Студёный ноябрьский ветер рвал бельё из рук. Мокрая простыня метнулась, взлетела и мазнула тётку Варю прямо по лицу. Она поймала ускользающую мокрую ткань, стала аккуратно равнять концы. Со стороны казалось, что пожилая женщина только этим и озабочена. А слёзы, которые то и дело выкатывались на покрасневшие веки, и которые она смахивала рукавом вытершейся на локтях старомодной кофты, - конечно же, от ветра.
Ну и погодка выдалась нынешней осенью! Про такую говорят: в эти дни хороший хозяин и собаку во двор не выгонит. Можно, разумеется, бельё и в квартире сушить – у дочки есть современная стиральная машина, которая и постирает, и подсушит. Но тётка Варя любит, чтобы одежда пахла свежестью, да и не она одна – недаром во дворе многоэтажки остались от прежних времён столбики с натянутыми между ними шнурами.
Голубой таз почти совсем опустел, на дне осталась мелочь: носки, кухонные полотенца. Но женщина не торопилась. Придирчиво осмотрев бельё, она несколько раз обошла столбики с верёвками, кое-где поправила, и вдруг – видно что-то ей не понравилось – начала перевешивать заново, отдирая пристывшую к верёвкам тяжёлую материю красными распухшими пальцами.
Наверху, в квартире на третьем этаже, тётку Варю ждали.
…Голос зятя Василия остановил её на полпути:
- Варвара Трофимовна, зайди, поговорим.
Она вернулась из коридора в комнату молодых. Тамара сидела на диване и как-то странно на неё смотрела. Руки дочери нервно теребили край кофточки.
- Мама, - заговорила она, - голос вдруг сорвался и, будто рассердившись на свой, подводивший её голос, Тамара взяла нотой выше, звонче. – Может, тебе лучше домой поехать, в деревню?
Тётка Варя растерянно взглянула на зятя. То нахмурился и начал издалека: скучно, мол, ей одной целыми днями в квартире, да и поспокойнее в деревне…
Вдруг Тамара всхлипнула. И тётка Варя, подчиняясь заведённому ею самою рабочему ритму, бросив на ходу: «Сейчас вернусь. Надо бельё развесить», - метнулась в ванную.
Это верно, сейчас она целыми днями, пока все не вернутся с работы, одна, да разве тут заскучаешь? Надо в магазин за продуктами сходить, приготовить поесть, вымыть посуду, убрать трёхкомнатную квартиру, постирать и перегладить одежду для всех – зятю, при его руководящей должности, каждый день свежую рубашку подавай. Извечные женские обязанности, как они обременительны и как незаметны для окружающих!
Раньше, правда, нужнее была, но внучку Наташу отвели теперь в детский садик. Там – объяснила дочь – ей с детишками веселее, и к школе уже надо готовиться. Да и что может Наташе дать бабка Варя, всю жизнь работавшая в совхозе птичницей?
Мешает, да…Замечала она и прежде по мелочам, и они, эти мелочи, сразу вспомнились.
…Как она будет жить в своём заброшенном деревенском доме? Три года, чай, стоял горемыка – дверь на замке, окна крест-накрест забиты. Погреб прошлой весной завалился, да и что, - женщина уронила на подмёрзшую землю розовое детское платьице, ахнув, споро подхватила его – нет, не испачкалось! – хранить ей в погребе? Вот и дом в деревне зять не случайно продавать не торопился, хотя покупатели находились, а она – покинутые дома быстро стареют – настаивала.
Варвара Трофимовна медленно подняла голубой таз, ещё минутку постояла во дворе. Злой ветер пронизывал насквозь. Во всём доме зажигались окна: они горели оранжевым, словно солнышко, приветливым светом.
И только окно на третьем этаже отливало холодной синевой.