Не ту выбросили!
"Мать приветная - ограда каменная" (русск. пог.)
- Да ты вообще никчемный, ты даже ребёнка заделать не смог! – орал один добрый сосед другому доброму соседу через улицу Ново-Ленина в Рабочем посёлке города Петропавловска, Мартынов – Жигульскому. А двенадцатилетняя дочь Жигульского, Надя, услышала, и удивилась: «Как - не мог? Ведь я же у папы есть!..» Но промолчала. Она вспоминала, думала, прислушивалась, сомневалась, и со временем картина прояснилась: да, не родная она в этой семье! И всё же с родителями об этом не заговаривала. Дальше – её рассказ.
- Уже позже, с маминых слов, я узнала, как появилась в их семье. Был холодный весенний вечер, в палисаднике еще лежал снег. Каждый в доме занимался своими делами, готовясь ко сну, и вдруг во дворе завыл Верный - овчарка. Хозяин, Михаил Петрович, недовольно говорит жене: иди, открывай, опять твоя родня приехала! Татьяна Гордеевна подошла к воротам, но там никого не было. Она успокоила собаку и зашла в дом. Через минуту Верный снова завыл…
Теперь Татьяна Гордеевна вышла с квартиранткой Валей – было боязно. И тогда уже они увидели: под кустом сирени лежит сверток! Женщины робко подошли ближе, и ахнули - в свертке, похоже, был ребенок! Его, замотанного в женскую штапельную дырявую юбку и старушечий платок, быстро занесли в дом, развернули – девочка!.. Во рту у ребёнка была тряпка с жеваным хлебом, при ребёнке была записка: мол, звать девочку Валя, некрещеная, возраст 9 месяцев...
Татьяна Гордеевна послала Валю на элеватор - к ближайшему телефону, позвонить в милицию. Тогда, в пятидесятые, телефонов у простых людей дома и в помине не было. А сама побежала к соседям напротив - Кириченко и Обревко. Женщины пришли, принесли для ребенка кто что мог – это были многодетные семьи, и немудрёная детская одежонка у них имелась. К тому времени приехала милиция, составили протокол, соседи расписались, и ребёнка оставили пока до утра... Утром жена спрашивает у мужа - что будем делать с ребенком: отдадим в детдом или оставим? Он ответил: "Делай, что хочешь", и бездетная женщина начала оформлять ребёнка на удочерение.
- Когда мама понесла меня на комиссию, там сказали, что ребенку не более 5 месяцев - такая я была заморенная, да еще и рахит. Валя-квартирантка стала моей крёстной, при крещении мне дали имя Надежда.
В это же время другая бездетная семья Ивановых, тоже из нашего квартала, выбрала себе в приюте девочку - красивую, здоровую! Назвали Валей. Семья Ивановых была хорошо обеспеченной, почему не взять? И стали мы, соседи, наблюдать, как растут-подрастают девчонки - прыгают со скакалкой, соревнуются в классики, играют в "глухой телефон", заводят новых друзей, потом и в школу пошли. Быстро время, оказывается, идёт!
- Мама меня очень любила, но воспитывала в строгости, приучала к труду, - вспоминает уже взрослая Надежда. - Да и Михаил Петрович полюбил меня, как родную. Я была кудрявая как он, черноглазая! Помню, как обнимала и целовала своего папочку! Родители одевали меня всегда лучше соседских детей, отец даже злился, если мама себе что-то покупала: «Лучше Наде купи…» - говорил он. А потом я поступила в педучилище.
Мы, соседи, видели, что и Валю Иванову тоже любили в приёмной семье, тоже очень хорошо одевали - а времена тогда были трудные! То ли баловали её больше, чем нужно, то ли неизвестные гены сказывались, но росла она непутёвой...
- По соседству с нами, со стороны огорода, жил бывший фронтовой друг отца, Григорий Завьялов. К нему мой отец лазал через плетень – вспомнить фронтовую жизнь, ну и, конечно, выпить. Потом мой папочка стал крепко выпивать и бить свою жену - мою приёмную маму, раньше такого не бывало. В конце концов мы с мамой ушли к бабушке, её матери. Из-за этого я вынуждена была бросить учиться, стала работать на автобазе - надо было деньги кому-то зарабатывать. Родители окончательно развелись, разделили имущество: сейчас-то про это смешно вспоминать, какое имущество было у людей в то время? Пара старых шкафов да несколько стульев со столом. Тогда у людей и диванов-то не бывало - деревянные лавки, но - делили! Отец стал распространять о нас слухи, что мы обе гулящие и пьяницы, и это - мой любимый папочка! Было очень горько, но Боженька все видел, и наказал его страшной смертью.
А я попросила знакомого милиционера найти мою родную мать – интересно ведь! Он нашёл, позвонил, сказал, где та живёт – Елена Фёдорова, живёт в селе Николаевка, работает в котельной… Это километрах в семидесяти от Петропавловска.
Наступает Пасха, все идут на городской субботник, а я отпросилась у начальства. Села на попутную груженую машину, и поехала знакомиться с родной матерью – автобусы тогда плохо ходили. Нарядилась в самые лучшие вещи - у мамы подружка жила за границей, много присылала для меня вещей, которые и в городе-то никто сроду не видывал, а что говорить про деревню!.. Конечно, я очень волновалась...
Мы подъезжаем Николаевке, находим котельную, но она оказалась запертой. Поехали к строящимся неподалёку финским домикам. Там сидел под забором старый казах, он сказал, что Лена Фёдорова, действительно, работает здесь штукатуром, скоро придет с обеда. Мы стали ждать.
Был холодный весенний день, по палисадникам ещё лежал снег – как тогда, двадцать лет назад… "Круг замкнулся. Сейчас произойдёт что-то невероятное: Я УВИЖУ РОДНУЮ МАТЬ, КОТОРАЯ СВОЁ БЕСПОМОЩНОЕ, БОЛЬНОЕ, ЗАПУЩЕННОЕ РОДНОЕ ДИТЯ БРОСИЛА В ГРЯЗНОЙ ТРЯПКЕ НА СНЕГ ПОД ОКНАМИ ЧУЖОГО ДОМА УМИРАТЬ…" - думала я, волнуясь.
И вот она идёт! Сердце мое захолодело, я стала, как каменная и пошла, не чуя ног, навстречу незнакомой женщине. Лена приближалась с каким-то мужчиной, мы остановились. Я смотрела на неё, и видела себя – старую. Взяла за руку и спросила: «Ты Лена Фёдорова?» Она почему-то испугалась, отвечает: «Да». Спрашиваю: «Дети у тебя есть?» Она говорит – «Да». Тогда я спрашиваю: «Света, Галя, Таня?..» Лена побледнела, а водитель, с которым я приехала, не выдержал, говорит: «А ещё дочка Надя, которую ты выбросила - вот она перед тобой!» Тут она как заорет: «Валечка, моя девочка, я всегда помнила о тебе!» - и кинулась ко мне обниматься! Люди со стройки уже собрались вокруг нас, слушают, смотрят во все глаза! Да, такое не часто увидишь! Лена быстро сориентировалась и предложила поехать к ней домой. Я согласилась - хотелось посмотреть, где и как живет моя несостоявшаяся семья.
Дом Лены оказался бараком на четыре хозяина. Мы вышли из машины, Лена плачет. А из барака напротив, в окне, казашка-соседка в тюрбане показывает ей два пальца – так мы были похожи, как два пальца. Она сразу поняла, что мы - родня! Лена ей кивнула, мы прошли в квартиру.
У окна на кровати лежал маленький мальчик - это был сын старшей моей сестры Светы, и Таня была дома. Лена прошла в соседнюю комнату, стала будить третью сестру: вставай, Галя, к нам приехала Валечка из Петропавловска! Тут я с удивлением узнала, что Галя – моя двойняшка, хоть мы совсем не похожи ни внешне, ни внутренне: она оказалась угрюмая, необщительная. Жила и работала под Свердловском, приехала домой на Пасху. Сёстры стали спрашивать мать - как так получилось? Лена им сказала: «Я отдала Валечку в Петропавловск бездетным людям». Уточнять никто не стал, всем было неловко, все были растеряны. Я спрашиваю: а где же отец? Девчонки смутились, оказывается отцы у всех разные...
- Валечка, я жила крайне бедно, батрачила на казахов, даже хлеба не хватало. Ты была больна рахитом, и вот-вот должна была умереть. У меня ты все равно бы умерла! - так оправдывалась она. А ведь это было поднятие целины, 1955 год! Чтобы хорошо жить надо было только работать! Затем Лена предложила нам поехать к бабке, которая и подкинула меня Жигульским - ей подсказала Мария Завьялова, жена отцовского друга. Но ТОГДА никто ничего этого не знал, всё было в тайне. Подкинувшая меня бабка была ещё жива, тоже оказалась в шоке, но сказала: какая ты красивая! А водитель не сдержался, сказал им: «Не ту выбросили!»
Потом я ездила к Лене еще раз, чтобы уточнить дату рождения и попросила у неё моё свидетельство о рождении. Лена сказала, что объявила всем в деревне, что я умерла, и она, якобы, меня похоронила на огороде, а документы уничтожила. Всё это происходило в ауле Карабулак, потом его затопили Целинным морем, вот и концы в воду... Ещё мне тогда же люди сказали, что Лена передо мной выбросила неизвестно куда ещё и новорожденного от какого-то казаха мальчика. Правда, мне она клялась, что это наговоры.
На автобазе, где я работала, в меня влюбился парень и увез из Петропавловска в Белгород. Мы и маму мою взяли, без неё я ехать отказывалась. Около года мы помаялись друг с другом, и разошлись. За это время у меня было две внематочных беременности, и мне вырезали обе трубы - значит детей не будет никогда. Видимо с крошечки застудили меня, ведь неизвестно, сколько я пролежала на снегу младенцем. Видно, так господь и наказывает детей за грехи родителей - у матери было много детей, а у меня их вовсе нет...
Сначала в Белгороде я работала секретарём у первого лица города, в Горисполкоме. Через три года, когда мы с мужем уже разошлись, сотрудница познакомила меня со Славиком - он был вдовец с двумя детьми. Предложил выйти за него замуж. Я посоветовалась с мамой, и она сказала: "Я тебя воспитала, и ты воспитаешь! Если это хороший человек - выходи!" Дети Славика приняли меня, и оказались очень хорошими. Жили мы все – душа в душу! Теперь дочка Ира работает в арбитражном суде города Белгорода помощником судьи, а сын Сергей занимается строительством, оба они - с высшим образованием. После развала страны я перешла Администрацию области, и там работала уже до выхода на пенсию.
Когда у мужа умерла мать, наша дочь Ира поселилась в её квартире, а когда сын Сергей задумал жениться, мы с мужем разменяли свою квартиру на меньшую, а Сергею отдали доплату. Потом они с женой получили жилье от горисполкома в поселке коттеджного типа - полдома из двух комнат,полностью благоустроенную, да ещё и участок тут же - 8 соток.
Ещё 18 лет назад я стала переписываться с сестрой Светой, жившей в Николаевке, пригласила её к себе. Она с семьей переехала в нашу Белгородскую область. Со временем построили здесь шикарный дом, и теперь живут припеваючи. А её сыну, мальчику, что лежал на кровати, я помогла получить квартиру, устроила на хорошую работу. Сейчас он тоже построил дом, сын его заканчивает Челябинское летное училище. С младшей сестрой Таней общаемся, она тоже в Белгороде купила себе квартиру, но живет и работает пока в Сургуте - учителем английского языка. А вот с Галей-двойняшкой отношения не сложились, она настолько ограниченная, что просто оторопь берет, да еще и приврать любит. Зато охотно общаюсь с её дочкой, она мне по духу ближе всех.
Так я обзавелась роднёй. А Лену боженька наказал - у неё была тяжёлая болезнь. Умирая, она предрекла, что кто-то из дочерей умрет её смертью. Видно, пока не за все её грехи мы, дети, ответили... А моя приёмная мама умерла в 89 лет... До конца она жила с нами, мы её любили, почитали, заботились, чтобы у неё были хорошие условия - комната её всегда была самая светлая, самая весёлая в квартире!
Мы с мужем Славой теперь пенсионеры, живём в ладу и согласии много лет, он меня любит, кохает - с ним мне повезло. Когда на улице тепло, я выхожу на скамейку во дворе, часа по два провожу «политинформацию» с соседскими бабушками, они это любят. Сейчас здесь уже все признаки приближающейся весны, скоро и наши соседские посиделки возобновятся.
Грустно было узнать от знакомых, что Валя Иванова пошла по плохой дорожке - с самых молодых лет она была болью своих приёмных родителей, очень достойных людей. То ли это было в ней изначально заложено, то ли не с теми людьми подружилась... Она начала раннюю половую жизнь, рожала много детей, которых бросала где попало, спаивала своих многочисленных мужей, сидела в тюрьме. По её наводке избили приёмного отца дядю Кузю, отчего он скончался. Мать тётя Шура от неё в конце концов отказалась, а свою приобретённую к тому времени благоустроенную квартиру завещала соседке, которая хорошо за ней ухаживала до конца...
Кстати, тётя Шура тоже прожила очень большую жизнь - вот такие стойкие были наши матери. А на вид эта очень красивая в детстве девочка - Валя Иванова - теперь больше напоминает по комплекции худосочного подростка в свои 62 года, живёт в заброшенном бараке на краю города с бомжами, питается с помоек... Дети из детдомов в конце концов находят её и продолжают семейную традицию...
А Петропавловск, свою улицу, наш старенький домик и подруг я всегда вспоминаю с грустью и нежностью, душа болит по моей малой родине, на которой я надеюсь ещё побывать - в Петропавловске…
На фото - моя героиня, теперь - Надежда Качалина. Правда - красивая?..