Это Волков. Фотографировал Петрович.
Глава 3. Пока на суше
– И туда, и обратно поедем как люди, Николай, – сказал Волков. – На «Красной стреле», в эсвэ. Поедем одним днём. По дороге входим в роль, надуваем щёки. Придётся попотеть, чтоб выглядеть серьёзно, шанс единственный. Осознаёшь ответственность?
– Это что же, костюм с галстуком надевать?!
– В обязательном порядке. Будем терпеть. Там чиновники.
Комитет защиты мира, естественно, уже выработал чёткую позицию. Порыв Америки одобрял, активность советских яхтсменов поддерживал. Осознавал важность сближения держав. Обещал помощь в получении паспортов и виз. Но возможность финансирования даже не обсуждал – сами себе ищите спонсора. Найдёте – плывите. Не найдёте – найдут другие, тогда другие и поплывут. Желающих, сами понимаете, много.
Волков держался достойно. Не надо других желающих, сказал спокойно. Спонсор будет. Железно. «Желаем вам удачи, – сказал комитет. – Будем на связи. А всё, что мы вам обещаем – выполним. Будет вам от нас поддержка – в случае удачи, конечно».
– Ну что, Коля, – сказал Волков, выйдя из кабинета и утерев пот со лба, – это дело нужно отметить. Времени у нас полно, быстро мы как-то с ними поговорили…
Коля снял галстук, убрал в дипломат. Легче вахту отстоять, сказал. Всё не зря, ответил Волков, ты их своим приличным видом просто ошарашил.
Решили до поезда поехать на Арбат, гулять так гулять. Сели в ресторане и тихо ахнули, открыв меню. Да плевать, сказали в один голос через секунду. Один раз живём.
– Идея такая, – чокнулись и выпили рюмку, не дожидаясь закуски, без тоста. – В прошлом году Совкомфлот стал коммерческой организацией, как ты знаешь. И наше с тобой родное Балтийское морское пароходство там в акционерах…
Рисовали схемы переговоров, репетировали охмурение Совкомфлота, шумели от волнения. Ещё граммов двести коньячку, будьте добры!
– Серёга, мы ж наши анкеты не отдали им! – вдруг вспомнил Коля. – Вот дураки!
Вытащили из портфеля папку – и правда, дураки… Ладно, решили, успеется. Волков развязал тесёмки папки и ослаб: – Оцени, Коля! Это что-то…
Сверху лежала анкета Ирины Агеевой. «Пою, танцую, показываю фокусы, говорю по-французски», – значилось в графе «основные навыки».
– Хорошо сидим, – сказал Волков. – Мне кажется, что дело почти сделано. Ладно, не спорю, ты прав, преувеличиваю маленько… – но полдела-то сделано! План битвы мы красиво нарисовали. Сейчас приедем и всё-всё решим… За победу! А у вас в ресторане, простите, музыка живая есть?
Коля посмотрел на часы и засмеялся. Волков, заподозрив неладное, посмотрел на свои. Сверили.
– Побежали, – сказал Коля. – Может, ещё успеем.
Расплатились, не проверяя. Бежали быстро, очень быстро! – до метро, по эскалатору вниз, по эскалатору вверх…
– Извините! – кричал Волков всем встречным. – Пропустите! Мы хорошие!
Впрыгнули в последний вагон на ходу, буквально. Тётенька-проводник покачала головой – ну, вы даёте, ребята. Отдышались, мокрые, в тамбуре.
– Что пили, что не пили, – вздохнул Волков. – Хорошо побегали. Ни в одном глазу, просто деньги на ветер... Даже обидно.
Когда устроились в своём купе и окончательно успокоились, раздался негромкий стук.
– Войдите, если не дьявол, – сказал Волков.
Какой-то мужичок, дружелюбно улыбаясь, показал бутылку коньяка: «У меня неприятность – сосед непьющий… Не составите компанию?»
– Заходи, дорогой. Всё-таки есть в жизни справедливость, – успокоился Волков.
***
– Английский язык – это прекрасный экзотический цветок, и мы все вместе будем его выращивать, – сказала желающая пойти в плавание дама-переводчица. – Прежде всего, определим уровень каждого из вас.
Уровень её озадачил, и она всем видом показала, как ей грустно.
– Совсем безнадёжно? – спросил Петрович. – Всё-таки у нас есть пять месяцев… И мы тут все толковые.
– Мне придётся вас разделить, – подумав, решила дама. – Тот, кто с нуля, будет приходить ко мне два раза в неделю, по вторникам и пятницам. Остальным хватит и одного – скажем, по средам. Начнём с того, что я всем раздам кассеты, будете слушать и вслух повторять фразы, даже если совсем ничего не понимаете. Кроме того, я каждому выдам пособие, это как учебник, я сама его составила и размножила. И, напоследок, вот прейскурант, включающий стоимость кассеты и пособия, а также почасовые расценки на мои уроки. Расценки отличаются, с нуля дороже. Уверена, что за пять месяцев вы преодолеете страх и заговорите.
– То есть вырастим цветок? – уточнил Петрович. – Можно, мы пока возьмём только расценки? Ознакомимся на досуге, прикинем, что к чему…
– Конечно-конечно! – воскликнула дама. – Прикидывайте. Мой телефон у вас есть, мой дом для вас открыт. Вторник и пятница – запомнили? – и среда.
– Как думаешь, Петрович, – спросила Ирка, когда вышли, – не составить ли и нам прейскурант для неё? Переход через океан – экзотический цветок, и мы его с вами, милая дама, вырастим. Но за извоз в шторм – дороже! Дополнительная наценка за подработку двигателем. Можно ещё будет состричь с неё за обучение морской терминологии, например.
– Сергею надо позвонить, – сказал Коля. – Пока не поздно. Правильно, что анкеты не отдали в комитет.
***
Следующую встречу созывал уже сам Волков, со своим присутствием, срочно: – Даже не спрашиваю, удобно ли всем, – сказал, позвонив мне на работу. – Очень прошу под меня подстроиться, разрываюсь буквально. А поговорить надо. Собираемся у меня дома, пиши адрес.
– Не теряй меня, буду поздно! Волков позвонил! С работы отпросилась! – крикнула я мужу по телефону.
– С тобой всё ясно, – сказал Игорь.
Всю дорогу я боялась опоздать, добралась раньше времени минут на двадцать. Пришлось стоять у парадной, наблюдая за часами…
– Сергей, – представился Волков в дверях. – А ты – Лена Стригунова, так я понимаю? Ещё не все пришли. – Мы пожали руки. Сергей – круглолицый и мягкий – никак не вязался с моими представлениями о штурманах дальнего плавания. – Проходи. Все присутствующие друг с другом знакомы?
– Не все, я на первой встрече не была. Меня зовут Людмила Кудинова.
– Фотокорреспондент, я не ошибся? «Искусство Ленинграда»? – обрадовался Петрович. – Приятно познакомиться. Свой фотокорреспондент…
– Будет ещё один от Москвы, – сказала Людмила Кудинова. – Обозреватель «Литературной газеты». Юрий Рост, слышали?
– Это тот, который про Эверест написал?! – изумилась я. – Кто ж не слышал?! Расскажите…
– Сергей всё расскажет.
– Всё расскажу. Ждём только дока. – И раздался звонок в дверь.
– ЗдорОво, док, – сказал Волков, впуская Вову.
– Здоровей видали. На улице, между прочим, весной пахнет, идрит-ангидрит…
– Что символично, – сказал Петрович. – А курить у тебя где можно, Серёга? На балконе?
– Курить можно прямо в комнате, дело привычное, проветрим... Ну что, начнём с хорошего, – сказал Волков и выдержал торжественную паузу. – Роскомфлот согласился спонсировать. Рассказывать подробно не буду, но поторговаться пришлось. Оплатит топливо, необходимый ремонт, провизию, одежду... и прочее необходимое – расходы на культурную программу для американцев, например. Заявленная комитетом обязательная сумма – пятьдесят тысяч – есть. Мы должны будем нести их флаг, а на стоянках вывешивать их рекламу. Я боялся, что придётся брать кого-нибудь из них в экипаж. Хотя и к этому я был готов… но обошлось. Доложил комитету. От комитета получил окончательное добро.
– Ну, Волчара, ты зверь… – помолчав, сказал Вова. Все остальные закивали с восхищением…
– Сам рад, док! Хвалите меня, хвалите… – мурлыкнул довольный Волков. – Вчера по почте пришли челобитные вашему начальству, чтоб с работы всех отпустили. Держите. Внимательно проверьте названия ваших контор и свои имена – если найдёте неточности, есть время переделать. Если у кого-нибудь возникнут проблемы на работе, дайте знать – комитет обещал надавить.
А сейчас коротко о неприятном. Моё собственное участие под вопросом. В начале июля меня ставят помощником капитана на научное судно. Если найдут мне замену – отпустят. Не найдут – хоть стреляйся… Ни у кого, случайно, нет знакомого безработного помощника капитана на научное судно?
– Вообще не смешно, Серёга, – сказал Петрович. – А что, на твою контору призыв Советского комитета защиты мира не распространяется? Я прочитал, – Петрович помахал своим письмом от комитета, – это сильно. Никто не устоит.
– Мою контору на мякине не проведёшь, – засмеялся Волков.
Чуть погрустив, решили свято верить, что какой-нибудь безработный помощник капитана обязательно найдётся. Времени ещё много впереди.
– Теперь о потерях, – сказал Волков. – Мы остались без переводчицы. Тётеньку нашу англоговорящую мне пришлось послать в грубой форме, иначе она не понимала. Долго сопротивлялась – несправедливое, сказала, о ней мнение сложилось. Я ей объяснил, как мог, что её ждёт в океане. Что всё должно быть кристально между людьми. Так и не поняла ничего, кричала на меня. Уволил я её, короче, из нашей жизни. Ирка, у тебя в анкете написано, что ты по-французски говоришь, это как?
– Как-как... Же не манж па сис жур, вот как. В школе учила, было дело. А в анкете написала, так надо же было чем-то заинтересовать… чтоб весело. Не суть.
– Господи, какая же ты всё-таки балда, – удивился Петрович. – Будто заинтересовать больше нечем.
– Проехали, это я просто так спросил, – вздохнул Волков. – Даже если бы был французский, что нам французский? Значит, будет переводчик из Москвы, мне искать уже некогда. Уступаем им одного человека. Или двух? Петрович, расскажи про кока. Что за ерунда с Мишей?
– Если коротко, Серёга, то действительно нужно искать нового кока. Причину Мишиного отказа объяснить не берусь. Всё очень туманно. Я бы даже сказал, что странно, учитывая, как он хотел пойти… Не спрашивай. Рассказывать не стану, сам ничего не понимаю… Как факт, кока у нас нет.
***
Забегая вперёд – если бы Миша пошёл с нами, судьба не сыграла бы с ним в кости так драматично…
Мишу, как много позже рассказал мне Петрович, всегда знали как человека не от мира сего – в хорошем смысле. Он был бесхитростным и добрым, старался никого не задеть даже словом, не говоря про дело. Умел дружить от всего сердца. Счастливо жил со своей женой и маленьким ребёнком…
Он по-детски радостно согласился на плавание – все, кто его знал, а знали почти все, входящие в круг друзей Петровича, обрадовались его решению присоединиться. Уж с кем с кем, а с Мишей Константиновым проблем не будет…
За неделю до встречи у Волкова Миша без предупреждения пришёл в гости к Петровичу с Иркой. Весь светился. Принёс в подарок полуметровую фигурку с острова Бали, – это вам, ребята, сказал. Мне нельзя её у себя держать. Для меня она – дьявольская, сказал, а вам всё равно. Петрович оценил как знаток – хорошая вещь, Миша. Отчего же дьявольская? Миша улыбнулся: – Истина не требует объяснений.
«Суета дьявольская в мире, – сказал Миша. – Я счастлив, что понял это. Я теперь свободен. Всё исчезло, кроме истины… А что не исчезло – скоро исчезнет…»
«А что, разве дружба, любовь и море – суета?» – спросил Петрович, стараясь изо всех сил быть спокойным.
«Всё суета. Тишина души и отречение – вот что не суета…» – Миша говорил и говорил, и светился всё сильнее, и у Петровича сжалось сердце от предчувствия полного собственного бессилия...
«Мишенька, жизнь прекрасна. Не отрекайся от неё…» – сказала Ирка.
Миша смотрел на них, своих друзей, словно на детей малых. Снисходительно. Долго, лучистым взглядом.
Через полгода после плавания, в мае девяностого года, Ира Агеева случайно увидела его, очень изменившегося, – еле узнала! – торгующего пирожками у метро. Подошла. На Мишиной груди висел портрет Марии Дэви Христос. Её портретами тогда был обклеен весь город.
Петрович позвонил Мишиной жене. «Я в отчаянии, – сказала жена. – Он хочет отдать им и квартиру, и сына. Я обиваю пороги, ищу защиты прав ребёнка и своих прав…»
Всё закончилось быстро – хоть Мишина жена и отстояла, пройдя ад, ребёнка и жильё, мужа своего потеряла. Миша решил умереть – и вскоре это осуществил.
Я никогда его, Мишу Константинова, не видела, но скорблю. И я разделяю уверенность всех Мишиных друзей – Атлантика могла бы его спасти.
***
– Как факт, кока у нас нет, – сказал Петрович.
– Ну что ж, жаль… Миша – классный парень. Ты уверен, что я его не уговорю?
– Вряд ли, Серёга. Не трать время. Ты ведь знаешь меня, я-то точно любого уговорю… а тут не получилось. Особый случай.
– Ладно, давайте дальше. Продовольствие. Совкомфлот поможет с особо дефицитными продуктами. С деликатесами. Икра-крабы.
– На фига? – удивился Вова. – Что за пижонство?
– Чтоб было. Пригодится, зачем отказываться? И всякие картошки, морковки, крупы тоже с них. Лена, вопрос к тебе. Твой муж сможет посодействовать? Он ведь продуктами занимается? У меня так записано.
Я кивнула: – Наверняка сможет.
– Ближе к делу дам список, что нужно будет достать. Спонсор наличных денег не даёт, оплатит по безналу.
«Ну вот, – подумала я с облегчением, – и я пригожусь… Только бы Игорь не подвёл, нужно будет всё отследить…»
– В общей сложности нас будет человек сорок с небольшим. Из Ленинграда получается восемь. Двоих отдаём Москве, то есть от Москвы – человек десять-одиннадцать. Я общался с лидером московской команды. Будут яхтсмены московские, причём хорошие, но без функционеров и блатных, увы, не обойтись... Очень приятная новость – может пойти Юрий Рост. Юрий Рост – известный фотограф и журналист, это если вдруг кто-то не знает. А главное – путешественник. Не верю, что он упустит редкий шанс перейти Атлантику. Будем надеяться… Ещё планируют присоединиться двое ребят из Донецка – Донецк тоже нашёл спонсора. Итого советских – двадцать один человек. Столько же американцев. Среди них одна девочка из Ирландии.
– КГБ с ЦРУ, надеюсь, тоже будут? Они, небось, тоже проспонсировали? – спросил Вова.
– Об этом мы вряд ли узнаем, док, – засмеялся Волков. – Успокоимся тем, что среди присутствующих таковых не наблюдается.
Продолжение http://www.proza.ru/2019/02/28/677