Моя встреча с Высоцким. Мемуары

               
.
        КамАЗ. Сегодня о нем написано немало статей и книг, сложены песни, сняты кинофильмы.

 
   На  площади в несколько километров почти одновременно начато строительство крупного автомобильного завода и города. Сейчас поражаешься масштабам этого строительства
 
«МЫ ВОЗДВИГАЕМ  ЗАВОД - ИСПОЛИН И КРАСАВЕЦ  ГОРОД, ПО КОТОРОМУ ПОТОМКИ БУДУТ СУДИТЬ  О НАС, ПЕРВОПРОХОДЦАХ!».

«ТРУДНОСТЬ ЗАБУДЕТСЯ, ЧУДО СВЕРШИТСЯ, СБУДЕТСЯ ВСЕ, ЧТО СЕГОДНЯ ЛИШЬ СНИТСЯ!»

    Такими лозунгами и призывами встретил нас Татарстан. Кругом фантастическое количество вздыбленной земли, огромные котлованы, леса колонн. Город строился лентой по берегу Камы, вокруг сосновые леса, березовые рощи, поляны, усеянные крупными цветами ромашки, розовыми стеблями Иван-чая, под деревьями несмело пробиваются рыжики и маслята. Такой красоты и изобилия мы не видели никогда. Все это воодушевило нас , пробудило уснувшие романтические мечты. Мы спешно сорвались из небольшого провинциального городка в Казахстане, продали по дешевке все, что нажили за десять лет, оставили детей в деревне у бабушки и налегке кинулись вложить свой вклад в строительство грандиозного города и завода.                А весь город – это несколько домов –высоток, которые почти все занимались под общежития. Муж получил койку-место в комнате, где жили еще пять мужиков, приняли на несуществующий еще завод, а пока временно стал работать на строительстве. Мне, педагогу, места по специальности не нашлось, единственная школа переполнена учащимися, но и учителей, желающих там работать, тоже было немало. Брали в первую очередь коммунистов,  одиноких, имеющих жилье. Я ни под одну из этих категорий не подходила. В общежитие не прописывали, с разрешения коменданта жила в комнате мужа, спали на полу. Очередь на получение жилья двигалась очень медленно. Квартиру мы сдали. Ехать в деревню!   И что мы  там будем делать? Это была первая «оплеуха» нам.
Подсказала воспитатель этого же общежития:
--Можно попробовать устроиться воспитателем в рабочее общежитие, если возьмут, дадут служебное жилье.
Руководитель данной службы, похожий на прокурора, внимательно прочитал мои документы, похмыкал, уничтожая меня своим мрачным взглядом, как будто я преступница, и выдал:
-- Да, общежитий открывается много, но вакансий нет. Вас ведь, как я понял, интересует служебное жилье?
-Да,- честно призналась я.
- Вот, вот. Все думают, что это сладкое местечко, а мы предоставляем жилье только через месяц после испытательного срока, Надо еще доказать, что ты на своем месте. Не каждый этот испытательный срок выдерживает. 

-Как? Еще и месяц ждать? – Я полными слез глазами уставилась в его лысину. Неопределенность и тоска по детям так истерзали меня, все  романтические устремления окончательно выветрились из моей головы, сил и желаний как-то изменить жизнь уже не осталось. Хочу домой, к маме, к детям! Я тяжело вздохнула и медленно пошла к выходу.
- Подождите,- остановил меня все тот же скрипучий голос. – Есть у нас одно общежитие, если согласитесь, заселиться можно хоть завтра. Но предупреждаю, состав жильцов сложный: шоферы, автослесари, строители, любят выпить, подраться.
-Согласна, согласна!
 Выбора у меня не было. Думала, ну воспитывать – это не кирпичи грузить, знаний у меня достаточно, в школе с разными учениками приходилось сражаться.
    
  После оформления в отделе кадров пошла в общежитие. Пятиэтажное здание, четыре подъезда, квартир для проживания – тридцать четыре, жильцов -  сто тридцать . Комендант, полная, уверенная в себе женщина, похожая на директора магазина или заведующую столовой, встретила меня крайне недружелюбно.
- Надолго?
-Да я не знаю…да может, надолго,- промямлила я.
- Ну, ну! Многие говорили так же и сбегали через две недели!

      Я окончательно растерялась. На глазах слезы. Никто и никогда не говорил со мной так грубо и по-хамски. Потом я  много наслушаюсь нелицеприятных слов, а теперь еще одна «оплеуха»               
-Ладно! Поживем – увидим! Сегодня у наших зарплата. Гуляют! Вечером иду собирать деньги за проживание, хочешь со мной?  Познакомишься!

 И я познакомилась. Квартиры заставлены железными кроватями. В коридоре –ряд грязной вонючей обуви, на вешалках – пропахшие соляркой и керосином стеганки. В кухне на протянутой от окна до двери веревке – мокрые портянки. Холодно. Воды горячей нет. На плите один на всех чайник и одна кастрюля. Жильцы, молчаливые, с нахмуренными и уставшими лицами, жалуются на неудобства. Комендант на все отвечает, что от нее это не зависит, ее дело – собрать деньги за проживание.
 Начинается спор.
Комендант: Пивень, у тебя за три месяца не заплачено.
Пивень: Как за три? Я платил!
Комендант: Ты был прошлый раз пьяный. Платить отказался.
   Такая перепалка почти в каждой квартире. Потом я поняла, что такой «навар» был бизнесом этой торгашки – комендантши.
   Состав жильцов разный. Вот за столом громко разговаривают, матерятся парни лет под тридцать. На столе бутылка водки, крупно нарезанная дешевая колбаса, баночки с рыбными консервами, а рядом на кровати, застеленной вытертым одеялом, лежит с книгой в руках молоденький юноша. Заглянула в книгу: справочник для поступающих в вузы. В другой квартире - пожилые, побитые жизнью мужики, тоже с бутылкой на столе, но рядом тортик. Приглашают к чаю. На особом положении – жильцы однокомнатных квартир. Это, в основном, лица кавказской национальности, живут по одному, а платят за троих.
      Вопросов много. С чего начать? Красный уголок – трехкомнатная квартира на первом этаже, ободранные стены, рваный линолеум, на двух сдвинутых столах – грязные подшивки газет.
 Решила начать отсюда. Сходила в это пресловутое автотранспортное хозяйство, познакомилась с парторгом и председателем профкома. Попросила привести в порядок Красный уголок. Они были довольны, что нашлась, наконец, воспитатель на это общежитие. Через неделю отремонтировали , привезли черно- белый телевизор, старенький проигрыватель.
     Я воспряла духом. Составила план воспитательной работы, но ни на первое мероприятие, посвященное  С. Есенину, ни на второе с увлекательным названием «Мне вальс был полезен всегда» никто не пришел. Несколько парней посмотрели новости и ушли.
  Тогда я понемногу стала понимать, что моя работа должна строиться на другом.  Им не нужны увеселительные мероприятия. Им бы поесть, помыться горячей водой, поспать в теплой, чистой постели, а все эти романтические призывы им не интересны. Осень в тот год стояла хмурая, ветреная, с затяжными, противными дождями. Самосвалы, натужно гудя, продирались по покрытым толстым слоем грязи  дорогам, раскидывая во все стороны комья снега и льда. Основной обувью у всех стали резиновые и кирзовые сапоги. То затихая, то снова усиливаясь, моросил мелкий октябрьский дождь вместе с снегом.
 
       Понемногу стала успокаиваться и находить пока небольшие радости. Устроились в однокомнатной квартире, привезли детей, познакомилась с вахтерами и техничками. Мой рабочий график с 14 до 22 часов. Выходной –понедельник.
 Я с жалостью смотрела, когда они стучат своими сапогами, возвращаясь с работы,  моют их у подъезда в специально установленных чанах, вваливаются усталые, мокрые, грязные, потные.
    Теперь я стала обходить квартиры неторопливо, вызывать их на разговор, узнавать о прошлой жизни, и слышала порой смешные, а порой жуткие истории. Среди них не было людей с высшим образованием, наверное, для таких были другие общежития. В дни зарплаты алкоголь был их спасением, забвением, выходом в другую жизнь. Им они глушили свои обиды, зло, искали виновников среди своих. Начинались драки, страшные, опасные. Я бежала по крику вахтера, разнимала, разгребала дерущийся клубок, меня не били, но разбитыми и заостренными бутылками выпроваживали из квартиры. Тогда я вызывала милицию, писала заявления, устраивала разбирательства. Кого-то за такие выходки закрывали на 15 суток, кого-то выгоняли с работы или выселяли из общежития.

     Беспокоили меня жильцы из «однушек». Спят до 12 дня, нигде не работают. На что живут? Вахтеры подсказали: водкой торгуют. Вот оно что! А я думаю, где мои «алкаши» берут  спиртное, ведь после 19 часов запрещено продавать алкоголь.  Подстерегла, когда выходили от них с бутылками, вызвала участкового и комендантшу, изъяли у «кавказцев» 3 бутылки, при мне составили акт, содержимое вылили в раковину. Якобы, провели разъяснительную работу и ушли, спустя полчаса вернулись и загуляли. Я поняла, что куплены и милиция, и комендант. Так началась моя борьба с   этими сволочами. Помогли мне парни из Боевой Комсомольской дружины. Связались с парткомом АТХ -5 и Стройуправлением, привилегированных кавказцев выселили, а туда,  тоже с моей помощью, заселились молодые парни, выпускники ПТУ, приехавшие по зову сердца строить новый город и хлебнувшие такого лиха, от которого хотелось бежать. 
    Теперь мои ребятишки повеселели, я организовала с ними команду КВН, и летом мы заняли первое место на городском слете. Помню, как хорошо, гордо держались игравшие, как шумно и весело мы поддерживали их из зала, а когда в финале прозвучала песня:
                Здесь алые зори как пламя,
                Об этом расскажем в стихах,
,                Такого нигде нет, только на Каме,
                В Набережных Челнах,
мы подхватили, а за нами запел весь зал. Подарили кассетный магнитофон. Сейчас – это раритет, а тогда  радость, гордость.
    Многие потом поступили на заочное отделение Казанского инженерно – строительного института, отслужили в армии и еще долго поддерживали со мной связь.
     Больным вопросом для всех воспитателей были отношения наших жильцов с женщинами. Общежития строго делились на мужские и женские. Присутствие оных только до 11 часов. А ведь это были подруги, невесты, сестры и , конечно, жены. Вахтеры вели строгий учет, в 11 часов проверяли порядок парни из БКД. А дальше гадкое и позорное выдворение женщин на улицу. Мой рабочий день к тому времени уже заканчивался, но на другой день вахтеры мне все докладывали, и я шла разбираться. Особенно часто оставались женщины у Гриши из 105 квартиры. Как-то захожу к нему вечером, за столом сидит, выпивает Гриша, рядом с ним женщина. Начинаю с нравоучений:
- Гриша! Ну сколько можно водить женщин? Вчера только одну выгнали, а сегодня опять. Другая или та же?
= Стоп! Стоп! – закричала женщина. - Вчера! С бабой! Я его жена! Вчера у меня была ночная смена!
    Она кинулась на него с кулаками, он бросился на меня, нас разъединял стол. Он как рявкнет и тут же перевернул этот стол с выпивкой и закусками. Я успела убежать, а они еще долго продолжали выяснять отношения.
Но были и другие визиты. Через вахтера приглашают в 110 квартиру. Захожу. Там жили командированные украинцы. На столе бутылка водки, шматок сала и… конфеты. Наливают себе водки, мне чай, угощают конфетами и салом, и начинается душевный разговор. Оторванные от родных мест, семьи, они тосковали, и я была их отдушиной. Каждый, перебивая соседа, рассказывал, яка гарна у него жинка, какие красивые и умные дети. Я слушала их, поддакивала, выражала то удивление, то радость, то гнев. Их лица светлели, морщины разглаживались.
 Провожая меня, говорили:
   ---Будь ласка, прыходь. Мы як дома побувалы.

 Продолжая квартирные обходы, беседовала с теми, кто прикладывался к рюмке, многие из них были женаты, дома ждали, когда они получат квартиру. Расхожей была переделанная бардовская песня. Вместо «а я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги», пели «а я еду, а я еду за квартирой, а за запахом пусть едут чудаки». Для  многих романтика уже отжила свой век, поэтому ехали они на эту стройку не за длинным рублем, не за красотами лесов и раздольных лугов, не за сладким карьерным  ростом, а за тем, чтобы жить в квартире со всеми удобствами, чтобы рядом была семья, чтобы дети учились в хорошей школе, чтобы жизнь, наконец, обрела смысл и радовала. И конечная цель их пребывания здесь – ключи от собственных квартир.



       Я стала переписываться с их женами, матерями. Наши отношения дошли до того, что однажды днем ко мне ввалилась молодая женщина с чемоданом. С другого бока за нее крепко держался четырехлетний мальчик.
-Здравствуйте, я жена Миши Климова. Вот приехала совсем.
-Господь с тобой! Куда же я тебя дену? Нельзя женам жить в мужском общежитии.
- А что мне делать? Домой я не вернусь.
- Милая!  Может, вахтером пойдешь? У нас Надя в декретный отпуск ушла На первом этаже –квартиры для обслуги, две семьи в одной комнате. Повесят посередине простыню – и свой угол.
-Да я согласна на все, полы пойду мыть, белье стирать, только бы вместе. Погибнет, сопьется Мишка без меня.

   И постепенно я перестала заманивать жильцов в красный уголок на увеселительные мероприятия, а делала все возможное, чтобы облегчить их быт. Теперь заходили ко мне почитать свежую прессу, посмотреть фильм, взять хорошую книгу для чтения. Плотник сделал  стеллажи, центральная городская библиотека выделила книги, и я выдавала их всем желающим. Часто приходили мои помощники из БКД (боевой комсомольской дружины). Они нравились мне своей воспитанностью, это и были те настоящие комсомольцы - романтики, приехавшие по зову сердца возводить гигант на Каме. 

    Весна и лето пробудили в нас радостные чувства обновления и надежды. Город немного очистился от грязи, кое-где даже установили светофоры, открывались магазины, поликлиники, строились еще две школы. Город рос, расширялся, хорошел, а вместе с ним росли и умнели мои ребята.
    Как-то услышала их восторженные реплики, что в город приезжает театр на Таганке с Владимиром Высоцким. Его песни я тоже слышала, но они мне казались примитивными. Такие песни можно петь во дворах, в подъездах, но не на сцене. Этим я и поделилась со своими ребятами. Что тут началось!
 -Да вы знаете, как любит Высоцкого молодежь!  Вы бы видели, как встречают его на строительных площадках!  После концерта он всех желающих приглашает  в свой гостиничный номер. Я вчера слушал его всю ночь, много песен записал на кассетный магнитофон. В номер втиснулись человек тридцать. Мне удалось найти хорошее место-  на шифоньере. Может, он не обладает такими вокальными данными, как Магомаев или Кобзон. Он берет зрителя другим, Услышали бы сами и по-другому бы заговорили,- так, восторженно захлебываясь, пытался разубедить  меня Сергей, а на другой день вбежал   и протянул билет.
-Вот выпросил в парткоме. Сегодня Высоцкий выступает в «Гренаде». Не пожалеете.
   Я помяла в руках билет. Подумала, ну раз есть возможность, надо сходить. Летний кинотеатр « Гренада»  недалеко, погода чудесная .Прогуляюсь.
 В зрительный  зал на 8ОО мест вместилось полторы тысячи. В проходах, на лестницах—везде, как гроздья винограда, висели,  сидели и лежали зрители.
   Высоцкий вышел во втором отделении под оглушительные  аплодисменты и бурные овации.
 На небольшой эстраде стоял обыкновенный юноша с гитарой, среднего роста, стройный, в расклешенных джинсах, приталенной рубашке, тронул струны гитары и заговорил. Но как заговорил! Низкий, бархатный, обволакивающий голос, казалось, был обращен лично ко мне. Негромко, доверительно он рассказывал о себе, о ролях, о театре. Отмел начисто все сплетни и слухи о себе. Все  слушали и верили. Затем задумался, погладил гитару, и зал, затаив дыхание, услышал:
   -- Сейчас я спою вам уже известные песни: «На Большом Каретном», «Утренняя гимнастика» ну и другие.
    Странно, поющий Высоцкий похрипывал, когда говорил, это не угадывалось.
      Эти песни я уже слышала, и не  особенно они мне нравились. Дальше пошли песни из фильма «Вертикаль» Это  уже  лучше, слушала с большим удовольствием.  И вот он запел песни о войне. Прошибло до дрожи. «Он вчера не вернулся из боя»- одна из главных в этой тематике. Он  рассказывал, как участник войны, потерявший близкого друга. А дальше –«На братских могилах не ставят крестов, и вдовы на них не рыдают».-это вечная память, которую несут живые. Теперь я слушала, сжавшись в кулак, я видела, как напрягалась его шея, как больно искажалось лицо. Казалось, он на грани нервного срыва. Такая шла от него энергия, сила духа. Я понимала, что его уличный голос иногда сбивал с толку, вызывал неприязнь, но душа его прорывалась через это и доходила до каждого.  Вот он замолчал, передохнул и трепетно и нежно запел: «Я поля влюбленным расстелю…».  Как он преобразился! Потрясающе тихий голос звал нас в колыбель счастья и любви.
   Последними в его репертуаре шли уже не песни , а целые спектакли о времени, которое так быстро движется, о сложной человеческой судьбе, «Спасите наши души», Они не оставили равнодушными никого.
        Вдруг небо над кинотеатром полыхнуло молнией, разразилось громом и сыпанул крупный дождь. Высоцкий попросил разрешения уйти, потому что очень берег гитару. Сцена опустела, а мокрые, взволнованные зрители еще долго аплодировали ему.

   Так песни Высоцкого вошли в мое сознание, крепко утвердились там. Я поняла, какой подарок мне преподнесла судьба и благодарна моим ребятам из Боевой Комсомольской дружины.