщине.
- Где? - та блудливо стрельнула глазами.
- Пойдем, покажу, - Серега положил ей руку на талию, и они ушли в темноту.
Шли почти молча, стараясь избегать освещенных мест, – заметят чужую жену с чужим мужем – предадут огласке. В подъезде поднимались чуть ли не на цыпочках. Серега аккуратно вставил ключ в замочную скважину и потихоньку открыл дверь. Хорошо смазаны петли и замок у начальника склада ГСМ – не скрипнули.
Прошли в коридор, закрыли дверь, и в тишине темной квартиры услышали доносящиеся из спальни возню и прерывистое дыхание. Хоть и под «шофе» были, но догадались, что там происходит. С пьяну решили напугать любовничков – «Бутылку с них стребуем!» - шепнул Серега своей спутнице. Ворвались, рявкнули, зажгли свет и обомлели – Серега увидел свою супругу голой, с раздвинутыми ногами, а на ней – зама ПДС. Взвизгнула замова жена, впилась ногтями мужу в лицо, и покатились они с кровати на пол, исторгая матерщину. Серега вначале оцепенел, но когда любимая вскочила и с криком – «Это не то, что ты подумал! Я пришла музыку послушать!» - стала напяливать трусы, Серега смачно заехал ей в глаз. Женщина упала, вскочила, схватила валявшееся на полу платье, с вешалки - шляпку и выбежала в подъезд. Шум в квартире и на лестничной клетке возбудил у жильцов любопытство – зеваки стали выглядывать из дверей, давать советы:
- Голая пусть бежит, голая! Меньше сопротивление воздуха! – кричали с хохотом Серёге.
- Забегай ко мне, озабоченная, вдую, как из брандспойта! – его жене.
- Велосипед дать? Быстрее уедешь, а то забьёт до смерти! – издевались насмешники.
- Афродита Милосская! Ха-ха-ха!!!
Серега, враз протрезвев, от стыда прикрыл глаза руками, спотыкаясь и покачивая головой, будто говоря «Нет… Нет… Нет…», пошел прочь.
На развод не подал – прекрасно знал, что после этого будет – замордуют на служебных и партийных собраниях. Но и жену не простил – сексом заниматься с ней перестал, а как только любимая начинала лезть сама, – кулаком в рыло. Народ армейский к лупцеванию неверной бабы относился снисходительно – в армейских городках и не такое бывало. Наконец, женщине надоело ходить по гарнизону с битой мордой, и она ушла от Серёги сама. Поначалу ей фартило на ухажеров, но… жениться никто из них не собирался. Где гульки – там пьянки, где пьянки – там потасовки, а драки – это уже залёты. Буйных – наказывали, а бывшую Серёгину жену командир вызвал в кабинет и сказал – не прекратишь участвовать в ****ках – уволю и выгоню вон из гарнизона. Завел испуганную женщину в комнату отдыха при кабинете – отдалась и «спасибо» сказала. «Ладно, не переживай! Буду вызывать - приходи разок-другой в неделю, но смотри – никому ни гу-гу». Женщина притихла.
Серега же, оставшись один, вел себя спокойно. Залетным он не был, беззаветной страсти к алкоголю и шалавам не испытывал, а когда все же выпивал или находил кралю, не буянил. Женщины его вниманием не баловали, но и не сторонились. Зацепил даму из метеослужбы - её благоверный служил старшим оперативным дежурным командного пункта в главном штабе полигона, и когда уходил на дежурство, «балдёжница» прибегала к Серёге, он штырил её, сколько мог, разговлялся.
Дамы приходили редко – Серега был женихом бесперспективным, его навещали только самые «озабоченные», и те сбегали при малейшем появлении более привлекательного кавалера.
Одно плохо было – скучно. Серега возвращался в обезлюдевшую квартиру, и его обуревало одиночество. Хотел было кошку завести или собаку – сослуживцы отговорили – лоток с грунтом держать, кормить регулярно, а собаку – так еще и выгуливать. Кто все это будет делать, особенно когда Серёгу на неделю, а то и на десять дней отправляли в командировку, причем почти каждый месяц. И решил Серега завести попугая. Увидел по телевизору – птицу можно научить разговаривать, кормить – насыпал в коробку – неделю клевать будет, пить – поставил чашку с водой, пусть хлебает, гадить – помёт из клетки если и вывалится, можно почистить по возвращении. Так что на неделю спокойно бросай без присмотра – ничего не случится. Осталось выбрать. На том и порешил.
Поехал в Волгоград, пришел на птичий рынок. Глаза разбежались от изобилия пернатых. Остановил выбор на бурохвостом жако. Птица была большой и шла в комплекте с клеткой.
- А он говорить умеет? – спросил Серега продавца.
- Еще как! – убедительно ответил торговец птицей.
- Почему сейчас молчит?
- Стресс. Привезете домой – пообвыкнется - заговорит, - продавец показал справку ветеринара. - Попугай здоров. За такую цену – почти что даром. Место занимает, а мне деньги нужны - хочу игуану завести. Берите, не пожалеете. К тому же попка с прикольным сюрпризом – обхохочетесь, когда заговорит!
- Матерится? – Серега был наслышан о таком подвохе.
- Нет, нет! Женщинам комплименты делает.
Цена и в самом деле была небольшой. Насчет сюрприза продавец больше ничего не сказал, Серега забрал клетку с птицей и пошел на автовокзал.
Сюрприз Серега вскоре ощутил в полной мере. Стоило ему привести домой кралю, как попугай начинал бесноваться в клетке, и, грассируя, картавя, кричать – «Курва! Курву привел!!!» После такого «тёплого» приёма даже самая склонная к соитию женщина убегала без оглядки. Серега начинал ругать попугая, а тот, словно соглашаясь, смиренно повисал вниз головой, не издавая ни звука в ответ не негодование хозяина.
Стараясь избегать подобных ситуаций, Серега стал выносить клетку с попугаем на балкон. Наступила осень, пришли холода. Птица стоически выдерживала это испытание до тех пор, пока одна из любопытных дам не удержалась и во время знакомства с Серёгиной квартирой не заглянула на балкон. Клетка с попугаем привлекла ее внимание, и она восторженно воскликнула – «Ой, какой красивый пингвинчик!», на что попугай не замедлил с ответом – «Из-за вас, ****ей, и моржом стать можно!» Ошалевшая от такого ответа женщина ретировалась, а попугай тем самым превысил хозяйское терпение и подписал себе приговор – Серега запер его на балконе, перестал кормить и поить. Через неделю попугай сдох. Серега выбросил клетку с мертвой птицей в мусорный бак, и коммунальщики увезли его на свалку.
После зимы началась весна. Ушло половодье, исчезла мошка, вода в Подстёпке прогрелась настолько, что стало возможным ходить на пляж и купаться.
Чтобы добираться быстрее, Серега купил велосипед. В выходной он складывал в вещмешок продукты и уезжал на речку с раннего утра, пребывая там до позднего вечера. Так было и в очередной День ВВС. Помня, что произошло когда-то несколько лет назад, он отказался от участия в банкете и уехал на пляж. День выдался жарким, но легкий ветерок приятно овевал тело, и Серега задремал на махровом полотенце, оставленном в квартире бывшей женой.
Проснулся от шума, возникшего среди людей. Отдыхающие крутили головами и кричали – «Попугай! Попугай!!» Серега, осматриваясь по сторонам, попытался понять, где птица, но не смог до тех пор, пока не услышал скрипучий крик – «Убийца! Мерзавец!! Убийца!!!». Попугай вылетел из кустов, набрал высоту и спикировал на Серёгу. Ошарашенный летчик едва увернулся от удара. Присутствующие на пляже мужчины стали бросать в птицу комьями земли, но попугая это не смутило, он снова набрал высоту, и, как ястреб, повторил заход. Серега попытался набросить на него полотенце, но попугай сделал резкий маневр вверх, схватил рушник своими когтистыми лапами и сбросил его на макушку самого высокого дерева.
Серёгу обуял страх. Он прыжком оседлал свой велосипед и, что есть силы, крутя педали, помчался домой. Попугай тоже не дремал. Птица выждала, когда Серега выедет из-под крон деревьев, и повторила налет. Теперь Серёге пришлось применить на практике знания, полученные им в военно-воздушных силах. Летчик резко тормозил, вилял влево-вправо, пытался сделать другие виражи, когда птица выходила в окончательную фазу пике. Остановившись возле куста, Серега выломал разлапистую ветку и махал ею, чтобы ранить попугая или сбить птицу на землю. Ему это почти удалось, но в борьбе с веткой попугай все-таки пробил в ней брешь и несколько раз тюкнул Серёгу в голову. Обливаясь кровью и осатанев от боли, Серега бросил велосипед и, размахивая веткой, кинулся бегом к КПП. Разъяренная птица летела вслед за ним и продолжала свои атаки.
Наряд на контрольно-пропускном пункте остолбенел, когда в их будку ввалился окровавленный мужчина, и, тыча пальцем в витражное окно, прохрипел: «Попугай! Бешеный! Напал на меня!» Дежурный по КПП посмотрел в сторону, куда показывал Серега, и увидел сидящего на ветке и чистящего перья попугая. Алкоголем от Серёги не пахло. Офицер позвонил дежурному по гарнизону, и Серега услышал, как тот дал ему указание аккуратно уничтожить птицу, но чтобы не ранить людей.
Попугай сидел на дереве, наблюдал за стеклянной будкой, в которой находился его визави, и не следил за другими людьми. Дежурный прошел по тротуару в сторону жилого городка, сделал полукруг и по другой дорожке зашел к попугаю сзади. Выстрел был точен – пуля прошила птицу снизу вверх, брызнули во все стороны перья, и попугай мешком свалился на землю. Подбежал один из дневальных. Дежурный приказал ему взять лопату и закопать птицу в степи за гарнизонным забором. Серега пошел домой.
В квартиру он вернулся чуть живой. Зайдя в ванную, Серега заглянул в зеркало и ужаснулся своему виду – слипшиеся от засыхающей крови всклокоченные волосы, грязное с потеками пота лицо, изорванная и перепачканная майка. Напрягая последние силы, стоя в ванной на четвереньках, Серега кое-как принял душ и, рухнув на кровать, забылся в беспокойном дремотном сне.
В воскресенье можно было спать долго, но беспокойный отдых в жаркой астраханской степи не освежил организм. Утром Серега прошел в ванную – побриться и умыться, но сил хватило только на то, чтобы сполоснуть лицо водой. Он смотрел на свое отражение в зеркале, и оно то становилось резким, то расплывалось так, что был виден только контур головы и плеч. Пытаясь справиться с наваждением, Серега потряс головой и сделал это зря – ванная комната внезапно закружилась, ноги стали ватными, и мужчина рухнул на пол, ударившись головой об унитаз. Боли он не чувствовал, но голова стала кружиться еще сильнее, и Серега на четвереньках пополз к постели. Куда-либо идти не было сил. Он включил вентилятор и всё воскресенье провалялся на кровати.
В понедельник, с утра, стало еще хуже. Появилась одышка, и Серега уже после нескольких шагов садился на кровать или в кресло и начинал жадно ловить ртом воздух. Нужно было выдвигаться на службу, а сил хватило только на то, чтобы позвонить дежурному по части, а затем вызвать скорую. Гражданские врачи, узнав, что звонит офицер, «отфутболили» его в госпиталь, и через полчаса к Серёге приехала военная санитарка. Врач уложил лётчика на носилки, и два солдата вынесли тщедушное тело из квартиры в машину. Дорогу в госпиталь Серега помнит плохо – сознание отключалось, перемешиваясь с галлюцинациями. То, казалось Серёге, что санитары везут его на кладбище, и он пытался докричаться до них – «Живой я, живой!», то, казалось, что это попугай несет его в клюве, чтобы выбросить на свалку, и Серега отбивался от него, нелепо размахивая руками. Иногда вместо санитаров он видел вокруг себя египетских анубисов, которые собирались сделать из него мумию и отправить в загробный мир. Глядя на их шакальи головы, Серега начинал безвольно рыдать… В его мозгу вертелась песня – «Похороните меня за плинтусом!»
В госпитале Серёге сделали укол, он моментально выключился и проспал до утра. Разбудил его шум санитаров и голос медсестры: «Новенький, тебе персонально назначено – в 10 часов должен быть у главного врача». Диагноз был неутешительным. Серега подцепил какую-то заразу, и она распространилась по всему организму. Больного стали пичкать антибиотиками и более сложными препаратами. Через неделю он пошел на поправку.
Из воинской части позвонил заместитель начальника штаба. Из-за отсутствия второго пилота Ли-2 пришлось поставить на прикол. Срывались перевозки, и командир части на служебном совещании высказал недовольство. Серега представил, как его начнут трепать командирские «шестерки», и ему стало тоскливо. При очередном обходе Серега попросил, чтобы его выписали. Через две недели выздоровевшего летчика отпустили восвояси. Серега пришел домой.
Мирно прошли суббота и воскресенье. В понедельник утром Серега поднялся раньше, начал собираться на службу – почистил зубы, стал умываться, и обратил внимание, что щетина на лице стала жестче и гуще. Лезвия «Нева» с трудом срезали буйную поросль, и бритьё превратилось в пытку.
В полку Сереге обрадовались. Командир экипажа сказал, что во вторник они летят на Балхаш, и Серега обрадовался в ответ – значит, жизнь в части будет кипеть без него, и он избежит разносов за свою болезнь, а там, глядишь, происшествие вовсе забудется.
Самолет разогнался по ВПП и взмыл в воздух. Через несколько часов показались волны Балхаша, и Ли-2 приземлился в аэропорту Приозерска. В командировке были ровно неделю. Серега иступил все лезвия, но щетина, увеличиваясь в твердости и диаметре, лезла, как грибы после дождя. Командир экипажа с сожалением посмотрел на подчиненного и нехотя процедил:
- Что-то ты плохо выглядишь. Тебе после болезни в себя придти надо. К нам в полк лейтенанта молодого прислали, у него опыт есть на Ли-2. Давай мы тебя отправим в отпуск, а я молодого возьму на стажировку. Вернешься – сядешь командиром вместо меня, а я пока литёху подрочу - все знали, что командир экипажа мечтал перебраться в Подмосковье, и, похоже, его мечта могла в скором времени сбыться. – Пиши рапорт, я схожу в штаб, завизирую. Тебе туда в таком виде появляться нельзя.
Отпуск у военлётов большой – сорок пять суток. Серега от путёвки в санаторий отказался – решил провести его начало дома в гарнизоне, а если удастся избавиться от напасти – съездить к родителям в Воронеж. Сходил в универмаг, купил импортные лезвия. Продавщица нахваливала, говорила – они острее «Невы», и выдерживают больше сеансов бритья, а сама опасливо поглядывала на его лицо, рассматривала необычную щетину. Серега купил целую упаковку.
В продуктовом отделе набрал полный вещмешок консервов и макарон, отнес домой, затем сходил в овощной – затарился картошкой, луком и специями. Продавщицы с нескрываемым удивлением рассматривали его лицо, а как только он направлялся к выходу, начинали шептаться.
Предпоследней ходкой Серега купил ящик водки.
- Юбилей какой? – поинтересовалась продавщица. У нее была инструкция – докладывать, когда офицеры приобретали много спиртных напитков, и женщина с удовольствием закладывала служивых, ожидая, что за это её переведут на дефицитные товары или поставят на «развес», где можно было «левачить».
- Да, юбилей… 200 лет гранёному стакану – хмуро отшутился Серега.
Женщина прыснула смехом, но карандашиком пометила – «капитан, летчик, ящик водки». Почти такую же запись сделала продавщица пивного киоска, которая мечтала поработать на этой точке как можно дольше. Серега наполнил у неё десятилитровую канистру и попал «на карандаш».
Вечером пришли друзья – прапор из ГСМ, командир экипажа, штурман. Пришел и лейтенант. Серега нажарил огромную сковороду картошки, достал из холодильника запотевшую бутылку водки, налил в трёхлитровую банку пива. Пили, пели. Конечно, закусывали. Ушла одна бутылка, вторая, третья… Летуны – народ крепкий. Первым начал вырубаться прапор. Остерегаясь от возможных неприятностей, пришла его жена и забрала супруга домой. Следом за ними потянулись командир со штурманом.
Лейтенант мирно уснул в углу на раскладушке, не желая возвращаться в общагу, где свирепствовали клопы. Раскладушка вогнала Серегу в тоску – он купил её по случаю приезда в гости тещи, и спал на ней в кухне, пока та жила у них. Как давно и неправда это было…
Утром никто похмеляться не пришел, да Серега никого и не ждал. Лейтенант вызвался помочь навести порядок в квартире. Вначале решили позавтракать - тяпнули по сто грамм, разогрели и доели оставшуюся со вчера жарёху, запивая её пивом. Настроение улучшилось, заголосили песню – «Обнимая небо крепкими руками…». Лейтенант начал подметать полы –нашел несколько птичьих перьев. Как они не попадались Серёге – уму непостижимо – ведь прошло несколько месяцев, а он почти каждую неделю делал уборку. Рассказал вкратце, как держал попугая, - лейтенанту это было интересно, однако настроение у Серёги враз испортилось, и он выставил удивлённого литёху за порог.
Вымыл посуду, домёл полы и протер их влажной тряпкой. От физической работы и усердия тело покрылось испариной и стало чесаться. Серега решил принять ванну, подошел к зеркалу, и настроение испортилось вконец. Из зазеркалья на него смотрела физиономия, заросшая щетиной так, что не было видно лица. Щеки, нос, лоб – всё было покрыто волоснёй, даже шея. Серега завертел головой, стащил с себя майку и оцепенел от изумления – на теле выступили мелкие прыщики, из которых торчала странная поросль. Серега сбросил штаны с трусами и чуть не взвыл от ужаса – тоже самое было на бёдрах, ягодицах и ногах. Он набрал полную ванну горячей воды и бухнулся в неё, едва выдерживая температуру. Распаренное тело, волосы и поросль легко поддались бритью. Серега провел сеанс косметологии, успокоенный, выпил водки и уснул. Спал он весь день и ночь – ему приснился его попугай, который злорадно хохотал…
Утром все повторилось так, словно он и не брился. Лицо, шея и тело снова покрылись странной порослью, только на этот раз прыщей стало гораздо больше – они представляли собой сплошное поле, напоминающее «гусиную» кожу. Из каждого прыщика рос волосок подобно тому, как они начали расти на лице, и эти волоски набирали силу. Серега понял, что таким образом он от напасти не избавится, и его вновь обуяла тоска. Водки в запасе еще хватало – он открыл новую бутылку и выпил ее в одиночестве, если не считать отражения в зеркале, куда он периодически заглядывал.
Как он уснул, Серега не заметил. Проснулся он от странной боли. Несильная, но тягучая, она охватила переднюю часть лица, усиливаясь на носу и в челюстях, и ослабляясь к ушам. Макушка и затылок не болели. Серега прошел к зеркалу, заглянул в него, и его опять охватил ужас. Нос стал удлиняться и срастаться с верхней челюстью. Нижняя челюсть тоже стала удлиняться, но не вниз, а вперед, образуя с верхней челюстью и носом какое-то подобие птичьего клюва. Серега в ужасе заметался по квартире. В голове стоял какой-то птичий гвалт, мысли не шли, и Серега вышагивал по квартире, не зная, что предпринять. Он выглянул на балкон. В коробке еще оставались несколько бутылок водки. Он попытался взять одну из них, но пальцы на руках срослись и покрылись маленькими пёрышками. Серега схватил бутылку кончиками крыльев и хотел вернуться в комнату, но в это время на соседний балкон вышла женщина, и, увидев его, истошно завопила. От неожиданного крика Серега выронил бутылку, и та разбилась, упав вниз на бетонную дорожку. Серега опрометью кинулся в комнату, женщина продолжала кричать, на улице собрались зеваки. Серега упал на кровать и, закрыв лицо руками-крыльями, уснул. Через несколько минут все стихло.
Проснулся он, когда уже начало смеркаться. Оглядываясь, осторожно вышел на балкон, и, быстро взяв бутылку с водкой, вернулся в квартиру. Его по-прежнему клонило в сон, но хотелось есть – давал знать о себе голод. Серега прошел на кухню и заглянул в холодильник. О консервах нечего было и думать – обросшие перьями пальцы срослись окончательно, и Серега не мог удержать в них ни штопор, ни нож, ни вилку. В глубине холодильника сиротливо стояла открытая банка с лечо. На отпускной отходняк гости принесли много домашних солений и поглотить все не смогли. Серега вывалил содержимое банки на тарелку, но кушать было тяжело, так как челюсти уже значительно трансформировались в клюв, - у Серёги не было птичьих навыков поглощения пищи, он прихватывал куски с края тарелки, пододвигая их туда пёрышками-пальцами. Кое-как удалось открыть бутылку, и, запрокидывая по-птичьи голову, обжигая горло и желудок, Серега стал заглатывать жгучую жидкость, закусывая её лечо. Наконец, водка в бутылке закончилась. Серега доел лечо, и, свалившись на кровать, уснул.
Теперь он проснулся ранним утром. Начало осени принесло с собой прохладу. Людей на улице не было, Серега вышел на балкон и с удовольствием расправил крылья. Солнце только начало подниматься из-за горизонта, но живой мир уже проснулся. Серега заметил летящую бабочку и с ужасом понял, что хочет её склевать. Руки-крылья сами взнесли его в воздух, и Серега почувствовал упоительное желание охоты на насекомых. Еще плохо владея птичьими навыками полета, он делал это неуклюже, то обгоняя свои жертвы, то не долетая до них. В азарте погони Серега не заметил двух охотников, идущих на утреннюю зорьку. Один из них вскинул ружьё - грянул дуплет выстрелов. Серёгу смело свинцовым вихрем, он закувыркался вниз и брякнулся оземь.
- Готова! Какая крупная! Размах крыльев наверняка больше метра – стрелок с удивлением рассматривал птицу. Второй охотник сдёрнул с плеча ружьё и потрогал упавшую её стволом. Неожиданно птица пошевелилась, и охотник непроизвольно нажал на спусковой крючок. Выстрел в упор разнёс птицу на куски, а дальше началась фантасмагория – эти самые клочья начали таять, оставляя на земле мокрые пятна, которые, в свою очередь, стали испаряться под ярким утренним солнцем. Ошалевшие от увиденного охотники отступили на тротуар, переглянулись, и один из них сказал: «Чур меня, чур!» Второй добавил: «Что-то мне не хочется идти на охоту». Они вернулись назад в городок и разошлись по квартирам.
********************************************
На новоселье лейтенант пригласил командира и штурмана. Офицеры зашли в уже знакомую квартиру, где когда-то жил Серега. Её, опустевшую, отдали лейтенанту.
- А вдруг Серый найдется? – спросил штурман.
- Отправят в психушку или в сизо, - ответил командир. – Где можно столько времени пропадать?
Исчезновение подчиненного отсрочило командиру экипажа перевод в Подмосковье, он был зол, и при упоминании о Серёге приходил в ярость.
Офицеры прошли в комнату и уселись за стол. Лейтенант достал из холодильника запотевшую бутылку водки, трехлитровую банку пива, а с газовой плиты снял сковороду с жареной картошкой. Командир и штурман в предвкушении пиршества задвигали кадыками, но лейтенант подошел к шкафу и сказал:
- А сейчас – главный сюрприз! – литер распахнул дверцу и вытащил клетку. В ней сидел попугай. Птица обвела присутствующих взглядом и неожиданно громко произнесла:
- Привет, привет, уроды! Уже пьяными надо быть, а вы только собираетесь!
И через несколько мгновений добавила:
- Командир, наливай!..