Собрались друзья-афганцы за праздничным столом. Как водится - выпили, помянули павших в боях товарищей. А потом завязалась неторопливая беседа.
- Вот смотрю кино или слушаю других людей - как же они интересно рассказывают про войну, - начал разговор хозяин дома – бывший капитан-пограничник. - А я вот и Афган прошел, можно сказать – через огни и воды, а рассказать даже не знаю о чем.
- Ну, почему же, возразил один из гостей. А ты бы рассказал про тот бой, когда ваша группа захватила караван с оружием, и что ты первым из наших держал в руках только-только появившийся новый американский Стингер. Тот самый, каким моджахеды со своими американскими инструкторами посбивали немало наших самолетов и вертолетов, и за который командование обещало звезду Героя.
- Да…- задумался капитан и поправил черные пластиковые очки на лице, посеченном мелкими осколками и со впечатавшимися в кожу синими пороховыми пятнами, какие бывают от близко разорвавшегося снаряда. Это, конечно, при условии, что тот, кто попал в такую переделку, остается в живых. - Держал, только вытащить с поля боя не сумел – такой был сильный огонь. Да что тут рассказывать… Лучше ты расскажи, как на своей СУшке уходил от этих самых Стингеров.
- И от Стингеров, и от Стрел, и от ДШК*, и вообще от всего, что стреляло. А как уходил? Да как обычно. Отбомбился, отстрелял тепловые ловушки, сделал противоосколочный и противоракетный маневр. А сам на выходе из пике смотришь – если ракеты идут на тепловые ловушки, а очереди из ДШК уходят левее самолета, значит, это правильные ракеты и правильные ДШК.
- А если неправильные?
- Были у меня и неправильные – так два раза горел, и самолет несколько раз приходилось штопать. А больше и не знаю, что рассказать.
- Да, как рассказчик ты, пожалуй, не лучше меня. И в этом явно уступаешь летчику, который сидит в тебе - засмеялся капитан, а потом обратился еще к одному товарищу. – А ты нас, конечно, как рассказчик должен затмить. Быстренько, вспоминай самое интересное.
-Я-то что могу рассказать? Вот Петр летал, а я ему только бомбы на пилоны подвешивал и пушку снарядами заряжал.
- Ты бы только добавил, что эти бомбы были по двести, триста, а то и по пятьсот килограмм. И что делал ты это голыми руками и при пятидесятиградусной жаре, и при тридцатиградусном морозе, и не знал при этом ни сна, ни отдыха… Разве что когда погода была нелетная.
- Ладно, остальных пытать не буду, - улыбнулся капитан. Может быть, кроме Витька, - обращаясь еще к одному их товарищу, который в это время молча играл в углу комнаты с собакой. – Что-то тебя совсем не слышно. А ну-ка, присоединяйся к нам.
Витек – сильный, красивый пятидесятилетний мужчина, подошел к друзьям.
- Ты знаешь, командир, про Афган мне вообще вспоминать не хочется. В каком-то смысле я даже опасаюсь этих воспоминаний, ну как в пословице - не буди лихо, будешь спать тихо. Стоит немного поговорить про войну, так она начинает доставать. Одним и тем же кошмарным сном, будь он не ладен.
- А снится мне, что лежу среди камней и отстреливаюсь от духов. А они прут со всех сторон. И все абсолютно реально. Я вижу каждую травинку и даже ощущаю ее горький запах. И запах боя, который не спутаешь ни с каким другим запахом. Все это продолжается бесконечно долго. Вдруг прямо передо мной из-за камней вылетает в полный рост душман. До сих пор стоит в глазах его оскаленное в гримасе лицо. Я нажимаю на курок своего АК, а звуков выстрелов нет - кончились патроны. Я хватаю гранату – а она последняя, прижимаю к груди и выдергиваю чеку. А граната не взрывается. И тут дух всаживает в меня целый рожок из своего автомата. Я только что и успеваю подумать – слава Богу, не плен! И наступает темнота. И в этой темноте вдруг мелькает мысль, а почему мне не больно? Я начинаю лихорадочно ощупывать себя, так что я - живой? Открываю глаза и вскакиваю на кровати – точно живой. И понимаю, что это все тот же сон.
- А потом иду на кухню, наливаю стакан водки и до утра уже не сплю – стыдно сказать, боюсь засыпать. Вот почему не люблю вспоминать про Афган.
Капитан неловко поставил на стол бокал с недопитым вином, он опрокинулся и тоненькая темно-красная струйка, как венозная кровь, потекла к центру стола. Потом поднялся со стула, снова поправил свои черные очки, как будто хотел рассмотреть через них подошедшего к нему друга , нащупал его плечи, обнял и тихо сказал: - Дорогой мой товарищ, ты думаешь, что только тебе одному снится этот сон? И слава Богу, что это всего лишь сон. А для скольких наших товарищей он стал горькой явью!
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
В общем, друзья в этот раз так и не рассказали про Афган никаких интересных историй. Хотя, конечно, могли бы. В том числе они могли бы рассказать многое и о капитане - хозяине дома. О том, как после взорвавшегося рядом снаряда у него уже не было признаков жизни. О том, как его везли в вертушке с грузом «200» в качестве этого самого груза. О том, как случайно пилот заметил вдруг вспыхнувшую в его казалось бы мертвом теле искорку жизни. А потом как Боги-врачи сделали чудо и смогли эту искорку разжечь. Хотя зрение и не спасли. Но ведь нашим друзьям никто и не гарантировал, что все они вернутся домой живыми и здоровыми. О чем они всегда знали, но забывали, когда шли выполнять приказ.
И пусть они, боевые солдаты и офицеры, оказались не мастерами рассказывать красивые истории. Они просто историю делали и сами стали частью этой истории. Истории нашей Родины, полной великих побед и свершений, а эта история для нас самая главная и самая интересная.
*ДШК – станковый крупнокалиберный пулемет с высоким темпом стрельбы, что делало его опасным оружием против самолетов и вертолетов – прим. автора
P.S. Герои этого рассказа – реальные люди, с которыми мне посчастливилось оказаться за одним столом в очередной юбилей вывода Советских войск из Афганистана. Как автор рассказа, я бы мог назвать их имена и звания. И хотя, в силу некоторых обстоятельств, я не стал этого делать, уверен, что очень и очень многие из воинов-афганцев, которым, собственно, этот рассказ и посвящен, их узнают.
15 февраля 2019 г.