На пути к осознанности

Моно Мон
Идя по улице, я поймал некий порыв своего настроения, в котором мир показывает собственную изнанку происходящей реальности.
Я представлял, как луна освещает улицы яркими лучами, а солнце пускает свой скудный холодный свет в темноту ночного города. Люди выходят на улицы из окон, устав от того, что их больше никто не ждет.
Сев на скамейку, я достал сигареты; предупреждения на пачке только раззадоривали, и я с удовольствием впускал дым в легкие. 
– Молодой человек, не подскажете, который час? – спросил у меня некий старик.
Я поднял руку, чтобы посмотреть на часы, как вдруг понял, что у меня их нет. Незнание того, который час, давало мне почувствовать свое краткосрочное бессмертие в данном временном промежутке. Каждый раз, когда я брал часы с собой, меня не покидало странное ощущение, что мое время уходит, и я пытаюсь поймать хотя бы секунду, чтобы остановится и понять, трачу ли я его с пользой. Когда это ощущение усилилось, я собрал дома все, что имело циферблат, и выбросил на помойку. Теперь же я ориентировался по дню и ночи. Мой распорядок дня был таков: я просыпался на рассвете, позволял себе немного поесть, хоть и аппетит у меня напрочь отсутствовал, затем выходил на улицу и бродил по городу до самой темноты.
Задавая себе вопрос, зачем это делаю, я не мог найти ответ. Мне надоела реальность, в которой приходилось жить всю свою жизнь, и я пытался создать себе новую. Для людей, которые встречали меня несколько раз на дню, я был больше похож на городского сумасшедшего. Смотря куда-то вдаль, я пропускал их вопросительные, порой осуждающие взгляды, и шел дальше.
Как-то я наткнулся на такого же человека, как я. Он сидел на скамейке и кормил хлебом голубей. На вид ему было лет тридцать, но, посмотрев в его  глаза, я понял, что человек был намного старше. Природа, смиловавшись, оставила ему молодую оболочку.
Я сел на край скамейки и закурил.
– Угостите? – повернув ко мне голову, спросил человек.
Я кивнул головой и протянул ему сигарету. Несколько секунд он рыскал по карманам в поисках зажигалки. На помощь пришел я, протянув ему свою. Он затянулся во все легкие и тут же закашлялся.
– Никогда не понимал, в чем удовольствие – курить? Смола заполняет твои легкие, а дым затуманивает разум.
– Может, в этом и прелесть, – ответил я.
– Жить нужно так, чтобы потом сожалений не было – без допингов, чисто, – продолжал он.
– Но ведь трезво жить – то же самое, что и быть с человеком без чувств. 
– Если ты хотя бы немного знаешь о чувствах, то должен понимать, что они только разрушают. Любое неконтролируемое чувство подобно яду. Оно отравляет тебя изнутри. И это намного страшнее, чем допинги. Жить надо осознанно.
– И как же? – поинтересовался я.   
– Когда ты делаешь что-то – ну вот, к примеру, чистишь зубы по утрам, – ты должен понимать, что ты их чистишь, быть в этом полностью. И осознавать даже самое свое мельчайшее действие. Даже когда чешешь руку, делай это осознано. И тогда ты поймешь, что ты все-таки можешь сам создавать свой мир вокруг.
В этот момент я понял, что он произнес вслух то, что я так долго пытался отрицать в себе. Я делал тщетные попытки воздвигнуть вокруг себя мир – даже не маленький город, а целый мир, – в котором я смог бы сам творить свою реальность. Делать все, что мне действительно хочется, но я так и остался блуждать где-то близко возле него. Это как заблудиться в трех соснах и не понимать, что выход где-то рядом.
Подняв голову, я понял, что мой собеседник куда-то исчез. Я бы мог подумать, что мне все это почудилось, но под моими ногами голуби доедали хлебные крошки.
Я поднял голову вверх и увидел луну и солнце, которые одновременно возвышались над городом.
В этот момент я осознал, что выход где-то рядом, выбросил пачку сигарет в урну и отправился на новые поиски, но уже делая это осознанно.