Она пришла. Опять или снова ли – не важно. Важен её приход в мою зашторенную жизнь. О, как же мне Её не хватало! Мои полы уже истосковались по её мягким, но тяжёлым стопам. В груди что-то ёкнуло, будто бы Она позвонила в звоночек и вошла в… вошла больше в мысли, чем в сердце, в мою упавшую паутину: нити отходили от друг друга, склеивались, если, конечно, ещё не утеряли это свойство. Для чего я это делала – не имею и малейшего понятия. Я просто самой себе настойчиво подарила сломанные спицы и вязала то, из чего сложена моя жизнь; вязала так, как не умею.
Почему Она не пришла раньше? Когда Она постучалась в обветшалые, высокие, как Великая Китайская стена, двери; когда после массивных ливней к тебе в «болота» заглядывает радуга – тогда ты начинаешь верить в реальные чудеса, которые недавно казались замечтательными, загорными, занебесными… Я не могу врать – я правда была рада её появлению, словно меня охватила жажда по воде. «Но скажи, почему, почему ты не приходила раньше?» - прошептала я Ей, когда поймала Её боковым зрением.
А Она стояла и улыбалась. Своими губами Она этого почти не делала, но я видела, как сверкали «улыбкой» её глаза. Она облокотилась на дверные доборы и глядела на меня, как обычно глядят родители на своих детей, когда те в свою очередь что-нибудь натворят. Неправильное, глупое, но одновременно забавное и смехотворное, что, быть может, им стоит это простить, но преподать урок всё-таки нужно и посмотреть на них с взором, пронизывающего маленькие глаза.
Она села передо мной – снова её строгий стан и нежные абрисы лица. Она была больше похоже на учительницу, и я смею предположить, что такой Она являлась, но не по документам, бумагам – не официально, в общем. Но Она была для меня самым лучшим учителем в моей жизни. Говорила Она мало, но по делу. Порой Её можно было понять даже просто молча, без ненужных лишних слов. Как бы выразился Василий Андреевич Жуковский: «И лишь молчание понятно говорит».
Она положила свою руку на стол и начала стучать пальцами: громко, с остановками, быстро, и подобно играя на фортепьяно. Я удивилась её мёртвому спокойствию. Она смотрела мне прямо в глаза, а я отвернулась, опустила голову, взгляд мой упал на отдалённую часть кресла. Мы молчали, я хотела что-то сказать, но мне нечего было её говорить. Да и не к чему.
И внезапно она ответила:
- Если бы я пришла раньше, ты бы не поняла смысла моего визита. И вот, когда ты стоишь у края пропасти, мне нужно тебя спасать. Долго же ты мялась у обрыва. Всё-таки не зря я пришла. Ты ещё ничего не утеряла.
В её присутствии мне вдруг стало всё ясно, и все грузы с моих плеч попадали в бездну вместо меня.
И Она ушла. Она знала, что я не нуждаюсь в её частых визитах.
Я вздохнула. И хоть Она ушла, её взор не покидал меня, он будто остался на глазах.
И славное же у неё имечко. Чем-то похоже с Софьей или Светой.
Но нет. Её звали Совесть.