Сантьяго был разбит, слова нравоученья
Навеяли тоску, посеяли печаль.
Он от колодца шёл, его вело теченье,
Которое звало в неведомую даль.
И надо бы идти - но так хотел остаться,
И снова встал вопрос о выборе дорог.
А быть и здесь, и там, притом не разорваться,
Уж не хватало сил, иначе он не мог.
Он понял - нужно в Путь, она ему сказала,
Но вот зачем идти, коль клад совсем в ином?
Сокровище его не в звоне из металла,
А в том чтоб быть всегда с любимою вдвоём...
На следующий день он Фатиму дождавшись,
О грусти о своей поведал не таясь,
Он не хотел идти хотя бы не обнявшись,
На что она ему сказала, отстранясь:
"Пустыня не всегда мужчин нам возвращает,
Они идут туда, куда зовут дела,
А мы, надеясь, ждём, любя и понимая,
Что может быть они уходят навсегда...
И если не придут они назад когда-то -
Пустыня их вернёт дыханием ветров.
Подскажет - это он, кольнув сердечко знаком,
Его душа везде, от звёзд до облаков.
И далеко не все вернуться песней грустной,
И, ну хотя б одной однажды повезёт,
Ведь без любимых всем в душе до боли пусто,
И видя - не мираж! Надежда...мой идёт!
Чуть ближе горизонт - и силуэт всё чётче,
Вновь кто-то загрустит, а кто-то: "Это мой!"
Но радуются все кто стал пустыне дочью,
Вернулся хоть один, и, главное, живой!
Глядела я на них, завидовала даже,
Мне не было тогда кого с пустыней ждать.
А потому - иди, и, может быть, однажды,
Вернёшься ты ко мне свой Путь сумев объять.
Я женщина пустыни - и в этом моя гордость,
Хоть расставанья час действительно жесток,
Но пожелать тебе хочу простую вольность -
В Пути будь волен ты как ветер и песок."