Я уже взрослый. Мне девять лет! Уже многое можно. Мне уже многое доверяет отец! Он берёт меня на сенокос. Мы долго едем по лесной дороге и, хоть выехали рано, по холодку, приезжаем на нашу делянку, когда солнце начинает припекать. Но ни жара, ни комары не мешают моему счастью. У меня своя, сделанная специально для меня, коса! Она такая красивая! Маленькая, аккуратненькая – моя! Отец идет впереди, легко и размашисто смахивая косой вокруг себя высокую траву. За ним лениво плетётся мой старший брат. Он медленно проводит косой по верхушкам травинок. И только малая их часть срезанная падает на землю. Остальные сгибаются и, снова выпрямившись, покачиваются, словно насмехаясь над нерадивым горе-косильщиком.
Отец останавливается, вытирает косу пучком травы, и, ловко орудуя бруском, точит её лезвие. Потом поворачивается, осматривает работу брата. Сердито покачивает головой, ругает. Быстрыми движениями «подчищает» за братом – скашивает то, что тот не смог, вернее, не захотел, скосить. Бросает взгляд в мою сторону, улыбается. Махнув ободрительно и крикнув: «Молодец!», продолжает работу. Брат оглядывается, показывает мне язык, подмигивает и… снова продолжает филонить.
Я счастлив. Отец меня похвалил! Росы уже нет и жёсткая, сухая трава косится плохо. Но я стараюсь изо всех сил делать всё так, как учил отец. Останавливаюсь и быстренько, пока никто не видит, ощупываю свои бицепсы. Немного огорчаюсь – не увеличились. Но хандра быстро проходит – я уверен, что к концу дня мои руки будут такими же, как у отца: ловкими, крепкими, мускулистыми. Шустро махая косой я так замечтался, что чуть было не попал ею по ногам брата. Тот сердито замахнулся на меня, обозвал: «Шкет!» – и… встал за мной! Даже если б он треснул меня по затылку, все равно моему счастью не было бы предела – он уступил мне своё место! Мой, почти совсем взрослый старший брат – за мной! И я, когда мои бицепсы вырастут, не буду на него замахиваться – буду защищать его.
Долгий летний день закончился для нас по-разному: для отца – как обычно; для брата – очень не скоро; для меня – быстро. А быстро не только от того, что очень понравилась работа, – бицепсы не успели вырасти… Огорчение. Но оно быстро прошло, как только мы, возвращаясь домой, остановились у речки. Я, опираясь на сильные отцовские руки, плюхался в прохладной свежести, и вся моя приятная усталость утекла вместе с огорчением.