Незатейливые мемуары Камиллы

Татьяна Мартен
Меня зовут Камилла. Я такса. Очень красивая. Настолько красивая, что обзавидовавшиеся ротвейлеры слямзили мой окрас.  Уверена, особенно их впечатлила нежно палевая шерстка под хвостом.
Итак, маменька, рыжая такса, родила нас в количестве восьми штук.  Я родилась последней, потому что слабее всех. Шустрые сестрёнки и братики незлобиво, по- родственному, отталкивали меня от материнской сиськи и я систематически недоедала. Они росли и крепли, а я превращалась в заморыша.
Когда пришла пора, хозяйка благополучно распродала всех щенков, остались самый первый и последний. Это мой рыжий братец и я.
В тот день мне было немного тревожно, носом чувствовала перемены.
Раздался звонок в дверь,  мать залилась несчастным лаем, но хозяйка заперла её в комнате. Нас в коробке вынесли в коридор. Борта коробки для меня были высоковаты, разглядеть пришельцев не удавалось, но я уловила запах доброты и стабильности. От нашей хозяйки пахло временностью и суетой.
Из коробки достали не меня… 
Хозяйка всячески расхваливала достоинства братца и красивый, и матёренький, и сбитенький, охотник будет хоть куда! Пела она сладким голосом.
Шанс уплывал. Ценой невероятного усилия, я перевалилась через бортик коробки, на слабеющих лапках подошла к незнакомцу и положила мордашку  на его ботинок, будь что будет!
Незнакомец быстро наклонился, взял меня на руки и они с незнакомкой хором сказали: «Берём этого щенка!».
Хозяйка, всплеснув руками, тараторила, что и слабенькая я, и в развитии отстаю, ну зачем, спрашивается, такая собака кому-то нужна?!
Полной дебилкой меня выставила, а всё, потому что при всех достоинствах у братца гноился глазик, лечение в планы хозяйки не входило, надо было быстрее сбыть. Не удалось!
Покупатели настояли на своём, заплатили.  Новый хозяин положил меня за пазуху и понёс в другую жизнь.
За пазухой было  тепло, уютно и безопасно, я задремала. 
В новом жилище хозяин показал меня сыну со словами: «Денис, ты хотел собаку, возьми это чудо, она твоя». Денис осторожно принял меня от отца, посюсюкал и сел за уроки.
Меня вкусно накормили, соорудили из маленькой цигейковой детской шубки некое подобие гнезда, сверху накрыли чем-то мягким и теплым, незаметно подкрался сон…
Проснулась от истошных птичьих криков, оказывается, в доме жили два попугая, волнистый и карела. Волнистого звали Кеша, а карелу Жак. Мне дали имя Камилла.
Прошло несколько месяцев, я отъелась, подросла, похорошела, но самое главное, меня любили! Окончательно в этом убедилась после того, как из любопытства погрызла хозяйкины новые туфли. С криком: « Ты морда бесстыжая, сосиска бестолковая!», раздосадованная женщина махала покалеченной обувью прямо перед моим носом, но ни разу не ударила.  Потом они с хозяином куда-то ушли. Я испугалась, вдруг назад вернут или того хуже вообще выгонят.
Хозяева вернулись с новыми точно такими же туфлями. Хозяйка, очень довольная, красовалась перед зеркалом, выставляя то одну, то другую ножку и, на всякий случай, обещала  меня прибить, если ещё что-нибудь сгрызу. Но было ясно, ничего подобного не сделает.  Правда, из здравых соображений обувь я больше не портила. Зачем испытывать судьбу?
Отношения с попугаями сложились не сразу.  Осторожно приглядывалась, принюхивалась, они тоже присматривались. Первым отважился Жак. Истошно вопия и, как ему казалось, угрожающе размахивая крыльями, пролетел мимо. «Балбес!», - тявкнула я. Кешка кивнул в знак согласия. Затем приземлился рядом со мной, хотела цапнуть смельчака, но раздумала. И правильно, мы стали друзьями.
Однажды хозяин принёс в дом пахучее дерево, Денис обрадовался: «Ёлка!».
Подошла, понюхала, чихнула и чего радуется ребёнок? Попугаи тоже оживились, только из клеток их не выпустили. У меня, по сравнению с ними, масса преимуществ, хожу, где хочу, лежу, где хочу. Очень люблю на кровати забираться и спать, положив голову на подушку. Вначале меня пытались сгонять, ругать, но я гнула свою линию, а когда хозяин вычитал в интернете, что все таксы беспардонно лезут в хозяйские кровати, так и вообще послабление получила.
Ёлку установили, нарядили. Жак, ошалев от красоты, орал дурным голосом, а когда выпустили полетать, попытался пристроиться на ветке, уронил шар. Стёкла замели, Жака водворили на место. Мы с Кешкой переглянулись: «Балбес!».
Вечером пришли гости бабушка и дедушка. От них пахло морозом, радостью и подарками.
У Кешки привычка, летать  над накрытым столом.  Высмотрит, что повкуснее и на бреющем хватает прямо из блюда или салатника. На этот раз объектом покушения стала дедушкина тарелка, за что пернатый был пойман и наказан заточением в клетке.
Я умнее. Моё место под столом.  Обошла всех по кругу, в кого мордочкой ткнусь, кому лапки на колени поставлю, в глаза преданно смотрю, никто равнодушным не остался, налакомилась! Бабушка вообще слабое звено, у неё даже конфетку выпросила. Хозяева заохали: «Мама, ей нельзя сладкого, глазки будут слезиться!». Но половинку печенья, не смотря на запреты, я получила. Главное, жалостливо смотреть на бабушку и всё! Даст, что выпрашиваешь.
А глаза потом слезились. Бабушке по телефону пеняли за добросердечие.  Взяли слово ничем меня не кормить. Слово она дала, но, как показала жизнь, неоднократно нарушила, к моему удовольствию.

Наступило лето. Лето это когда тепло, травка зелёная и можно выезжать на дачу.
На дачу мы ездим на машине. Люблю смотреть в окно. Так много нового, незнакомого мелькает, рычит, фырчит, всячески пахнет.  Когда на светофоре все останавливаются, иногда удаётся перелаяться с какой-нибудь собакой из рядом стоящей машины, ну, очень интересно!
На  даче по утрам со мной гуляет бабушка, потому что молодёжи надо отоспаться, пусть понежатся.
С бабушкой гулять хорошо. Идёт так, как надо мне. Останавливается, когда  изучаю послания других собак, она так и говорит: «Камилла эсэмэски читает». Не знаю что такое эсэмэски, наверное, нечто аналогичное нашим, собачьим посланиям.
Однажды бабушка проснулась очень рано, я ещё её не будила, а она проснулась. Оделась, вышла из дома, я за ней, погуляли. Никто из собачников не встретился, спят!
Потом бабушка сварила кофе. Очень любят кофе и хозяева и бабушка, только я не люблю, а дедушке всё равно.
Она взяла чашку, вышла к цветнику, присела на скамейку и стала пить маленькими глоточками кофе.  Тихое утро бодрило нежной прохладой. В  аромате ландышей растворялась кофейная горчинка. Бабушке было хорошо. Я прыгнула к ней на колени, забралась под душегрейку, мне тоже стало хорошо.
Потом на запах кофе пришла хозяйка, села рядом с бабушкой. Они пили кофе, наслаждаясь красотами раннего утра,  мне перепал кусочек шоколадки, а потом ещё… Прямо скажем, утро задалось!
Вечером пришёл ёжик, у него не было одной лапки, но и на трёх колючий держался браво. Судя по тому, как хозяева обрадовались: «Стёпа пришёл!», он с ними знаком. Но я охотничья собака или как?! Бросилась на Стёпу, а этот умник свернулся клубочком, попробуй, укуси. Я грозно лаяла, толкала его лапой, катится по газону и всё! Пошла в атаку, хозяин потом доставал занозы из носа: «Глупышка, со Стёпой лучше дружить, съесть его невозможно». Ладно, если не съесть, так хоть залаять его, пусть боится. На том и успокоилась.
Но на даче спокойно не поживёшь, дел много.
Вот, например, недавно неизвестно откуда появилась лягушка. И давай по дорожке прыгать, мне так понравилось! Я тоже стала прыгать рядом с ней. Думала, поиграем, а она скок в сторону и пропала, обидно.
Стрекозы летают, летают, я за ними бегаю, бегаю, а они набрали высоту, и ищи свищи, грустно.
А белка вообще бесстыжая. Заберётся на берёзу, сядет на ветку и дразнит меня. Я исхожу лаем, а она покрасуется, покрасуется, прыг и след простыл. Однажды на сосне её увидела, залаяла, пытаюсь на сосну забраться, а она в меня шишкой бросила. Каково!   
Но и мне представился случай повеселиться.
Привезли попугаев. Кешку выпустили из клетки, он всегда возвращается. Жака не выпускают, потому что никто не знает, что он вытворит. Кешка жизни радуется, Жак обиженный нахохлился, сердится на всех.
Хозяин ест борщ. Кешка, по бесшабашной привычке  хватать со стола, нацелился на салатник, но почему-то раздумал и резко приземлился на край тарелки. Поскольку край тарелки был жирным, он, как с горки, съехал прямо в горячий борщ. Хозяин на мгновение застыл, Кешка отчаянно орёт, молотит крыльями, брызги борща разлетаются во все стороны. Жак хохочет, чуть с жёрдочки не падает. Я лаю от восторга. Наконец, хозяин приходит в себя, достаёт Кешку из борща, пытается отмыть этого остолопа, но вода холодная, борщ жирный. Кешка, несчастный, со слипшимися перьями, униженный и оскорблённый на грани отчаяния. Унесли в баню, отмыли, посадили в клетку, отвернулся, ни на кого не смотрит. Ну, кто виноват, если ты сам бестолочь!
Потом он сказал: «Я считал вас друзьями», нам с Жаком стало стыдно, но Кешка добрый простил. Я его на спине покатала.
В конце лета меня кто-то укусил. Поднялась температура, тошнило и поносило. Привезли в город, сразу в ветеринарку. Страшно, но настолько немощно, что  никаких эмоций выразить не могу. Сделали укол, поставили капельницу. Привезли домой, лежу на ковре, пошевелиться не могу. Хозяйка легла рядом, плачет: «Камиллочка, ты только не умирай!». Собралась с силами и давай ей с лица слёзы слизывать.
Каждый день кололи, ставили капельницы. Выжила, а зачем умирать, когда  так любят!

Пока всё, потом ещё чего-нибудь расскажу, а сейчас спешу на кухню, хозяйка фарш крутит, надо же вкуснятинку выпросить.