Самолёт выруливал на взлётную полосу и сидящая в нем психолог со специализацией дефектолог Ира вцепилась в подлокотники кресла и начала непростой разговор сама с собой. Помимо множества других комплексов и проблем, которыми, словно нарочно, многие профессиональные психологи награждаются ещё задолго до получения ими дипломов, помимо всего остального Ира была хорошо знакома и с клаустрофобией тоже. В этом контексте полет на самолёте длительностью более трёх часов каждый раз представлял для неё пытку, вся ее работа над собой ни к чему не приводила и внутренний будильник, позволяющий более- менее сносно находиться в закрытом пространстве не более трёх часов, начинал трезвонить, как сумасшедший, объявляя начало паники по истечении этого времени.
Такого трудного клиента, как она сама, в ее практике не встречалось. К себе она не знала даже, как и подступиться, несмотря на весь свой многолетний профессиональный опыт сражений с чужими проблемами, и, давно сдавшись и смирившись со своим бессилием тут что- либо изменить, она просто каждый раз пыталась свести свою истерику к минимуму, чем она и занималась теперь, выруливая вместе с самолётом на взлёт.
Спустя два дня, когда полет уже был забыт, как страшный сон, а тёплый песок пляжей Гоа вместе с убаюкивающими волнами Аравийского моря уже начали делать своё успокаивающее дело, дефектолог Ира расслабилась и наконец- то позволила себе отдых.
Чтобы выжать из отпуска, как можно больше пользы для своего измотанного стрессами организма, Ира даже пошла на массаж в одну из местных аюрведических клиник и, настроенная очень решительно на доведение самой себя до релакса любой ценой, смело поднялась вслед за массажистом на второй этаж уединенного и закрытого от посторонних глаз специального пространства с кабинками для массажа.
Сходу оценив замкнутость территории, Ира тоскливо почуяла недоброе, но, решив все- таки попытаться, всех дел- то на час с небольшим, жёстко скомандовала самой себе:
- Ну- ка, цыц!
Минут через десять этой сложной дуэли двух людей, когда одна напряжённо пыталась удержать себя на кушетке и не дать деру, а второй старался изо всех сил расслабить скованное страхом пациентское тело, Ира все- таки вскочила и под крики тераписта «нет, мадам, мы ещё не закончили!» начала метаться в поисках выхода. Ее поймали и отвели на воздух, после чего она понемногу пришла в себя и даже принялась успокаивать стоявшего тут же растерянного массажиста, что его вины здесь нет, а имеет место исключительно ее индивидуальная непереносимость их конкретного второго этажа.
Персонал клиники понял это по своему и, желая угодить пациентке, даже вызвал авто, чтобы отвезти дефектолога в соседнюю их новую и красивую клинику, не переносить которую, на их взгляд, было просто невозможно. Ира настороженно залезла в машину, размышляя про себя, на какие, интересно, ещё жертвы она готова ради релакса.
Приехали. Клиника была и правда хороша собой снаружи, но внутри психолог- дефектолог уже не могла ее оценивать объективно, так как всецело сконцентрировалась опять только на себе и очередной надвигающейся волне своей клаустрофобии.
Персонал клиники, решивший идти до конца в удовлетворении запросов своих клиентов, даже перетащил одну из массажных кушеток с закрытого второго этажа на более просторный первый и радостно поинтересовался у мадам:
- Здесь лучше?
Мадам кивнула и попросила ещё открыть окно. Открыли. Заменили массажиста. Включили яркий свет. Все вышли.
Через пять минут от них стали доноситься непонятные звуки, а поскольку все уже и так натерпелись от непростой пациентки предостаточно, отправили упирающегося менеджера выяснить в чем там опять дело.
Дефектолог сидела на кушетке и не переставая икала каким- то странным образом, через раз даже подхрюкивая, массажист с сильно выпученными глазами подпирал стену тут же, как бы молчаливо говоря всем своим видом:
- Это не я!
Поскольку продолжать массаж не представлялось возможным, пациентку решено было отпустить и больше не мучить релаксом, ее усадили в тоже авто и под несмолкаемое икотное хрюканье доставили до отеля. По дороге она, как бы извиняясь, говорила водителю:
- Наверное, это от масла!
Тот учтиво соглашался, но по причине незнания русского языка тему дальше не развивал.
Остаток и без того короткого отпуска психолог Ира целиком посвятила своему давнему и постоянному клиенту, одному до боли знакомому дефектологу, которую она знала с пелёнок, пытаясь ту по возможности успокоить и подготовить теперь уже к возвращению домой.
- Ну и черт с ним, с релаксом! - Уговаривала она саму себя. - Живут же люди без него и ничего! Плюнь и разотри!
Пациентка вроде бы соглашалась.
Потом ей представлялся завакуумированный салон самолёта, мирное ночное храпение окружающих и ее при этом истерическое икание, разбавленное теперь в свете последних событий ещё и подхрюкиварием. Психолога вместе с пациентом, обоих в одном лице, пробивал пот и они начинали беседу по- новой, пытаясь не то, чтобы совсем выключить этот чертов встроенный в неё когда- то внутренний будильник, который не понятно кто завёл на такое короткое время, но хотя бы стрелки его перевести хоть на чуть- чуть.
- Это уже был бы прорыв! - Чисто профессионально размышляла психолог, пока пациент Ира вновь раскладывалась напротив неё на кушетке.
- Благо никто не слышит моих антинаучных методов, - Думала ее профессиональная часть.
- Не боись! Лично я- могила! Пробуй, что хочешь, лишь бы помогло! - Подбадривала ее вторая половина.
- Да уж чего только не пробовали, ты ж никак! - Заводился в Ире психолог.
- Обнять и плакать вместе! - Предлагали с кушетки, подползая поближе.
Так они и упражнялись в психологических играх, в которые играть можно, конечно, где угодно, но расположившись под февральским солнцем Гоа на тёплом песке, глядя, как морские волны монотонно сменяют одна другую, как ни крути, а делать это намного приятнее. Даже если внутренний пациент тебя не слышит или просто делает вид, что не слышит, то все это он делает лишь для того, чтоб специалист- психолог уже закрыл наконец свой рот и просто обнял его родного по- крепче, погладил по головке и выслушал наоборот его может и не такие умные, а напротив даже сбивчивые и плаксивые речи, но хоть раз в жизни до конца и со вниманием. Такая игра.