Довелось мне одним летом побывать в одном престранном городе. Он был - этот город мрачный, в моём воображении всегда представлялся в тёмных тонах, состоял из удивительных жителей и жил жизнью этих жителей, иначе бы давно уже его - этого города, не стало. Какое-то время в детстве я жил в этом городе и уже после, когда прошло слишком много лет, он загадочной силой манил меня вернуться и посмотреть на него вновь.
В этом городе жили мы с матерью, от безвыходности, так было уготовано моей судьбой жить в нём, за это время успеть возненавидеть, уехать и по прошествии многих лет, обрести ностальгическую зависимость в своих воспоминаниях от необъяснимых чар, не дающих мне никакой возможности забыть, то странное место, из моего детства.
В скором времени, после моего приезда в этот город, у меня стали появляться новые друзья и мне уже было не так одиноко, как раньше, когда я только-только начал наступать босыми ногами на раскалённую землю и жар нестерпимый от каждого шага, монотонным голосом в моей голове, запрещал делать следующее движение.
Так это тёмное пятно из моего прошлого повсеместно преследовало меня на протяжении всей моей жизни, пока я по невероятным стечениям обстоятельств, вновь не повидался со своей матерью. Мы встретились снова и замерли от ужаса того огромного количества времени, которое разделило изображение наше действительное и воображаемое. Затем, мы всё же обнялись как родные люди и в безмолвии простояли так ещё, какое-то время молча.
Сашенька, как ты сынок, столько лет мы с тобой не виделись – произнесла мать, крепко вцепившись в мой свитер, и даже сквозь шерсть я почувствовал её горячие слёзы. Я чувствовал, как её пальцы крепко вцепились в мои плечи. – Ты стал такой взрослый, сказала она, крепче прижимая меня к себе. С огромным трудом, проглотив ком в горле, я умудрился выдавить из-себя. – Со мной всё хорошо, что со мной сделается… Не дослушав до конца, мать уже на перебой стала осыпать меня своими вопросами. – Как моё здоровье, не женился ли я, не пришёл ли ко мне успех в моей профессии. На них я уже не мог и не хотел отвечать ничего. Просто стояли так обнявшись, мать всё спрашивала и спрашивала, а я в ответ молчал и никак не мог понять, что же на самом деле твориться сейчас в моей душе.
- Ну что же ты молчишь? Рассказывай! Наконец она оторвала своё лицо от моего свитера, и я почувствовал тот холодок, когда что-то тёплое долго согревало тебя и затем безвозвратно исчезло. Мать никак не могла угомониться, дёргала меня за рукав, продолжала плакать, но уже улыбаясь, слёзы проступили и на моих глазах. Я крепко обнял свою мать и сказал. – Со мной всё хорошо. – Пойдём домой мама.
Мы шли уже молча, каждый думая о своём. И я лишь мог предположить, что мать думала о том же, о чём и я, о той несправедливости, которая разнесла нас в разные стороны, на огромное количество времени. У меня стали появляться мысли остаться здесь, в этом городе, устроиться на работу и жить с матерью, больше никуда не уезжая. Эта мысль всё больше и больше согревала меня, до той поры, когда я действительно не предпринял первые попытки вновь обосноваться в этом городе.
Я думал, как пойду разговаривать с работодателем, который не сможет мне предложить ничего достойного, как и я, собственно, ему. Мне казалось, что мои умения не могли принести что-то полезное в этом городе. Такая ситуация заставляла меня очень сильно нервничать. Через некоторое время я всё-таки собрался и решился идти.
Завод, на который я пришёл, тут же обдал меня своей неблагоприятной атмосферой. Я чувствовал себя не на своём месте. Тяжело было даже дышать, дыханье перехватывало и хотелось поскорей покинуть это место. Всё это продолжалось ровно столько, пока, я не заговорил с первым человеком, которого здесь повстречал. Это был мужчина лет сорока в джинсах и рубахе, поверх которой на нём был одет коричневый, заношенный до дыр пиджак. С виду интеллигентный научный сотрудник, каких пруд-пруди в каждом НИИ. Звали его Илья.
- Моя фамилия Пламодялов – я протянул ему свою руку, и мы долго всматривались друг в друга.
- А мне ваше лицо знакомо – сказал он, - мы нигде не могли с вами встречаться раньше?
- Возможно, сказал я, заставив из себя выдавить не настоящую улыбку.
Глубоко в себе, я надеялся на то, что наш разговор так и останется формальным и через некоторое время, не я ни он, не добившись от этого разговора ничего, пойдём заниматься каждый своими делами. Всё обернулось очень странно, когда он взял меня за локоток и повёл в соседнюю комнату.
- Пойдёмте, я покажу вам вашего будущего коллегу, - он введёт вас в курс дела. – Вам никогда не приходилось иметь дела с электронами?
- С электронами? – я всё больше начинал входить в ступор.
- Да, мы занимаемся наблюдением и зависимостями. – Сейчас Олег объяснит вам некоторые подробности. – Пойдёмте!
Тем временем мы зашли в соседнюю комнату, в которой перед осциллографом сидел в белом халате человек с тощими руками и длинным носом, за краешек которого едва зацепившись, висели толстые очки в роговой оправе. Это и был Олег.
- Присаживайтесь, мы уверены вам будет очень интересно. Рядом с осциллографом находился ещё один прибор, по моим предположениям очень старый и в тоже время очень ценный и нужный. На нём был небольшой экран, на котором была отчётливо видна череда из ярких точек, скатывающихся с верху вниз по постоянном меняющей свою геометрию полосе.
- Вам доводилось когда-нибудь наблюдать за движение электронов?
Я почувствовал, что не смогу быть полезен этим людям. Мои знания более современны, и я не смогу работать с техникой, которой больше лет, чем мне. В моей голове никак не укладывалось откуда могла появиться такая необходимость – наблюдать за движением электронов.
- К большому сожалению, мне кажется…
- Не переживайте, он похлопал меня по плечу, это совсем не важно. – Сейчас Олег подробнейшим образом обо всём вам расскажет.
Гнусавый голос Олега, полностью вывел меня из равновесия, вернее он меня загипнотизировал с первых же слов. Мне захотелось слушать его не прерываясь, ничего не говоря в ответ. Помещение, в котором мы находились тут же преобразилось, как будто включили свет. Впервые за долгое время мне стало интересно.
Мы проработали до позднего вечера и не только комната, в которой мы находились, преобразилась, изменился весь мой мир. Утром мне захотелось снова бежать на завод и погрузиться в новый рабочий поток, дающий мне узнать и открыть для себя так много интересного.
Проработав второй день, во время обеда речь зашла о Лёхе. Работал у них славный парень – Лёха. И как раз сегодня у него наступил день рожденья. Лёхина мать позвонила Олегу, чтобы пригласить его на день рожденья сына и тот, долго не раздумывая, предложил мне пойти с ним вместе. Я из-за всех сил сопротивлялся, мол не знаю никого там и нету мне никакого смысла быть таким странным гостем. Но Олег не успокаивался и твёрдо решил взять меня с собой. Ну, думаю, ладно, будь что будет, взял и пошёл.
Пришли мы к Лёхе. Встретила нас Лёхина мать. Олег представил меня. Это говорит, наш новый сотрудник.
- Проходите в комнату, Лёхина мать любезно пропустила нас вперёд, в тесном коридоре едва было развернуться, и Олег сделал шаг в сторону, таким образом в комнату вошёл я первым. То, что я увидел потрясло меня до самой что ни на есть крайности. Посреди комнаты стоял накрытый стол. За ним вдоль всей задней стены находился разрушенный до неузнаваемости сплющенный, от какого-то сумасшедшего удара, жалкий остов грузовой машины Зил-130. Мы все сели за стол, я не понимал, что происходит и где Лёха. Как только все расселись, меня начали представлять, при этом все смотрели на искорёженные остатки автомобиля. Начал в них всматриваться и я, то, что я увидел не поддавалось никаким объяснениям. Из искорёженного металла на меня смотрели чьи-то глаза, они были одним целым – живые глаза и искорёженный металл вокруг, были одним единым, плоть, металл, куски разбитого лобового стекла слились воедино. В этих глазах я запечатлел столько боли и страдания, сколько я не видел за всю свою жизнь более нигде. Они были такими усталыми от безвыходности, смотрели с надеждой и детской наивностью, словно хотели протянуть руку. Но у Лёхи не было рук, у него были только эти глаза и раскуроченные остатки кабины автомобиля, которую расплющило на столько, что из неё уже нельзя было вытащить Лёху, а можно было его только принести с этим куском металла и поставить к стене.
Сегодня у него день рожденья, сегодня собралась его вся семья, состоящая из одной матери, пришёл к нему один единственный друг Олег, сегодня у Лёхи появился новый друг - я. Мать говорит с каждым годом металл становиться тоньше и тоньше. По ночам ей кажется, что Лёха разговаривает с ней и с каждым годом его голос всё больше и больше угасает.