Сверчок.
Часть 1
На царских харчах
78
Лакрица, Чирик и Фотий
С немецким языком у меня был полный атас.
Нихт фирштейн!
Вел занятия Фридрих Матвеевич Гауэншильд.
Он был австрияком.
В свое время он перевел на немецкие какие-то статейки министра учебной работы Уварова, за что и получил его протекцию. Кличка у него была «Австрияк» и «Лакрица», за его привычку жевать лакрицу. Он был заносчив, скрытен и хитер. Мы его ненавидели за его грубость и несправедливость. Он имел узкое лисье лицо, выдающуюся вперед верхнюю губу. Мы о нем сложили национальную песню, которую пели хором. Петь мы начинали медленно и заглушено, потом темп ускорялся, а с ним возвышались голоса, переходившие под конец в бурю, извещавшую о том, что к нам лезет сатана с лакрицей за зубами. Думаю, что Лакрица был австрийским шпионом. После нашего Лицея он в Австрию и смылся. Ну, да бог с ним. С немецким у меня всегда было плохо!
А вот с рисованием обстояло хоть куда!
Лицейским учителем рисования и гувернером у нас был Сергей Гаврилович Чириков по кличке «Гаврила», «Чирик» и «Герой севера». У Чирика была длиннющая трагедия под названием «Герой севера», за что мы его так и звали. Чирик был воспитанником Академии художеств. Человек он был тупой как пробка, ограниченный, и очень плохой рисовальщик. Но мы его любили за ровный и приятный характер, за обходительность и тактичность, за достоинство, не позволявшее нам шалить с ним. Он имел квартиру в верхнем этаже Лицея, и мы часто гостили у него, собираясь на литературные посиделки.
Помню, хоть и смутно учителя чистописания Фотия Петровича Калинича. Погоняло «Фотий». Осталось в памяти, что он был высокопарным глупцом и невеждой. Имел огромный рост и большое круглое как блин лицо. На лице у него всегда как бы отображалась дума, иногда оно подергивалось легкою, презрительной к человечеству усмешкой. Я про него переиначил одну частушку о том, что его лицо выражает то, чем садятся на крыльцо.
Фотий туп и у него
Круглое как блин лицо,
Выражает то лицо,
Чем садятся на крыльцо!