10.
О работе он не думал. Четырнадцать лет назад он перешёл из обанкротившейся маленькой посреднической фирмы в региональный муниципалитет простым регистратором входящей почты, и это всё, на что он мог вообще рассчитывать на рынке рабочей силы, где он старательно отмечался в течении восьми месяцев, существуя на жалкое пособие по безработице, 90% которого уходило на квартплату. И он считал, что ему фантастически повезло. Тогда у него появилась Лидия, и с первого жалованья он устроил праздничный ужин. На столе стояла коробка синтетического сухого вина и несколько мандаринов. Из сублимированного куриного фарша он пожарил три котлеты. Что-ж, диплом общей экономики сыграл свою роль, и пятнадцать лет стажа по специальности консультанта, и отзыв от прогоревшего работодателя, всё-таки консультант прогоревшей фирмы реноме негативное, и он тогда был приятно удивлён, только через некоторое время сообразив, что дело не в везении, а в смене политического курса. Теперь это было делами давно ушедшими, эмоций не вызывавшими, должность регистратора не требовала специальных знаний, только внимательности и аккуратности, и чтобы оставаться специалистом, ему приходилось несколько раз платить за курсы переквалификации. И это тоже сыграло свою роль, когда на освободившееся место младшего сотрудника в отделе коммуникаций был объявлен конкурс...
Инфантильные мечты о прорыве в науке, о пользе цивилизации, о памяти в веках, давно если и вспоминались, вызывали лишь усмешку и недоумение, ведь кто-то же двигал прогресс, но эти мысли заставляли невольно оглядываться в ещё большем недоумении. Прогресс, несомненно, был. В высоких технологиях, о которых передавали в круглосуточных новостях (это было совершенно непонятно, но вызывало трепет перед возможностями человеческого разума.), в разработке нового оружия, в разработках, причастных к работам по искусственному интеллекту (тоже что-то непонятное, периодически повторяющееся, но тоже демонстрирующее могущество разума). Как всё это соотносилось с практической жизнью? Пожалуй, что никак... И работа его также отстояла довольно далеко от практики, превратилась в наработку констатаций и фактов. Возможно, всё это где-то перерабатывалось, отливалось в формулы рекомендаций и правил, он этого не ощущал. Он обязан был совершать ежедневный набор обязательных ритуалов, который и назывался работой - это обеспечивало существование, возможность продолжать быть, но был-ли в этом какой-то смысл? Этот вопрос стал прозаическим, также не имеющим никакого смысла, кроме риторического.
Он открыл ноутбук, подключил зарядку, подождал, пока программа загрузится, без интереса посмотрел на пустой значок входящей почты, и принялся за работу. Начав новый документ, он скопировал из рабочего задания стандартный заголовок, прописал и пронумеровал приблизительные подглавки, поставил №1 и написал :
-"Приоритеты действующей инфраструктуры Приморского района (На основе приложения №1 и собранной на месте информации.)."
Он открыл приложение №1, быстро просмотрел имеющуюся информацию и задумался. Взгляд его бездумно ползал по стеклу, за которым рождалась ночь. Конечно, официальная статистика затуманивала картину, искажала её в угоду царившей внутренней политике оптимизации, негативные данные сглаживались, подавались под видом незначительных упущений, и он ломал голову, как использовать этот мусор, именуемый статистикой. Истинные цифры, нужные для получения реальной картины (Именно это ему нужно было для чистоты результатов работы), были практически недоступны (Да и были-ли они где-то сохранены?), а посмей он требовать их... Тут могли пойти в ход аргументы посерьёзней нарушения служебной этики...
Вздохнув, он достал из портсигара сигарету, на сегодня оставалось ещё две штуки, что было следствием дневного сна, и закурил. Подойдя к окну, он осторожно выглянул за раскидистые листья неизвестного растения, внизу, на улице было пусто, ни прохожих, ни автомобилей, магазины уже закрывались и вечерами на улицах делать было нечего, горожане собирались перед семейными экранами и уединялись с героями бесконечных сериалов, которые неделю проживали в течение полугода, бесконечно решая бесконечные коллизии своих бесконечных отношений...
11.
Оторвавшись от вида неприкаянной пустоты за окном, он с ненавистью посмотрел на инструмент, будто раскрывший широкий плоский рот в предчувствии привычной порции информации. Это его встревожило, обычно работа не вызывала в нём негативных ощущений, он даже получал удовольствие от сданного в оценку результата, зная, что всё сделано с должным профессионализмом, и претензий быть не должно. Это чувство невольной гордости за результат, исполненный на высоком уровне, что доступно не каждому, наверное знакомо всем профессионалам, но сейчас он не был так уверен в результате. Его наблюдения, сделанные во время прогулок по городу и отражённые на страничках блокнота, разительно отличались от предоставленной статистиками информации. Нужды горожан данного района явно разительно отличались от средств и усилий, вложенных в благоустройство администрацией района... Но его напугала вдруг проявившаяся мысль, что это явление общее, характерное не только для одного региона, что это часть политики города в общем... И это явление, которое он мог проиллюстрировать и доказать, явно не было тайной, скрытой от городских властей. А может быть даже от государственных органов надзора... Дальше он перестал протягивать цепочку размышлений. Он испугался. Конечно, он знал, что время от времени проводятся мероприятия по очистке структур власти от коррупционных элементов (Об этом знали все, об этом рассказывалось в круглосуточных новостях), после этих кампаний обычно объявлялись новые назначения, проводились показательные процессы, летели чьи-то головы, торжественно произносились официальные речи об улучшении жизни горожан, поскольку новые руководители принадлежат к элите государственных кадров, реально озабоченных и знающих, как НАДО... Официоз... А через пару дней обычно следовали уведомления о подорожании ремонта магистралей, тепловых, газовых, топливных... Следом за этим дорожали какие-то продукты, учёба детей, лечение льготных категорий пенсионеров... Это в новостях шло уже фоном...
Но что тут можно было сделать? Сделать? В самом деле вопрос прозвучал в его голове? Он в самом деле настолько стар, что может позволить себе задавать такие вопросы? Даже самому себе и в одиночестве...
В одиночестве-ли? Кто знает? Какой-то звук, а может быть отсутствие звуков заставило его боязливо оглянуться на чёрное стекло... Там была ночь, и было тихо. Паранойя? И была ещё чёрная фигура, преследующая его днём и ночью... что это? Усталость психики, или усталость совести, как бывает усталость металла. Она не проявляется внешне, металл есть металл, его можно обрабатывать, придавать любую форму, легировать, даже менять химически и физически, а потом он вдруг рассыпается при незначительных нагрузках... На улице было тихо, но не колышется-ли там внизу кора поникших голов?
Всё ложь, эта мысль вдруг высветила его мысли, то, что шевелилось глубоко внутри, а может быть, наоборот, в немыслимой выси, высветив ему самого себя, приникшего к чёрному стеклу, за которым клубились неосязаемые истины. Всё ложь. Она обволакивает нас с рождения, воспитывает на лживых идеалах, ставя в пример сволочей и гадов, вливая в уши кривую логику и бессмысленные лозунги, демонстрируя пустые фильмы и уверенную в своей лживой правоте рекламу, декларируя программы и тезисы, ничего не значащие и направленные в пустоту, в ничто пропаганды, заманивая в лабиринты целей и предлагая безальтернативные тропки путей к блестящему позолотой ни на чём не обоснованному будущему...
- Ведь его нет. У этой жизни нет будущего. Мы сами сделали этот выбор. И мы повторяем его каждый день, прикрываясь своим фиксированным и предопределённым правилами и законами бытием. Мы не умеем по другому. Мы не умеем видеть правду, только подозреваем, что она есть. Но разве не мы сами определяем, что правда, а что ложь? И стыдливо прячем её от себя, а тем более от других. Мы боимся? Чего? Смерти? Или мы боимся одиночества? Но разве сейчас, живя во лжи, мы не одиноки?
Он закурил предпоследнюю сигарету. Уже было около одиннадцати, завтра надо было встать пораньше, он хотел пройтись по границе района, посмотреть на состояние объектов инфраструктуры в местах соединения регионов, есть-ли взаимодействие структур... На ноутбук он не решался смотреть, хотя ведь работа... её всё-равно надо делать, будь оно проклято...
С чувством отчаяния он придвинул стул, слепо смотрел на клавиатуру, не решаясь тронуть клавиши. Что делать, что делать... Господи, дай мне знак...
Наконец он нажал кнопку почты, "написать сообщение". Ещё подумал, оформляя мысли, Кнопка "кому"... "Канцелярия регионального муниципалитета, архив статистических исследований."
"Запрос о данных исследований коммуникационных отделов по документу №586900 индекс 188322DL{FGX}ess/1542/. Нужны уточнения данных за 1-6 месяцы сего года, есть причины полагать, что предоставленный материал содержит неточности. Податель запроса старший уполномоченный сотрудник отдела коммуникаций ... Г. Сн--ов."
Кнопка "отправить" заставила его палец замереть в нескольких миллиметрах от поверхности. Он смотрел не видя, и внутри будто что-то заледенело и грозило сломаться с тихим звоном. Он чувствовал, что переступает некую черту, но не мог сообразить, что это означает. Такого в его жизненном опыте не было, но он должен... Что-бы это ни означало.