И упрямо сердце бьётся,
Думы мрачные гоня.
Каравелла не сдаётся,
Всеми реями звеня.
(Зарифьян Анэс)
Наступила ранняя весна 1978 года. Я уже давно годок - полтора года отслуживший! Нынешней зимой крейсер сходил в Японское море, стрельбы мы там проводили. Весной вернулись во Владивосток на наш 33 причал. Встали кормой к стенке.
Наши двое старшин и один старший матрос из моего 6-го отделения - дембеля, которые положенный срок срочной службы отслужили и домой засобирались – пришло время спускать их с крейсера.
Видимо пользуясь случаем пока крейсер стоял во Владивостоке, решило командование по-быстрому спустить всех дембелей. И так быстро спустили их с корабля, что мы и опомниться не успели. Руки друг другу пожали и вот их уже нет.
Никто ничего и понять-то не успел, как осталось нас в отделении вместо шести человек трое: я, да ещё два матроса годочка, которые меня постарше были и по два уже года прослужили.
Оба годочка оборзели до того, что только на тревоги да на построения выходили, а в остальное время, как не положено у русских моряков, ничего не делали, сидели по своим шхерам, где подгоняли к дембелю свою форму одежды и демебовские альбомы рисовали.
И прикрикнуть на них я не могу, так как я всего полтора года отслужил. Такое вот положение.
До сих пор я понять не могу: как в нашем отделении из шести человек было два старшины; и почему меня матроса за полгода до этого, при действующих-то старшинах, поставили на должность командира отделения. Не должно быть такого и всё тут.
Но так было.
Вызывает меня в это время командир нашего ДЖ ( дивизион живучести ) капитан-лейтенант Сургачёв и говорит:
- Так! Володя, что хочешь делай, как хочешь изворачивайся. Я понимаю, что эти балбесы давно от рук отбились, ничего не делают. Но! ваши законные места приборки должны быть выдраены как положено. В общем, приборки проводить надо постоянно.
- Но как? – спрашиваю я его.
- А как хочешь. Хоть сам языком вылизывай палубу, а приборку делай. Порядок есть порядок!
- Понятно. – ответил я и пошёл собирать своих матросов, которые на полгода больше меня отслужили, чтобы поговорить.
Захожу в кубрик – их нет. На боевых постах тоже нет. Пошёл по шхерам искать своих подчинённых, нашел их в шхере у водолаза. Собрал на маленькое собрание для трёх человек. Говорю:
- Так, ребята, служили мы неплохо. Старших наших годов уже нет. Командир вот сейчас меня вызвал и указал, что нам троим приборку делать придётся. Я конечно, понимаю, что негоже старослужащему матросу ветошью на приборке махать. Но хочешь не хочешь а молодых матросов у нас с вами нет. Давайте как-нибудь выкручиваться. Не будете делать – шишки получу я. Но затем и вы такие же шишки получите.
- Ну да, конечно. Будем стараться. – отвечают мне годочки, а сами наглыми глазами смотрят мне прямо в глаза и улыбаются.
- А что тут смешного? – говорю я, - Делать-то надо. Я, естественно, наряду с вами буду участвовать. Но мне ещё и работоспособность боевых постов контролировать надо. А ещё каждый должен и свой боевой пост убирать, хотя бы во время работ.
- Надо так надо. - Они мне как кони головами махнули, улыбнулись мол давай-давай бухти, снова повторили: «Будем стараться», руками хлопнули, нормально мол всё будет, будем служить.
- Да… - думаю - КЛАССНОЕ мне досталось отделение! Эти два оборзевших годочка уже при старых старшинах ничего не делали, всё старались куда-нибудь умыкнуться, спрятаться. А тут годов-стариков нету, ими командует молодой. Да плевать они на всё хотели.
- Уф! – подумал я и закрыл собрание.
А было для приборки у нас четыре объекта: корабельная душевая раздевалка, коридор душа, сам собственно душ и керосинохранилище. Эти четыре объекта нам троим каждый день прибирать надо.
На корабле ежедневно проходит 4 уборки.
Одна утром сухая – всё влажной ветошью протираешь сверху донизу.
Перед обедом мокрая – надо палубу протянуть (вымыть).
Перед ужином опять сухая.
Последняя перед вечерним чаем в 20-00, снова мокрая уборка – опять палубу надо протянуть.
Вот такой распорядок установлен, его надо соблюдать.
Я уж не говорю о большой приборке, которая каждую субботу проводится. Каждую субботу с утра и до обеда вымывается ВСЁ, начиная с подволока и заканчивая палубой в каждом отсеке! Вообще-то на корабле всегда было чисто.
Пришло время приборки. Я заглянул на каждый объект – это было НЕЧТО… Естественно, годочки ничего не делали, палубу не тянули. Они просто стояли! В одной руке тряпка, другой прицепившись за какую-то водяную магистраль и привалившись на переборку, стояли с закрытыми глазами.
Делали вид что работают - черти!
Приходилось мне брать обрез с водой и делать приборку. «Эй, ты! Сашка, подвинься. Эй, ты! Витька, подвинься», – говорил я им. Они отодвигались, и я протягивал палубу. Порядок есть порядок, командир придёт и я за всех получу. Вот так каждый день и проходила наша приборочка.
Ну, хоть выходили на приборку и то ладно. А когда командир пробегал, то видно было что проблем в отделении нет – приборка делается силами всего отделения.
Таким вот образом я с этими бездельниками прослужил пару месяцев. Пусть в углах не вымывалось как положено, да и командир в каждую щель не заглядывал, но приборка велась. Было чисто.
В конце мая дают нам пополнение и я облегчённо вздохнул. Привёл командир ко мне двух молоденьких матросиков. Сижу я в кубрике перед обедом, заходит наш капитан-лейтенант, а с ним непонятного вида два матроса. Всё на них коробится, шинели квадратные. Командир кровати им показал «Ты садись на эту койку, а ты на ту», мне же говорит:
- Так, Володя. Вот этих двоих тебе отдаю. Научи их всему, что положено матросу знать. Покажи по кораблю всё что надо.
Сургачёв оставил их и ушёл. Матросики стоят, на меня теперь смотрят.
- Ну, раздевайтесь, – говорю им, - будем служить.
Они тут же разделись, повесили одежду в положенное место, присели рядом. Ну как присели…- стоят. Я начал их расспрашивать, устроив экзамен на знание технической подготовки.
- Расскажите, ребята, как вы к нам в БЧ-5 (электромеханическая боевая часть) попали? Какая у вас подготовка? Что закончили? Кто вы по специальности?
Ребята рассказали что оба они с Сахалина, ПТУ закончили на помощника бурового мастера.
- Так. Нормально. Технари нам нужны. – говорю я. – А что вы знаете? Расскажите к примеру какие резьбы бывают.
Может я и превысил свои полномочия, но должен же я знать в какой степени на них положиться можно.
Они по очереди чего-то промычали. Я понял что с техникой они знакомы, хотя бы знают в какую сторону гайку закручивать. Значит, у ребят этих служба получится, нормально пойдёт. И говорю:
- Что ж, ребята, будем учиться жить на корабле и начнём прямо сейчас. Начнём с приборки. Идёмте за мной.
Пришли мы. Я показал им все свои объекты. Объяснил, что в отделении положено быть шестерым матросам, а нас пять. Что двое старослужащих у нас и их трогать не следует. Итого в отделении остаётся для приборки трое. Я изогнулся буквой «зю», показал им как палубу надо протягивать - вымывать во всех углах, пятясь назад. Ребята оказались способными, старательными и служба пошла исправно. Витька с Сашкой были не претензии, что их оставили в покое. Но на субботнюю приборку всё же они выходили, здесь нас было уже пятеро.
Потом я им показал как надо бачковать. Потом ещё что-то. И служба в отделении пошла нормально.
А через год отделение пополнилось еще двумя матросами из Узбекистана, и опять обучение началось с приборки на собственном примере.