Выдувает февраль уставшую зимушку. Уж и на покой ей пора. И кличет он метелями своими первенца весеннего - Марта, чтобы поскорее отдать переходящий вымпел своему другу. Совсем измучился он от зимних капризов матушки Зимы, выпавших на его долю.
Вороны первые услышали весенний зов, и расселись на тополе клювом против ветра. Явный признак прихода Весны.
В народе всегда был Марток без порток. Ломает он зимние красоты прорехами озорных журливых ручейков, играющих в прятки под снежным скрипучим настом.
А с раннего утра синица запела, ворожа тепло. Тоже мне, кудесница. Фьюкает, как чайник со свистком. Но, все равно приятен мне ее весенний призыв. Ухо свое, как рупор, в ее сторону навострила и слушаю.
Стою завороженная, околдованная ее весенним заговором. Прислушиваясь к незатейливой песне, улыбаюсь просто так. И откуда только радость эта берется? Да, Бог его знает...
На черемухе сорока ошалело вопит. Подняла свой трубный, длинный хвост, и напомнила о метелях, призывая голубей непутевых к порядку. Эко, как разворковались, обормоты! Запутались глупые в межсезонье. А на дворе-то еще зима и наигрывает морозец свою мелодию, заледенелыми покойными следами, обрамленными узорчатыми корочками зимнего счастья.
А, намедни, дятел пожаловал. Зипунок свой расправил, расфуфырился. На каштане долго сидел и приглядывался.
Тут и я забеспокоилась:
- Неужто, Каштанчик мой приболел?
-Нет! Все в порядке. Видно, разведал Дятлик обстановку, и к старой груше, вдоль дороги растущей, полетел лекарь мой лесной.
Последний месяц зимы. Дремлет природа, чутко уши развесив в суете межсезонья.
И я, окаянная, тоже ей в унисон, развесила уши, забыв про дела.
Март уже в окошко заглядывает ранним восходом. И Ленинградские белые ночи готовятся к Праздничному шествию.
А я все ушами хлопаю.
Да ладно. Сейчас, с воробышками срочно надо разобраться. Что-то расскандалились они сегодня не на шутку.
Пойду порядок наводить.
Ой! Сколько дел!!!
;