НЕДОЛГОЕ СЧАСТЬЕ ДАЧНИКА
Как избавления от серых и однообразных буден, как о возможности устроить жизнь лучше, красивее, осмысленнее ждали многие горожане выделения им земли под дачные участки. И дождались! На задворках города, там, где буйствовали сорняки и высились трехметровые деревья-сеянцы, где рос непроходимый колючий кустарник и вольно чувствовали себя фазаны, куропатки, зайцы и змеи, там появились люди.
Водителю легкового автомобиля небольшого предприятия Тимофею Петровичу Свистуну и его жене, экономисту Елизавете Георгиевне, участок достался на самом краю дачного кооператива, рядом с лесополосой.
Будучи водителем с многолетним стажем, Тимофей в свое время поработал и на самосвалах, и на спецмашинах, и дальнобойщиком. Его жена все это время надоедала упреками о том, что пора бы и ему действовать, как умные люди, и подумать о строительстве собственного дома. Она мечтала разводить цветы, иметь грядки овощей, фруктовые деревья, кошку и собаку. Оба супруга выросли в селе и каждый по-своему тосковали по работе на земле.
Тимофей не бездействовал. Он исподволь накапливал стройматериалы. Хранил их по частям во дворах у бывших односельчан и в гараже на работе. И когда они с женой получили , наконец, садовый участок, у него много чего было припасено.
Своим поведением Тимофей и его жена в эти дни чем-то напоминали спринтеров, которым дали команду "Марш!" В считанные дни на участке появились стройматериалы, а также оконные рамы и дверные косяки и еще многое другое. Некоторые только осматривались, а Тимофей под бдительным руководством и при участии Елизаветы Георгиевны уже заливал фундамент, клал стены, ставил стропила. Все горело в руках супругов. Они работали , как в лихорадке.
Елизавета никогда не была связана с физическим трудом. Но сказывалась сельская закалка. Детство и юность ее, как и Тимофея, прошли в большом придунайском селе. Наполнив ведро раствором бетона, она быстро приносила его, подгоняя мужа, и тут же бежала за другим. По семенящим напряженным шажкам, изгибу спины и откинутой в сторону руке нетрудно было понять, что в ведрах - большая тяжесть.
Тимофей вынужден был поддерживать высокий темп работы. Это был мужчина крепкого телосложения, широкий в плечах, с развитой мускулатурой, но с явно выдававшимся брюшком. Уставал он быстро, так как за баранкой легковой автомашины отвык от физического труда. А Елизавета его подгоняла, язвительно выражаясь по поводу его якобы лени.
Они с первого и до последнего класса учились вместе. Потом Тимофея, окончившего курсы водителя и успевшего немного поработать по специальности, призвали на службу во флот. И прослужил он там, как и полагалось по тем временам, все четыре года. Дважды приезжал в отпуск.
Елизавета училась в институте на экономическом факультете. Они встречались. Обычная история: пока парни отдают свой долг Родине, девчата обгоняют их в учебе. Так и сложилось в их семье: жена - с дипломом о высшем образовании, а муж - с правами водителя автомобиля.
Елизавета всегда подчеркивала эту разницу и постоянно унижала мужа. Какой бы спор ни возник, она тут же давала ему понять, что он всего лишь шоферюга, и не больше! Она, а не он разбирается в жизни! А он крутился, как мог, приносил домой хорошие деньги, зарабатывал значительно больше, чем жена.
Но не передовому водителю Тимофею, а молодому специалисту Елизавете Свистун выделили двухкомнатную квартиру в пятиэтажном доме. И это стало еще одним козырем для упреков о том, кто в доме главный и образованный, а кто неуч и бестолочь.
Владимир Семенович, их сосед, также осваивал свои четыре сотки, но по-своему. Сначала выкопал колодец. Одновременно построил туалет и душевую. Потом приступил к обработке земли. По заранее намеченному плану он под каждый саженец выкапывал огромную яму, наполнял ее свежей плодородной землей. Когда посадка деревьев и кустарников была закончена, принялся строить подсобные помещения. Поставил сарай для инструментов и инвентаря, навес с полками. Завез щебень и залил фундамент под домик.
Зиму Тимофей встречал уже в добротном помещении с ладно сложенной печью и глубоким подвалом. Здесь он проводил выходные и праздничные дни и все свободное время, которого у него оказалось немало. Владимир Семенович навещал свой участок по выходным дням, та как еще работал.
И когда бы он ни пришел, Тимофей радостно зазывал его в жарко натопленный домик и начинал угощать вином. На столе уже исходила паром сваренная картошка, были нарезаны хлеб, лук, сало, колбаса. Пей да закусывай! Владимир Семенович после домашнего завтрака никогда не хотел ни пить, ни есть. Исключительно из вежливости заходил он к соседу. Чокался с ним стаканом с вином, наблюдал, как Тимофей жадно пьет и смачно закусывает, а потом ставил стакан на стол, не пригубив. Он пьяных разговоров не любил.
Пройдя к своему участку и убедившись, что там все в порядке, Озеров наслаждался тишиной и покоем, старался представить, как будет выглядеть местность, когда он построит домик, а деревья вырастут и зацветут. Тимофею нужен был компаньон, а Владимиру Семеновичу по душе были тишина и покой.
Весной Тимофей с женой тоже посадили саженцы яблонь, абрикосов, винограда, клубнику и разные овощи. Елизавета Георгиевна с рвением, самозабвенно принялась ухаживать за растениями. Тимофею не оставалось ничего другого, как заниматься благоустройством. Он соорудил небольшой добротный сарай, но совместил его с туалетом. Владимир Семенович усмотрел в этом не рациональный подход к делу, а жадность: пожалел лишний метр земли.
Как-то Владимиру Семеновичу знакомый водитель привез щебенку. Увидев Тимофея Свистуна, он окликнул его как старого знакомого:
- Здорово, Петрович! Бог в помощь!
Оказалось, что когда-то они работали в одной автобазе, но потом Свистун ушел на легковой транспорт, и пути их разошлись.
- Хитрющий мужик! - тихонько сказал водитель Владимиру Семеновичу. - Несколько сезонов подряд он развозил пиво по торговым точкам. Первые рейсы делал без прицепа, а потом цеплял другую цистерну и помалкивал, по документам она не значилась. На этом "левом" пиве он неплохо заработал. Хватились было, но его уже и след простыл.
Владимир Семенович понял, почему в такой спешке, не давая передохнуть себе, соседи строили домик. Под штукатуркой теперь не узнать, откуда привезен материал и по какой цене приобретен.
Весной Петрович подошел к Владимиру Семеновичу с предложением увеличить участки за счет кооперативной дороги.
- Они неправильно отбили линию, на двадцать сантиметров нас обманули. Давайте переставим колышки, восстановим справедливость.
В это время у Семеновича было столько работы, что он дорожил каждой минутой. Некогда было отвлекаться на глупости. И опять в поведении Тимофея сквозила жадность.
- Стоит ли из-за двадцати сантиметров вмешиваться в разметку территории? - не соглашался сосед.
- Конечно, стоит! У меня ест проволока, сейчас натянем ее, и Вы увидите, что я прав.
Правление кооператива работало энергично, и вскоре вся территория была огорожена металлической сеткой. К садовым участкам Тимофея и Владимира можно было подъехать и со стороны внутренней дороги, и со стороны объездной, оставленной в целях пожарной безопасности. Владимир Семенович решил ставить домик в глубине участка, вплотную к объездной дороге. И он, и другие дачники уже пользовались ею, подвозя стройматериалы. И вдруг обнаружили, что Тимофей ее перекрыл и вскопал, присоединив к своему участку.
- Что же ты наделал! Ты создал неудобство другим хозяевам участков! Да это и незаконно.
- Ничего страшного! Нам всем одной дороги хватит. И вы расширяйтесь, кто вам не дает? Будет не четыре, а шесть соток земли у каждого.
Что интересно, его примеру безропотно последовали все дачники, участки которых находились в этом ряду, и Владимир Семенович смирился. Но Тимофей на этом не остановились. У бывших сельчан взыграл инстинкт земледельца. Они пригородили еще сотки по три за счет пустыря. А потом коллективно вспахали весь пустырь и засадили его картошкой. Чтобы не быть белой вороной, Владимир Семенович последовал их примеру.
Любо было посмотреть, как работали люди в своих садах! Уже первой же весной автобусы, на которых они уезжали домой в сумерках, пахли клубникой, цветами, мятой. Домики на участках вырастали, как грибы после дождя. Нарасхват были шабашники, подряжавшиеся копать колодцы. Появились люди, которые за небольшую плату перекапывали участки лопатами. Тихое, заброшенное место огласилось громкой музыкой из усилителей, гудками автомобилей.
Тимофей Свистун раньше других управился с работами по благоустройству. Он обнес участок оградой из металлической сетки, провел в домик электричество, выкопал колодец, подал на участок воду. Елизавета как человек пунктуальный появлялась на даче строго по графику, связанному с занятостью на работе. Она не доверяла мужу ответственную работу и сама поливала и опрыскивала растения, рыхлила землю, подвязывала и формировала виноград, собирала урожай.
Тимофей в это время был у нее на подхвате: подать, поднести, приготовить раствор. Когда же ее не было, он тоже не сидел без дела, все время чем-то занимался. А иногда, слегка подвыпив, отправлялся навещать соседей. Приходил и к Владимиру Семеновичу, который потихоньку строил домик своими руками. Себя он считал знатоком в строительстве и что-либо обязательно советовал. Но не по делу, конечно, а чтобы толкнуть человека на глупости. Например, он предлагал, чтобы Озеров соорудил вокруг домика сплошной балкон.
Часто Тимофей приезжал посреди дня на служебной машине. Ставил ее так, чтобы не было видно, кого или что он привез. Владимир Семенович, случайно оказавшись поблизости, однажды стал свидетелем, как из машины вышла парочка. Тимофей уехал, а к концу рабочего дня вернулся и забрал гостей.
Не было, казалось, вокруг человека, который так любил бы свою дачу! Тимофей дневал и ночевал в уютном домике, а по выходным обязательно. Обзавелся газовой плитой, готовил себе еду. Елизавета после сбора урожая и наступления осенних холодов появлялась совсем редко. Зато его любовница совсем открыто часто приходила к нему на ночь.
Это была его страстная любовь - молодой диспетчер с винзавода Екатерина. Это они они вместе провернули тогда аферу с пивом. И до сих пор не расходовали вырученные деньги, мечтали с их помощью устроить жизнь на новом месте. Но все откладывали решительные действия. Деньги они хранили в герметической упаковке на даче. Оба знала, где они лежат.
Елизавета была спокойна: дача - под охраной мужа. Она догадывалась, что не столько на природу он стремится, сколько бежит от ее бесконечных замечаний и унижений. Но совсем не предполагала, что из-за этого у Тимофея появится возможность для скрытой, тайной жизни.
Елизавета привыкла, что муж звонит ей в понедельник, когда является на работу. А в этот раз ей позвонил начальник Тимофея: водитель не пришел на работу. Спросил, не случилось ли чего? Женщина, взяв такси, поехала на дачу. Она не могла даже предположить, что могло что-то случиться с ее мужем, человеком отменного здоровья.
Внешне на даче было все как обычно. Калитка была закрыта на замок. А вот входная дверь свободно открылась, она оказалась незапертой изнутри. Тимофей, когда оставался ночевать, всегда закрывался на крючок. Воздух в домике поразил Елизавету. Он был спертый, угарный, с резким запахом гари. Тимофей лежал на кровати лицом к стене, укрытый одеялом. Елизавета подумала, что он с вечера выпил лишнего, и с порога накинулась на него:
- Ты что, совсем совесть потерял? Уже начальство тебя разыскивает. Вставай и бегом на работу! Слышишь? Вставай!
Она стала трясти его за плечо и удивилась: плечо было твердым. Заподозрив неладное, Елизавета откинула одеяло и остолбенела: лицо Тимофея было синюшным, он был мертв. Попятившись, она огляделась. Никогда не трогал ее муж задвижку на печной трубе, а сейчас она была закрыта. Кочергу он всегда ставил у двери, под рукой. Сегодня она оказалась в зале. Веник и совок выглядели так, будто кто-то ими пользовался. А больше ничего особенного. Только на столе лежала какая-то незнакомая пустая коробка.
Еще плохо сознавая. Что произошло, Елизавета на том же такси поехала к председателю садоводческого кооператива. По их звонку прибыли милиция, скорая помощь. Следователь все осмотрел, составил протокол, и Тимофея увезли. Врач сказал: угорел. Версию эту подтверждали плотно закрытая печная задвижка, а в печи еще тлела зола.
Весть о смерти Тимофея моментально облетела садоводческий кооператив. Дачники обсуждали событие и пытались понять, что же произошло на самом деле. На самоубийство похоже не было, все знали веселый, жизнелюбивый характер соседа. Вспоминали конфликтные случаи, к которым Тимофей когда-нибудь был причастен. Выдвигали свои гипотезы.
- Помните тех троих подозрительных типов, которые нанимались перекапывать участки? - озабоченно спрашивал пенсионер Степан Александрович. - Я видел, как они подозвали Тимофея к калитке и заявили: "Ты будешь варить нам обеды, понял?" Тимофей их послал, а они пригрозили: "Мы еще вернемся, и ты ответишь за грубость".
- Это же явные уголовники! - продолжал Степан. - Кто-нибудь из них перелез через калитку, затаился позади двери с чем-нибудь тяжелым в руках, а остальные стали звать со стороны улицы: "Эй, хозяин, дай водички попить!" Или вроде этого. Тимофей вышел и получил по затылку. Они его уложили в кровать, удушили подушкой, потом прикрыли одеялом, что-то подожгли в печи и закрыли трубу.
- Может быть. Елизавета говорит, что пальцы у него были в синяках. Как бы боролся, сопротивлялся.
- Но следов от удара по голове нет.
- А если лопатой плашмя, то и не будет.
- А я знаете, что видела? - вступила в разговор еще одна соседка. - Приехала легковушка, такая высокая. Вышли четверо и подозвали Тимофея. Он за калитку не вышел, через ограду разговаривал. Там такая ругань стояла, мат-перемат! Что-то долго они выясняли, а когда уходили, Тимофей крикнул им вслед: "В гробу я вас всех видел в белых тапочках!" А они ответили: "Еще посмотрим, кто первым там окажется!"
Елизавета Георгиевна так же, как всегда, пунктуально, по определенным дням приезжала на дачу, а в выходные работала с утра до вечера без перерыва и обеда. Владимир Семенович помогал ей то замок починить, то разбитое стекло вставить. Не раз возвращались они в разговорах к роковым событиям.
- Не сам он угорел, кто-то подстроил, - теперь более уверенно говорила Елизавета. - Трубу он никогда не закрывал и нам с дочерью наказывал этого не делать. Кочерга и веник всегда были на своих местах. А еще эта незнакомая коробка на столе. Откуда она, что в ней было? И руки в ссадинах...
Время лечит раны и души. Внучка Елизаветы, впервые появившаяся на даче дошкольницей, теперь училась в институте. После перестройки и развала Союза южный городок, в котором происходили события, накрыл кризис. Люди уезжали за границу, в крупные города.
...Тимофей и не думал уезжать куда-либо из семьи. Его устраивала налаженная, счастливая жизнь на даче, а Екатерина - в качестве любовницы. Долго терпела женщина эту неопределенность, наконец, решила положить ей конец. Подсыпала Тимофею в вино снотворное. Когда он крепко уснул, разворошила в печи тлеющие угли, подбросила сухой, а сверху зеленой травы. Закрыв задвижку в трубе, убедилась, что дым повалил в комнату. Она хладнокровно достала деньги из тайника, переложила их в свою сумку, подмела у печи мусор от травы, протерла и поставила по местам посуду, которой пользовалась. Ни одна душа не видела, как вышла она, плотно закрыв за собою дверь, перелезла через калитку и исчезла в темноте.
Незаметно для других выехала из города диспетчер винзавода Екатерина, продав двухкомнатную квартиру. В Одессе она приобрела трехкомнатную в центре города и устроилась на работу в крупную фирму.