Однообразие зимних дней остановило время, Утро. Солнце. Мороз. Ночь. Звезды. Полнолуние. И опять по тому же кругу. Только разборки Мелисы с Кирюхой растягивают его, укладывая в отдельные события.
Бедный Кирюха попался под обманчивую податливость Мелисы, но его радость от новой компании была недолгой. Их первые увлекательные совместные путешествия по закоулкам чердачного хлама закончились сразу, как только она учуяла мышей в подполе. И как ни старался Кирюха увлечь Мелису игрой или вкусняшками из своего тайника, охотничий инстинкт Мелисы был сильнее. Она сутками выслеживала в холодных неотапливаемых гостевых комнатах несчастных теперь уже мышей, которым Кирюха разрешал прогулки в этой половине дома. Надо сказать, они его развлекали, вносили осмысленность в его частые ночные бдения. Но теперь, к его ужасу, Мелиса каждую ночь вылавливала одну а то и пару мышей.
Избалованная специальным кормом, она их не ела, но и не просто душила: она долго и с удовольствием играла с ними в свою жестокую и смертельную для них игру, подсказанную ей инстинктом. Кошки всегда приносят своим детенышам полуживую добычу и в игровой форме приучают потомство к охоте. Мелиса эти инстинкты проявляла и без котят ; долго терзала несчастных мышей, не обращая внимания на отчаянно причитающего Кирюху. Так и переловила почти всех! Оставшиеся глубоко таились в подполе и не отзывались даже на ласковые упрашивания Кирюхи.
Так мы и жили. Кирюха теперь редко мне являлся; все с Мелисой чего-то выяснял. Так и исчислял я время: по мышам, удавленным Мелисой да жалобам Кирюхи на этот беспредел. Утомили меня их разборки и решил я проветриться, лесом пройтись.
Недавняя оттепель увлажнила снег, напитала его влагой. Сильные морозы последних двух дней обещали в лесу затвердевший снежный наст. Во дворе я проверил, держит ли меня, не проваливается ли; для леса это важно. В глубоком снегу чего хошь под снегом кроется, опасно.
Собрался я. Термосок взял и, в сопровождении соседской мелкорослой собаченки Матильды, двинулся в лес. Чего-то вслед ворчал Кирюха; про напасти зимние да про Лешего чего-то… Не разобрал я. Вроде как Леший в спячку ушел, и в лесу всякой нечисти полно, пока он спит. Отмахнулся я от него.
Лес у меня рядом: сразу за забором подлесок идет ; сосенки 5-7 лет. И так до самого леса с полкилометра. Матильда зазывающе тявкнула в мою сторону и первой скрылась в сосновом редколесья. Не торопясь я шел за ней, любуясь красавицами лесными сосенками. Они как девки молодые, пышнотелые, так и светятся зеленью на искрящемся полуденным солнцем снегом. Уже середина зимы: снег затвердел, заматерел и что камень стал — идти по нему легко.
Сосенки приветливо цепляли меня разветистыми лапами изумрудных иголок, подбадривая легким покалыванием. Дышалось легко, морозный воздух освежал лёгкие, он звенел чистотой и я, как обезвоженный путник жаркой пустыни, пил его полной грудью и не напивался. Восторженно осматрвался я вокруг, впитывая зимний пейзаж приближающегося векового леса. Огромные сосны, казалось, подпирали небо и своими ветвистыми верхушками укачивали голубую необьятную бездну. Небольшой ласковый ветерок дул мне в спину подталкивая и торопя, но как только я углубился влес, он утих и перебрался к верхушкам деревьев, поигрывая их ветками. Где-то там впереди слышался азартный лай Матильда — похоже вытравила из зимнего лежбища какую-то мелкую зверюшку.
Передо мной возник мой давний знакомый — старый-престарый многовековой дуб. Часто в грибную пору я любил отдохнуть под его уютной кроной. Огромные нижние ветви его склонялись почти до самой земли и заманивали под себя в знойную пору лета. Когда сосны только усиливали жар обжигающего летнего воздуха, дуб давал спасительную прохладу. Я прислонился к необьятному стволу дерева и вдруг почувствовал его — от него исходила огромной силы уверенность и покой. Его энергия наполнила меня. Я вдруг потерял свои мысли, меня наполняли непонятные мне ощущения, я терял связь с реальностью — только радость осознания себя среди своих.
Я — молодой росток и только-только начал осознавать себя, своими ветками я тянусь к редким лучам солнца, пробивающимся сквозь плотную паутину кроны старых деревьев. Мои листики торопятся напитаться его живительной силой, мне нужно расти как можно быстрее: ведь рядом растет еще много молодняка и мое спасенье в росте, ведь там, на верху много солнца и первые капли дождя должны первыми напитать мои листья. Только крепким и сильным удается прорвать верхнюю границу кроны старых матерых деревьев. Но время уходит и им на смену идем мы молодые ростки, я чувствую в себе огромную силу и уверенность, я знаю что прорву себе место в верхней кроне. Я быстро расту и только зимой я застываю и картины жаркого лета и ушедшей осени теребят мою память. А вот я уже на самом верху, моя сильная крона оттесняет соседние деревья, я знаю, я сильнее их. Проходят зимы одна за другой, не все выдерживают испытание временем, сосны слабые и ураганные ветры время от времени, валят их безжалостно, и только я все шире раскидываю ветви, я здесь сила.
Очнулся я от лая Матильда, она явно была в замешательстве и не понимала что со мной, и уже дергала меня за полы тулупа. Я огляделся,день уходит. Солнце почти село и сквозь деревья просвечивают слабые редкие лучи. Я поразился тому как изменился лес, я как бы попал в другой мир, лес был тот же и вместе с тем совершенно другой, он осознавал себя, он наблюдал за мной. И теперь я чувствовал каждое дерево, каждый куст, я чувствовал их зимнюю дремоту и они чувствовали мое настроение, вон молодая березка потянулась ко мне хрупкими ветками , от нее шла приветливость и какой то внутренний добрый свет. А величавые сосны горделиво и снисходительно излучали показное равнодушие но они знали что я здесь, я ощущал давно забытое родство с ними, радость переполняла меня, я прижался щекой к сосне, и приятная волна прохладной свежести наполнила меня. Как же мне было хорошо…
Похоже мое состояние передалось Матильде, она с восторгом гоняла кругами вокруг меня и громким лаем будоражила лес. Но вдруг она умолкла, навострила тревожно уши, поджала хвост и прижалась к моим ногам. Что то ее пугало там в чаще леса, и деревья вдруг застыли, от них пошла волна тревоги, уходи, уходи зашелестел ветер в их ветвях. Усилившийся ветер раскачивал стволы деревьев, опасность зависла в воздухе, я чувствовал ее всем телом.
И вдруг из глубины леса голос, слов не разобрать но в нем испуг и надежда на помощь. Как ,откуда в этой глуши, в столь поздний час и человек в лесу, удивился я, а ноги уже сами несли меня в чащу, к голосу "А-а-а-а"— Опять тот же голос но уже с другой стороны. Круто разворачиваюсь и бегу, заблудился видать, по голосу где то рядом. Матильда скулила там у дуба и на мой призыв никак. И опять этот голос, но уже от дуба, где я только был.."Ва ва ва. Ва а-а-а-а." И тут же громкий вой Матильды. Я опять бегу, мокрый от пота, дыхание сбилось. Вот он и дуб и убегающая в сторону хутора, подвывающая Матильда. Я упал на колени и застыл, уже понимал, это не человек. Это Нечто …
Оно меня манит и пугает. А голоса уже с нескольких сторон одновременно, и не человеческие они вовсе, по спине холодок дрожи, темнота вдруг накрыла лес, стволы деревьев с трудом различают, и только снег отсвечивает белизной, обнажая темноту ночного леса. Я растерялся. Где же хутор. Куда идти. А голоса приближаются, в них я слышу угрозу. Я уже замечаю порывистые тени мелькающие вокруг меня со всех сторон.
Дуб вспомнил я, там спасение и кинулся под его ветви, а он сразу же опустил их к самой земле и укрыл меня. Тени вертели хоровод вокруг дуба, издавали непонятные уже хриплые голоса, в них слышалась и неразборчивая человеческая речь и жуткие звериные подвывания. Дуб надежно укрыл меня и похоже они меня потеряли, начали метаться в стороны в поисках. Я успокоился, знал что пока я под его кроной ничто мне не угрожает.
Наступила ночь и мороз уже пощипывает лицо. Тени сместились в сторону. Взошла луна и наполнила лес волшебным мерцающим светом. И тут я увидел в небе огромный силуэт птицы. Она медленно планировала огромными крыльями у самой кроны верхушек деревьев. И в этот же миг лес затих, деревья утратили напряжённость, ветки дуба расслабились и поднялись, раскрывая мое укрытие. Пугающие голоса утихли. Птица уже кружила над верхушкой моего дуба. Я унал её.
Это же Леший, разбуженный тревогой деревьев он осматривал лес. Тревога ушла. Издалека я услышал лай Матильда. Пошел на ее голос и вот она опушка и прилесок молодых сосенок и радостная Матильда. Бегом побежали к дому.
Озабоченный Кирюха с Мелисой встретил меня на пороге.
— Ауки,Ауки повторял мне он, — ты столкнулся с самыми опасными и злобными духами леса Ауками. Зимой их время, Леший спит а они в развлечении таком, заманивают и пугают одиноких путников заблукавших в лесу. Но Лешего они побаиваются и как только он выходит из спячки, прячутся. Торопился мне рассказать Кирюха. Он сильно волновался и глаза его излучали тревогу. — Не понимаю — ответил я ему ,— сколько раз в лесу был, никогда ничего такого .. .
— Теперь это уже в прошлом, — сказал Кирюха, теперь ты чувствуешь лес и веришь в его духов и эта вера позволяет тебе видеть этот мир и оживить его. Ауков сделал реальными ты сам, когда поверил в их реальность.
— Но что им от меня нужно, что они со мной сделали бы?
— А ничего,так они развлекаются, им важно напугать тебя, заманить в чащу или болото, запутать и насладиться твоими страхами.
— А если бы они меня поймали???
— И что ответил Кирюха,— они могут только пугать. Людей губит их страх. Загнали бы тебя в хащи, и не нашел бы ты дорогу домой, замерз бы, и весь твой страх им достался бы. Любят они ваши страхи. Ауки одним словом, только голоса и тени, более ничего.
— Так ведь и ты бестелесый Кирюха, сквозь стены ходишь.
— Да и я только дух, печально согласился Кирюха, — но я более проявлен в вашем мире и для тебя имею вот такой образ, а Ауки духи лесные и что бы проявиться, им среди людей жить надо.
— А как же Леший? – Возразил я. Кирюха озадачился моим вопросом, помолчал.
— Сила в нем большая, наконец сказал он — ее хватит на все и быть кем он хочет и стихией повелевать, даже ураган может сотворить.
Задумался я. Мелиса терлась об ноги и урчала. Напомнила мне ее покормить и спать укладываться .
— А ведь видеть я тебя стал, сказал я Кирюх. Кирюха помолчал а потом важно изрек.
— Инициация .Ты прошел ее…..