Дети беззащитны перед любовью матери. И от её нелюбви они не в состоянии уберечься тоже. Доверчиво тянутся, в поисках родного тепла, в надежде уловить умиротворяющее биение её души. А слышат: «Марш из кухни! Не лезь к маме, видишь, она устала! Иди, порисуй! Поиграй один...» Или ещё ... «интереснее»: «Ты - копия своего отца! Такой же...подлец!»
И мальчишка семенит, спотыкаясь, за намеренно ускоряющей шаг матерью. Задыхается от рыданий. Не понимает, в чём виноват. И хочет только одного, чтобы мамочка стала опять той, нежной и доброй, которую он ещё помнит. Вроде бы... Кажется, что это была она. Ну, а как иначе?..
Дети очень доверчивы. Выбирая себе родителей, они наверняка надеются не ошибиться. Но иногда ошибаются, всё же. Часто. Чаще, чем это позволительно.
- Мама, а можно...
- Можно!
- Но ты же даже не знаешь, о чём я хочу попросить!!!
- Я уверена, что это не может быть чем-то нехорошим.
- Тебе всё равно, что я сделаю?!
- Нет, я тебе доверяю.
- Так доверяешь ли ты ему или тебе, мать, действительно нет дела до того, чем живёт твой малыш?
- Когда-то казалось, что доверяю.
- А теперь?
- Я не знаю...
- О чём ты плачешь? Иди и спроси, чего он хотел!
- Не могу. Он уже вырос. Вряд ли захочет спросить. Теперь...
- Ма, ты меня не понимаешь, совсем.
- Я хочу! Быть может, это не всегда получается, но...
- Чему ты улыбаешься
- Я счастлива.
- Отчего же?
- Ты говоришь со мной. Ты со мной говоришь и мне этого довольно!
- Но мне-то этого мало. Мне нужно, чтобы ты меня понимала!
- Прости. Я пытаюсь...
Не знаю, что хуже,- не потрудиться понять, или от бездны глупости материнской любви, быть не в состоянии сделать это. Ты обнимаешь ребёнка, прислушиваешься к биению его сердца, вдыхаешь запах... И - всё! Больше не надо ничего.
А все его разговоры, рассуждения, сомнения... Они пугают. Ты их гонишь прочь и стараешься забыть. Сразу же. Чтобы не омрачали они твоего материнства.
Женщина, что тянула малыша за собой останавливается вдруг, резко дёргает за руку и грубо приказывает: «Прекращай реветь!»
Мальчик замирает в начале очередного всхлипа и вопросительно смотрит на мать. Его щёчки красны. Разводы слёз скоро сохнут на сквозняке непогоды. Он весь во власти матери и готов покориться любому её решению.
Та наклоняется к сыну. Утирает щёки мягкой тёплой ладонью. Потом прижимает его лицо к своему пальто и шепчет: «Прости, сынок. Какая я у тебя дура...»
Ткань одежды довольно холодна, но тепла материнского «прости» хватает на то, чтобы эта малость не испортила мгновения, в котором мать и дитя вновь оказались одним целым.
- Мама, ты меня любишь?
- Ты даже не представляешь, КАК...