В день Защитников Отечества хочется назвать забытые имена и вспомнить события уже почти полувековой давности. Нет, это уже не эпоха Второй мировой. События, о которых я здесь расскажу, произошли, когда многие из нас уже родились и до сих пор живут.
Мне в 1973 году было десять лет. Я с родителями, жил на берегу Хаджибеевского лимана на окраине славного города Одессы. Я ходил в третий класс, любил кататься на велосипеде, с дворовыми пацанами мы ходили крыть птиц, и над нашими головами всегда было, как говорится, чистое небо. О том, что в этот год происходило в мире, я узнал, горазда позже. Про события осени 1973 года этот мой очерк. Хочется, чтобы и мы, и наша молодежь помнила своих защитников.
В октябре 1973-го, уже в третий раз человечество после окончания Второй мировой подвесило себя на тонкой нити глобального вооруженного конфликта. До этого уже были - октябрь 1962 года (Карибский ракетный кризис), и лето 1967 (Шестидневная). Впрочем, напомним, что в том сложном послевоенном мире СССР целиком был на стороне палестинцев, которые боролись с евреями за создание собственного государства. Москва, категорично осуждала, нарушающую все конвенции ООН, агрессивную политику государства Израиль и поддерживала, устремленный к социальной справедливости арабский мир.
Кризис 1973 года разразился внезапно, хотя конфликт между Объединенной арабской республикой (Египет и Сирия) и Израилем тлел годами.
В Средиземном море военно-политическая обстановка никогда не была спокойной. Стратеги НАТО рассматривали Средиземноморье, как идеальную позицию для удара в южный фланг СССР и, следовательно, в подбрюшье всей военной группировки Варшавского блока.
Итак, в октябре 1973 года Средиземное море превратилось в военно-морской театр. В его восточной части опасно скрестились интересы прилегающих к зоне конфликта стран, и главное, интересы мировых держав.
Новая война грозила взорвать пространство от Синайской пустыни до долины Нила. Перепуганный Израиль спешно начал сборку своих 13-ти атомных бомб. Мир реально оказался на грани большой арабо-израильской войны. Без преувеличения, все человечество с тревогой следило за действиями главных игроков – Шестым флотом США и Пятой оперативной эскадры СССР.
Справка:
На 30 сентября 1973г. в Средиземном море на боевой службе находились: ракетный крейсер «Грозный», три БПК – «Проворный», «Красный Кавказ», «Скорый», два эсминца «Пламенный» и «Напористый», четыре сторожевика, два тральщика, два средних десантных корабля с ротой морской пехоты на каждом борту. Часть из них после выполненной боевой службы готовилась к возвращению к местам своей прописки.
Судный день
Война Судного дня так нарекли арабо-израильский конфликт 1973 года в Тель-Авиве. В библейской эсхатологии судным днем называется последний день существования мира, когда праведники и грешники предстанут перед Богом на последнем Суде.
Итак, в ночь на 3 октября в Средиземное море скрытно входит 69-я бригада подводных лодок Четвертой эскадры Северного флота. Бригадой командовал капитан 1 ранга Иван Паргамон.
Надо обязательно представлять, где город Североморск с базой Северного флота и где Средиземное море. Это тысячи километров сплошного подводного хода. А ведь надо еще было пройти этот маршрут не заметными для корабельных радиолокационных слежек. Особенно трудно было невидимками проскакивать Гибралтарский пролив, где каждый квадратный метр моря обшаривают береговые гидроакустические станции. В Гибралтаре традиционно была оживленная, согласно международному морскому праву, трасса. Под разнообразными флагами тут плавали тяжелые груженные нефтью танкера и множество прочих судов.
Иван Паргамон принимает решение: Будем пробираться поэшелонно, маскируя шумы винтов наших подлодок шумами идущих на поверхности тяжелых танкеров.
Таким макаром, все десять субмарин попарно укрылись под днищами танкеров, и вот так незаметно проникли в Балеарское море. А Балеарское моресоветскими моряками –подводниками именовалось «прихожей» Средиземного моря. Минуя Гибралтар, здесь собирались советские подводные лодки, откуда они «разбегались» от Геркулесовых столбов до Ближнего Востока. Бригаде Паргамона было поручено - принять участие в «войне Судного дня».
Командовал Средиземноморской оперативной эскадрой вице-адмирал Евгений Волобуев. Вот что Вице-адмирал в своих воспоминаниях писал:
«6 октября в 15:30 я получил сигнал с ЦКП ВМФ (Центрального командного пункта) о переводе сил эскадры в повышенную боевую готовность. В этот момент у меня было 20 боевых кораблей, 15 вспомогательных судов и десять подводных лодок, развернутых на позициях… Я объявил по эскадре боевую тревогу…»
На всех кораблях советской группировки приступили к окончательному снаряжению боеприпасов: ввертывались взрыватели снарядов главного калибра, окончательно снаряжались торпеды, готовились глубинные бомбы и другое вооружение. Офицерам было выдано из арсеналов личное оружие. На командном пункте эскадры развернуты посты боевого управления.
Подводные силы эскадры насчитывали 11 подводных лодок: в том числе дизельные ракетные и торпедные, а также две атомные с ядерными крылатыми ракетами. Эскадра была разделена на две группы. Одна группа подлодок находилась в западной, а другая в восточной частях Средиземного моря. В целом, советская группировка была способна к запуску двадцати крылатых ракет в первом залпе. Штаб эскадры находился на борту флагманского судна плавбазы подводных лодок «Волга» близ Балеарских островов к востоку от Испании. Помимо общего руководства операции, Флагманский корабль — плавбаза «Волга» осуществлял слежение за американскими авианосными ударными группами южнее острова Крит.
Две дизельные ПЛ эскадры - СФ (Б-130 и Б-409) были развернуты после 12-13 октября в районы патрулирования на подходах к побережью Израиля с конкретной задачей уничтожения всех кораблей и судов, следующих в порты и из портов. В переводе на понятный морякам-подводникам язык:- "Топить всех!". Командиры и экипажи ПЛ были готовы эту задачу выполнять...»
Районы распределились так –ПЛ 130 (командир капитан 2 ранга В.В. Степанов) заняла позицию южнее Кипра – у берегов Ливана; западнее от нее была готова к бою ПЛ Б-409 (командир капитан 2 ранга Ю.Н. Фомичев); на выходе из Тунисского пролива залегла ПЛ Б-49 (командир капитан 2 ранга Б.С. Синюхин). Также в состоянии полной боевой готовности прибывала ПЛ Б-413 (командир капитан 2 ранга Б.Н Погорелов).
Вот как о тех критических событиях вспоминал капитан-лейтенант Валерий Махалин, служивший тогда офицером-связистом на подводной лодки Б-409. Именно он первым принял сигнал особой важности.
«Я получил сигнал по ЗАСу со знаком сообщения чрезвычайной важности. Мелькнула тревожная мысль: «Неужели война»?! Тут же понес командиру. Да, это был сигнал «Блесна». Вскрыли красный пакет: приказ подписан начальником Главного штаба ВМФ адмиралом флота Смирновым: «Следовать в район… При обнаружении шума цели атаковать обычным оружием». Обычным ли, необычным – в любом случае это война. Провели собрание личного состава в 5-м отсеке. Объяснили обстановку – идем на войну. Никто не дрогнул. Потом почти сутки я просидел в радиорубке и у акустиков.
Мы прикрывали направление на Латакию. А наш сосед пл Б-130 – подходы к Александрии…».
А вот как те события описывал капитан 1 ранга В.Ю. Цветков, профессор, доктор географических наук, а тогда в войну Судного дня – лейтенант, командир минно-торпедной боевой части:
«В конце сентября 1973 года наша Б-49 наконец-то получила приказ всплыть в надводное положение и следовать в 64-ю точку для подготовки к переходу в родную базу – город Полярный. Лодка находилась на боевой службе уже шесть месяцев. За кормой остались тысячи пройденных миль. Командовал нашей лодкой капитан 2 ранга Борис Синюхин. замполитом был капитан 3 ранга Андрей Гусар , старшим помощником капитан-лейтенант Николай Перехожук. Мы все рвались домой и уже предвкушали скорую встречу на родном причале. Но…В 17 часов был получен радиоприказ – погрузиться и следовать на восток. Через несколько дней, стоя на вахте, я получил доклад от радиста, что принят сигнал “Тунец 465”. Немедленно доложил командиру и тут же получил приказ объявить боевую тревогу. Затем командир собрал офицеров в кают-компании и сообщил, что получен приказ готовить к применению оружие. Всю ночь мои торпедисты занимались приготовлением торпед к бою: набивали воздух в боевые баллоны, готовили торпедные аппараты... Делали это особенно тщательно – на носу война, хотя разум отказывался в это верить.
Вскоре был получен приказ с уточнением: использовать торпедное оружие с обычным боезапасом для самообороны. Через несколько дней получили радио с информацией о том, что в Израиль следует транспорт с военными грузами. Нашей подводной лодке было предписано – быть в готовности к его уничтожению.
Тут уж все надежды на мирный исход исчезли. Настроение, как в песне: «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”, пощады никто не желает…»
В такой обстановке стоит только акустику доложить о шуме цели по пеленгу, стоит только командиру дать команду «пли!» и жди неминуемого ответного удара. Велика вероятность, что после этого экипаж подводной лодки в километровых глубинах примет неминуемую кончину.
Всякая подводная лодка это в сущности металлическая труба, разделенная на глухо задраивающиеся отсеки. В отсеках где находились каюты экипажа, помимо всяких трубопроводов, кабельных трасс, батарейных автоматов и аккумуляторных ям и прочих механизмов было устройство для передачи информации из одного отсека в другой. – Это устройство называется межпереборочный стакан. Такой минишлюз для передачи записок, если переходные люки задраены и не работают никакие другие средства связи. В стальном стакане всегда лежит четвертушка бумаги и обломок карандаша. Так сказать, - последняя просьба к Господу Богу.
Экипажи всех подводных лодок провели две недели в состоянии войны с любым противником, который бы появился в их позиционных районах.
11 октября 1973 года 5-я (Средиземноморская) эскадра вплотную приблизилась к вовлечению в конфликт.
Дело в том, что в ночь с 11 на 12 октября израильские ракетные катера нанесли новый удар по порту Тартус: двумя ракетами «Габриэль» поразили советское торговое судно «Илья Мечников» прибывшее в порт еще 5 октября с грузом оборудования для ГЭС. Москва отказалась принимать израильское извинение.
Советский посол в Вашингтоне, Анатолий Добрынин, заявил от имени Кремля протест по поводу нападения.
Еще несколько лет спустя можно было видеть ржавый корпус сидящего на отмели полузатопленного «Ильи Мечникова». Надстройки и мачты сухогруза торчали за молом
Вспоминает Капитан 1 ранга Геннадий Белов:
«14 октября командиры военных кораблей в Средиземноморье получили приказ открывать огонь по мере необходимости по израильским самолетам, если они угрожают советским конвоям и транспортам, чтобы обезопасить советские поставки в Сирию..».
Наращивали силы и американцы. Помимо 6-го флота с авианосцем «Индепенденс» вошедшего в Средиземное море, 11 октября из Шотландии вышла авианосная ударная группа во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди». Его сопровождали 3 эсминца и танкер.
Вот как описывал слежение за авианосцем «Индепенденс» адмирал Евгений Скворцов (командир крейсера «Мурманск» в 1973 г. ):
«… С авианосца постоянно взлетали самолеты, и попробуй угадай – уйдут ли они по своему плану или лягут на боевой курс и ударят по нам, по крейсеру. Мы готовы были в любой момент нанести упреждающий удар. Главное, не проморгать ту минуту, которая может оказаться роковой не только для «Мурманска». Эта мысль напрягала весь экипаж. Мы держали «Индепенденс», что называется, «на мушке» двадцать два дня! При этом важно было не нарушить дистанцию сближения, определенную международным договором о безопасности взаимного плавания, и не выпустить авианосец за пределы дальности нашего главного калибра. Сигнальщики и метристы контролировали каждый поворот, каждый маневр авианосца, а мне приходилось предугадывать его намерения. Я докладывал на КП эскадры через каждые полчаса, а то и раньше: сколько самолетов взлетело и по какому курсу они ушли, типы самолетов и их бомбовую загрузку, интервалы между вылетами и многое другое… На авианосце базировалась авиация различного тактического назначения: и тяжелые бомбардировщики «Виджилент», и «Фантомы» – истребители Ф-16, и штурмовики «Корсар», а также самолет радиолокационного дозора «Хоккай» с мощным «грибом» обтекателя РЛС над фюзеляжем…
Наши сигнальщики четко освоили типы, бортовые номера, маркировку самолетов. Каждый крутился как белка в колесе, чтобы не пропустить атакующего маневра американских летчиков. И в таком напряжении проходили дни и ночи. И все же мы буквально висели на корме “Индепендеса”…».
Премьер-министр Израиля Голда Меир:
«Я звонила нашему послу Диницу в Вашингтон в любой час дня и ночи. «Мне все равно, который у вас час! – вопила я. – Звони Киссинджеру немедленно, среди ночи. Нам нужна помощь сегодня! Завтра может быть поздно».
Не дожидаясь ответа от госсекретаря США Киссинджера, «железная Голда» отдала распоряжение подвесить ядерные бомбы к самолетам эскадрильи особого назначения.
Мир завис над пропастью глобальной ядерной катострофы.
24 октября США привели свои ядерные силы в состояние повышенной боевой готовности по всему миру.
Вице-адмирал Евгений Волобуев:
«…Я приказал начать массовую передислокацию сил эскадры к египетскому и сирийскому побережью. Помимо всего прочего надо было подумать и о судьбах многочисленных советских специалистов, которые работали и в Сирии, и в Египте, и других странах, на которых вольно или невольно распространялась зона конфликта. Мы снимали своих соотечественников вместе с их семьями и доставляли их южнее Крита, где они пересаживались на наши гражданские транспортные суда».
Война разрасталась с каждым днем. В бои уже втянулись бронетанковые дивизии армий Ирака и Иордании, дивизия марроканцев, бронетанковая бригада Кубы, северокорейские летчики. Вопреки запрету не ввязываться в боевые действия загремели орудия и советских кораблей. Запрет из Москвы, это одно, а реальная обстановка – совершенно иное.
Когда на твой корабль пикирует вражеский самолет-ракетоносец, срабатывает инстинкт самосохранения… Если он не сработает, то и наказывать за нарушение будет некого. Огонь по израильскому «Фантому» по приказу командира – капитан-лейтенанта Петра Козицыну открыли зенитчики морского тральщика «Рулевой». Фантом» был сбит.
В тот же день советские моряки сбили еще один израильский «Фантом». Это случилось в Порт-Саиде, где стоял десантный корабль СДК-137 (командир капитан-лейтенант Л. Лисицын).
Война Судного дня закончилась столь же неожиданно, как и началась. В ночь с 24 на 25 октября глава СССР Леонид Брежнев направил президенту США Р. Никсону послание, в котором предлагал ввести в Египет советские и американские войска для обеспечения выполнения резолюции СБ ООН о прекращении боевых действий.
В случае отказа американской стороны, Советский Союз оставлял за собой право ввести воинские контингенты в одностороннем порядке. США на ввод своего ограниченного контингента согласились. Таким образом, Страшный суд не состоялся.
По нынешней международной обстановке. Надо думать, что тот Судный день американцы не отменили, а только перенесли на иные сроки.
p.s.
О тех давних уже почти полувековых событиях сейчас мало кто хочет помнить. Мы совершенно забыли о замечательных людях, начиная от матросов и до боевых генералов – которые были готовы до конца оставаться верными Отечеству, воинскому долгу и были готовы выполнить приказ и умереть.
В статье перечислена малая толика этих мужественных солдат России. Одним из них был командир той самой бригады подводных лодок, которые войдя в Средиземное море, были готовы отразить все удары противника. Напомню, - Имя его Иван Паргамон. Как и о других солдатах, об этом моряке сказано незаслуженно мало. А ведь в событиях войны Судного дня Контр-адмирал был далеко не последней фигурой. Вся его жизнь была посвящена флоту и служению на благо Отечества.
Жизнь Контр-адмирала трагично оборвалась в мирное время. Это было лихолетье Ельцыновского беспредела. Ведь именно тогда ветеранам Северного флота надо было через суд доказывать свои права на северные льготы, выслугу и тому подобное. Старики офицеры должны были отстаивать длинные очереди в военкоматы, чтобы получить множество справок. Контр-адмирал Паргамон умер в такой унизительной очереди. Сердце старого моряка не выдержало. Войну Судного дня он выдержал, а войну с судебными чиновниками – не смог.
P.s.
СССР имел не только самую сильную армию. Его настоящая сила заключалась в самой передовой идеологии. Другой вопрос - что и по чьей вине случилось с Советским Союзом. Не здесь обсуждать эту тему.
А вот Россия 21 века будто от заразной чумы, отказалась иметь собственную идеологию. Результаты, как говорится, на наших лицах и в наших мозгах. А если бы мы еще отказались и от собственной армии, ну тогда нам пришлось бы, как клонам-клоунам, не просто рядиться в приятно улыбающуюся личину ненасытного капитализма, но и кормить армии этих миролюбивых и жадных троглодитов.