Переход Севастополь - Бухта Провидения (Петропавловск-Камчатский).
Дневник корабельного врача подводной лодки С-73.
Дневник вел лейтенант медицинской службы Леонид Балашевич (1960 год).
Рисунок автора "Руины одного из бесчисленных сталинских лагерей"
7 июня 1961 г.
Последний участок пути по Мариинской системе особенно труден и длителен. Здесь расположены шлюзы от 32-го до 10-го, следуют они друг за другом буквально через каждые 100–150 метров, поэтому эшелон движется со скоростью черепахи – пешеход обгоняет его в два счёта. Особенно много хлопот доставляет швартовка в шлюзах. Длина шлюзов невелика, наш док входит в него так же плотно, как сердцевина спичечной коробки в свою наружную оболочку, и при швартовке требуется большая осторожность и опыт. Ведь стоит вовремя не погасить громадную силу инерции, и док сметёт древние деревянные ворота шлюза, как щепку. Сама система завода дока в шлюз по принципу проста: буксир тащит его к шлюзу и в 50–100 метрах отдаёт буксирный конец, входит в шлюз, а док по инерции движется дальше. Здесь нельзя пропустить нужный момент, и вовремя надо подать конец с дока, чтобы своим шпилем погасить инерцию и дать возможность шлюзоваться буксиру, остановив док прямо у задних ворот шлюза.
Если этого не сделать, то док вслед за буксиром ворвётся в шлюз, и так как последний не вмещает и того, и другого, он раздавит буксир и выломает передние ворота шлюза. Когда у входа в шлюз отданы вперёд- и назадсмотрящие тросы и шпилем погашена инерция его движения, док стоит как вкопанный. Когда буксир вышел из шлюза, последний снова наполняется, и тогда в него медленно вползает док, заводя на тумбы тросы. Трос выбирается шпилем, потрескивая и шипя, и так мы «подтягиваемся» на тросах к передней двери шлюза, погасив назадсмотрящим концом инерцию дока буквально в полуметре от передней двери. Затем женщины, обслуживающие шлюз, открывают со скрипом с помощью деревянного ворота кингстоны и ворота шлюза, и док уже с помощью буксира уходит из шлюза. Такая операция занимает более часа, и это через каждые 200–300 шагов!
Мне досталось дежурство по эшелону на самом трудном участке пути, где шлюзы особенно часты. Пройдя три шлюза, я полностью освоил технику швартовки и уже бойко и правильно командовал шпилями, стоя на носу дока, как заправский строевой офицер. Уже стемнело, когда мы прошли 22-й шлюз. Солнце село, на западе полыхает яркая заря, но настоящей ночи нет, и мы идём без огней. Кругом расстилается типичный для этих мест пейзаж – обширные луга, леса на горизонте, возвышенности. Вот на горке слева от нас видны покосившиеся деревянные вышки для часовых, полуразрушенный высокий забор, обнесенный колючей проволокой, и множество длинных одноэтажных домов без крыш, с чёрными провалами пустых окон. Это брошенный полуразвалившийся лагерь для заключённых. А справа стоят бульдозеры и краны, воздев к небу свои стальные руки, машины, трактора застыли среди огромных созданных ими песчаных курганов – здесь идёт строительство нового шлюза и русла системы. И уже это невольно вызывает радостное ощущение нового мира, новой жизни, которая врывается в эти края по развалинам мрачного наследия прошлых лет.
Около часу ночи, когда уже начала загораться ранняя северная утренняя заря, подошли к 18-му шлюзу. На выходе из него стоял в ожидании шлюзования вверх пустой док, занимая почти всё свободное пространство узкого канала. Чтобы обойти его, мы прижались близко к берегу и… сели на мель. Наш маленький буксир, кряхтя и фыркая своим слабым мотором, рвался суетливо вправо, влево, но безуспешно – наша огромная махина прочно уселась на плоский живот.
Раздосадованный капитан буксира на чём свет стоит ругал командира встречного дока:
– Спите, салаги, развалили рули по фарватеру, как баба на базаре!
Однако ответа не последовало – команда дока мирно спала, и ему ничего не оставалось, как столкнуть док в сторону своими силами. Побегав ещё около получаса вокруг дока, буксир, наконец, напряг все свои силы и медленно сдвинул док с мёртвой точки. Однако радость наша была недолгой – около 4 часов ночи мы снова сели на мель и уже до 7 часов утра прочно перекрывали канал. Только в восьмом часу с помощью своих шпилей нам удалось стащиться с мели, и мы двинулись дальше.
На одном из шлюзов канала, который расположен в той его части, что проходит через известковые ущелья, мы обнаружили большой родник ключевой, чистой и холодной, воды. В наших цистернах почти не осталось пресной воды, поэтому я сразу организовал целую экспедицию. Моряки, захватив питьевые бачки, лагуны, кипятильники бегом таскали воду из ущелья и сливали её в нашу цистерну. Так, пока шлюзовался док, мы принесли почти полтонны прекрасной ключевой воды, обеспечив себя как минимум на двое суток.
К вечеру 6 июня мы достигли 11-го шлюза у деревни Рябово. Следующий большой шлюз будет только через 7–9 километров у посёлка Белоус, это уже большой бетонный современный шлюз с высокой плотиной, поднимающий воду на 12 метров. Я сменился с вахты, и вместе с Русланом, Бойковым и боцманом командир предложил мне пройти по берегу до нового шлюза. Мы все на всякий случай побрились, одели вместо грязных роб форменные, хоть и повседневные, в пятнах, брюки, тапки, рубашки и двинулись вперёд. Дорога вела через чахлый лес, заболоченные низины и горки, затем она пошла через густой сосновый сухой лес. Подушка из густой мелкой пыли покрывала дорогу, за каждым шагом поднимались целые облака, и вскоре наш вид стал довольно плачевным. Миновав заброшенный лагерь для заключенных, мы решили пройти напрямик через лес, полчаса продирались через чащу, аукая и перекликаясь друг с другом, и вышли, наконец… к болоту! Проклиная вслух и про себя нашу безумную идею, мы решили пробираться вдоль телеграфной линии, которая вскоре привела нас на ту же пыльную дорогу. Через полчаса пути мы услышали впереди шум машины и чьи-то голоса. Вскоре перед нами открылась развилка дорог и посреди неё стройная девушка в красивых узких брюках с карандашом и бумагой в руках. Не ожидая такой картины в этом диком лесу, мы встали все вдруг, созерцая явившуюся нашим взорам сказочную фею. Фея оказалась учётчицей со строительства, она записывала рейсы автомашин с песком. Узнав её имя, год рождения, краткую биографию и дорогу на пос. Белоус, мы прошли ещё полкилометра по дороге, потом долго шли по телеграфной линии, миновали развалины ещё одного лагеря и упёрлись во второе болото, обошли его, прошли на дорогу, и через некоторое время перед нашим взором открылась панорама нового, ещё не законченного шлюза с плотиной и водосбросом. Наш док уже стоял, ожидая своей очереди в шлюз. Рядом стояла машина с продуктами из Вознесенья, и наши матросы сгружали их на борт.
Состоялся короткий военный совет, и все во главе с командиром решили ехать в Вытегру (это в 18 км от второго шлюза) на продуктовой машине, чтобы выпить по кружке пива. Промчав это расстояние за 15 минут, машина въехала на ухабистые улицы Вытегры – крупного городка по здешним масштабам. Вытянувшись гуськом, мы двинулись по Краснофлотской улице, миновав высокую церковь, где сейчас размещён краеведческий музей, к центру городка. Вытегра – старое поселение, существовавшее ещё до Петра. Проходящий по городку канал со шлюзом делит его на две части – на возвышенной стоит церковь, жилые деревянные дома, а за мостом вдоль пологого берега расположена центральная улица с несколькими каменными домами, баней, речным вокзалом и пылью. Сейчас построен уже на окраине новый огромный шлюз, и все корабли ходят по новому руслу, минуя Вытегру, поэтому старый канал обветшал, обмелел, всё его старое деревянное хозяйство заброшено и производит довольно грустное впечатление.
От центральной улицы отходят несколько непроходимых болотистых улиц с деревянными тротуарами, окруженных частными деревянными домишками. Центральная улица упирается в городской сад с танцплощадкой и скамейками для тех, кто хочет посмотреть на танцующих. Весь сад занимает около двух гектаров и просматривается из конца в конец. Так как конечной целью нашего путешествия было выпить по кружке пива, то мы, расспрашивая прохожих, двинулись к местному ресторану. Рестораном оказалось длинное, похожее на сарай здание, расположенное на задворках центральной улицы. Вывеска на двери, однако, заставила нас остановиться в смятении – «Ресторан работает до 22 часов», а было уже четверть одиннадцатого. Неужели наше утомительное длинное путешествие могло потерпеть такое фиаско? И тогда, когда мы были у цели! Но мы не думали сдаваться. Наш Фидель высунул в форточку свою рыжую бородищу и сразу покорил ею буфетчицу. Не устояв, она после нескольких комплиментов на жалобную просьбу командира: «Нам бы пивка по кружечке, мы не здешние, не знали, что у вас до десяти» ответила: «Да нет пива, мальчики!»
– Бросьте, товарищ командир, чего там с пивом возиться, берите уж чего посущественнее, – деловито бросил Руслан.
– Ну дай, милая, столичной две бутылочки да вина 0,75, – с радостью согласился командир. Я догадывался, что пиво будет выглядеть именно таким образом.
Только около трёх часов утра подошёл к шлюзу наш док, и мы после смешных и печальных приключений двинулись дальше на север.
Я не хочу комментировать это наше коротенькое приключение в длинной цепи монотонного однообразия корабельной жизни. Это просто короткая иллюстрация. Не надо чувств. Их каждый моряк хранит в душе, кто глубже, кто ближе к поверхности, но самые хорошие чувства спрятаны в тайниках её, и с нами нет тех, кто имеет к ним доступ. Изредка случайная звёздочка проносится мимо, задевая своим пылающим краем краешек этой бродячей души и, бессильная проникнуть глубже, гаснет, чтобы вспыхнуть снова в другом, свободном сердце. В наших же не гаснут уже зажжённые когда-то звёзды, они лишь разгораются жарче, до боли.
Продолжение следует.