Нет ничего разнообразнее способов убийства. Ботанические преступления не исключения. Можно убивать из любви (почти по Уайльду) – выкопать растение из Красной книги и перенести его на дачу с целью пополнения коллекции. Предмет любви обычно погибает, вырванный из благополучной и благоприятной среды. Так один любитель просил меня указать точное место находки крошечного папоротника, современника динозавров. Обещал изъять не более трех особей. А во всей области их росло несколько. Бывает убийство из чувства ненависти – у нас в стране традиционно ненавидят в последние годы тополя. Нет ничего страшнее тополиного пуха – за это преступление тополя подвергают топпингу, с наслаждением отпиливают голову, потом руки и обрекают на многолетние мучения с летальным концом. Ветви тополей, вначале с расширенными от ужаса глазами – неправдоподобно большими листьями, постепенно засыхают, а ближе к преждевременному концу стволы покрываются паразитами, грибами трутовиками. Бывают убийства из стремления к наживе. Так у нас убили целую природную зону – целинные степи со всем населением – ковылями, тюльпанами и маками. Теперь остатки степей скрываются в балках и оврагах. Бывают убийства номенклатурные. Нет, нас не интересуют убийства представителей элиты, политических деятелей. Нас интересуют убийства номенклатурные ботанические. Такие убийства совершаются по причине нешуточной – на кону бессмертие.
У каждого растения есть имя. Его присваивают ботаники специалисты в систематике, и оно, и только оно, признается во всем мире. Князь ботаники Карл Линней предложил давать растениям, согласно ботанической номенклатуре, двойное название – родовое и видовое. Иногда растения носят имена выдающихся личностей и не обязательно ботаников. Такое название дается на века, тысячелетия. Ваше имя становится бессмертным. У моей горечавки появилось имя. Фотографии горечавки, найденной на берегах сибирской речушки, удалили со страницы горечавок реснитчатых и поместили на новую страницу, специально созданную по такому случаю. На странице появилось название «Горечавочник Долуханова». Всего три моих фото и больше никаких. Кто такой Долуханов? Чем моя горечавка отличалась от горечавки реснитчатой? Описания не было, не было ссылок на веб-ресурсы., не было такого вида в определителе растений области. Зато была дискуссия Консультантов, специалистов систематиков. Конечно, сопровождалась дискуссия такими словечками, терминами, какие дилетантам не доступны. Единственно, что я понял, моя горечавка совсем не такая, как в Швейцарии, особенная, сибирская. Но не все ботаники с этим согласны. Консультант сайта, любитель детективных историй посоветовал: «Обратитесь к гербарию Карла Линнея».
Нет ничего важнее гербария для ботаника. Это источник первичной информации. Ничто не может заменить гербарий, ни фотография, ни рисунок. Нет ничего ценнее гербария Карла Линнея. Линней это и сам понимал, умирая, он просил сохранить свою коллекцию, а если придется ее продать, не разделять. И гербарий действительно продали целиком вместе с раковинами, кораллами, дневниками и рукописями. Только фру Линней продала наследство мужа не шведской Академии ( шведские чиновники сомневались в ее ценности), не Екатерине Второй (царица не сомневалась, но чиновники и у нас были нерасторопны), а безвестному англичанину. По мифологии разочарованных неудачников шведов за английским кораблем послали вдогонку военный корабль, но не догнали. Погони не было. А гербарий разместили в прекрасном доме в центре Лондона на Пикадилли и создали вокруг него одно из самых знаменитых научных обществ - Линневское общество. В завещании, обращаясь к жене, Линней писал: «Не дай натуралистам украсть ни единого растения. Заботься о гербариях с величайшим старанием. Их ценность велика и сейчас, и со временем она увеличится. Это величайшая коллекция, которую когда-либо видел мир» Как он мог это предвидеть? Сегодня ценность его гербария возросла стократно, усилиями энтузиастов тысячи его листов воссоздали в электронном виде. Посетителей гербария стало гораздо больше. Каждый лист можно рассмотреть и сравнить по масштабной и по цветовой шкале, о каждом растении получить массу дополнительной информации, в том числе для ботаников детективов. Заглянул и я по лукавой (как оказалось впоследствии) подсказке Консультанта на страничку горечавки. В Гербарии Линнея меня ждал сюрприз. Ситуация снова запутывалась. На пожелтевшем гербарном листе триста лет уютно пролежала, и отлично сохранилась, горечавка реснитчатая, и лист этот был подписан великим исследователем Сибири Иоганном Гмелином. Значит, никакой сибирской горечавки не существует и Долуханов не обретет бессмертие?