Глава 2
Мне восемнадцать, а год 1833. Вся Европа в брожении, это
пузырясь в местах. Наполеон был услышан в течение двенадцати лет в
Святой Елены Но принципы французской революции работают.
Карл является королем Франции, но по воле нации сначала и
Божья благодать позже. Там нет республики; но
суверенитет народа, главный принцип французской революции,
основал право Карла править .... А как насчет Англии? Лиса
радовался падению Бастилии. Коулридж, Вордсворт и
Саути пел о свободе, ликуя в освобождении народов
от тирании. Затем они изменились. Либерализм оказался под пятой
снова. Революции боялись и осуждали. Либеральные принципы были
раздавлен .... но ненадолго. Мы, студенты, читаем Шелли и Байрона. Oни теперь ушли с земли одиннадцать и девять лет, соответственно. Они, не изменив своей веры, умерли в расцвет юношеской власти. Было бы они изменились в любом возрасте, до которого они могли бы дожить? Мы верили они бы не сделали этого. Но как насчет Англии? Это 1833 год и реформа законопроекта. Гнилые городки отменены. Eсть видимость демократического представительства в парламенте. Герцог
Веллингтон потерял популярность. Италия растёт, Мадзини появился на сцене. Германия борется с влиянием Меттерниха. Мы, студенты, хлопаем нашими молодыми крыльями. Великий день рассвета для мира. И я еду в Америку!
Что там мешает? Я направляюсь на Средний Запад этого великого
земельного участка. На что это похоже? Должен ли я когда-нибудь вернуться? Какой будет моя жизнь? Эти мои размышления, когда я готовлюсь к отплытию.
Я беру проход на "Колумбию Каледонии". Она построена из дерева и
200 футов в длину от тафрейла до переднего края стебля. Ее луч 34 фута с половиной. Валовая вместимость 520 тонн. Она может плыть при благоприятной погоде со скоростью 12 узлов в час. Я смеялся над всем этим, когда, что-то более чем двадцать лет спустя, я перешел на Перси, 376 футов длиной 3500 тонн и развивая скорость почти в 14 узлов
час, с ее 4000-сильными двигателями.
Это апрель. Море бурное. Мы не в пути, чем тяжелый
волна волн подбрасывает лодку как чип. Нос опускается в
большие долины стекловидной воды. Кормовые кончики высоко в воздухе против злого неба. Плечи моря натыкаются на корму лодки, и
она дрожит, как испуганная лошадь под своим наездником. У меня есть книги для чтения. Моя бабушка предоставила мне много вещей для моего комфорта и восторга. Но я не могу есть до конца путешествия
в маленькой каюте, которой я делюсь с американцем. Он разговаривает со мной даже ночью, когда пытаюсь уснуть. Он говорит мне об Америке. Его дом - Нью-Йорк.
Он был так далеко на западе, в Буффало.
Он даёт мне длинные описания реки Гудзон и лодок на ней,
которые бегут к Олбани. Он говорит об Америке с точки зрения экстравагантной речи.
Страна свободна. У них нет короля. Люди правят. Я читал и мало что слышал про Америку. В Оксфорде у нас были студенты, удивились аномалии республики, поддерживающей институт
рабства. Я спросил его об этом. Он сказал, что это не связано с
противоречием; что Соединенные Штаты были основаны белыми людьми для белых людей; что негры были низшими существами; что их рабство было оправдано Библией; что большинство духовенства и церквей страны, утвержденной учреждением; чтобы рабы были здоровы, лечили, жили и кормили намного лучше, чем рабочие Европы; лучше, чем бесплатные рабочие даже в Америке. Его тезис состоял в том, что бизнесом жизни было приобретение средств жизни; что все восстания в Европе, в том числе и во времена Французской революции, они были вдохновлены голодом; та борьба за существование должна была вызвать угнетение; что
сильный будет использовать и контролировать слабых, заставлять их работать, держать по их в указанию, где они могли бы работать. Всё это для торговли. Он завершил этот анализ с замечанием, что рабство негров было доброкачественным учреждением,
точно в соответствии с процессами бизнеса жизни; что это было
обманом, растущим фанатизмом в Штатах; Нью-Йорк имел
всегда был в сочувствии, по большей части с южными штатами,
где рабство было необходимым институтом климата и
промышленности хлопка. Он сказал мне, что примерно за год до маниакального сапожника по имени Уильям Ллойд Гаррисон начал небольшую газету под названием Освободитель, в которой он защищал восстания рабов и свержение законов, поддерживающих рабство; и что движение дошло теперь пешком до Новой Англии, чтобы основать Американское общество против рабства. И это Джон Куинси Адамс, когда-то президент, а теперь старческий посредник, имел
представления петиции в Конгресс от различных избирательных округов для отмены рабства в округе Колумбия. Этим бы наконец подавился, подумал он. Новая Англия всегда требовала тарифа
для того, чтобы способствовать ее промышленности, и эта политика окопалась на правах государств, не нуждающихся и не желающих тарифа. Пока рабство никоим образом не навредило Новой Англии, смешалась с моральным настроением фанатизма.
Меня очень интересовали эти откровения мистера Ярнелла, потому что
его имя .... Однажды утром мы начали чувствовать землю. У нас было около трёх недель на воде. Мы приближались к гавани Нью-Йорка.
Edgar Lee Masters
Children of the Market Place