Прочитала в интернете фразы, которые бы еще несколько лет назад звучали бы нелепо. "Я тебе письмо отправил десять минут назад. Проверь, пожалуйста, почту!"
То есть, до чего техника дошла. Отправляешь письмо по электронной почте, а через минуты она уже у адресата! Разве это не удивительно? Мне часто кстати, а иногда некстати, вспоминаются анекдоты. И сейчас вспомнился. Едут в поезде две бабушки и сидят напротив друг друга.
- Ты куда едешь?
- Во Владивосток. А ты куда?
- Я в Москву.
- Смотри ты, до чего техника дошла! В одном вагоне, друг напротив друга сидим, а едем в разные стороны.
Многое из того, что нам привычно с самого детства, вначале было чудом техники. Когда я приехала в деревню учительствовать, то мне рассказали такую удивительную и забавную историю про то, как в деревне впервые слушали радио, что я её запомнила надолго. Тем более, что главный герой этой истории - Михаил, первый тракторист в деревне, работящий и неторопливый человек, стал моим свекром. За его сына я вышла замуж. И историю эту несколько раз услышала из первых уст.
Прошел слух по Коршуновке, что приедут ученые какие-то и покажут всем радио. Это такое чудо-чудное и диво-дивное, когда можно услышать песни, которые поют так далеко, что даже с самой высокой сопки рядом с деревней не разглядеть. И петь будут так, как будто рядом.
Кто в эти сказки поверил, а кто и не поверил. Как так? Далеко запоют, а в деревне слышно будет? Да такого не может быть! Шел 1939 год. И вот точно - приехали из районного центра какие-то люди и привезли большую коробку, а потом проволоку крученую стали растягивать.
К вечеру собрался люд в клубе. Пришли почти все. Даже древняя бабушка по кличке Морозиха пришла и уселась у самой сцены. А как же. Ей больше всех надо. Она всегда в первых рядах. Вон как за трактором первым бежала, когда он вечером с зажженными фарами в деревню въехал.
- Смотрите, смотрите, железа движутся.
Крепкая еще старушка была. На здоровье не жаловалась. Пришла, уселась и платок с головы сняла. Чтобы слушать лучше было.
Михаил Ефимович тоже пришел, хотя работы в доме много было. Полна изба ребятишек была. Мал-мала меньше.
Пришел и уселся в последних рядах. На слух он не жаловался.
И вот на сцене на столе, покрытом кумачовой скатертью, эти приезжие поставили какую-то большую коробку и стали ручки крутить. В клубе все притихли. Все ждали песен. Но из коробки раздавалось только шипение и треск.
- Не ловится, - сказали приезжие, - эфир чистый.
Вдруг через шипение прорвалась азбука морзе. Пи-пи-пи, пи-пи-пи-пи. Пи.
Они продолжали крутить ручки у ящика. И вдруг - прорвалось.
- Ляо -ли, ляо - лянь, мио - лянь, мио - лянь!
- Матушки, да то же китайцы поют за рекою, - узнала бабушка Морозиха, - правда, как хорошо слышно.
Но и китайцы вскоре петь перестали, и опять только треск и шум слышался из красивого ящика.
Больше не удалось услышать ничего.
Деревенский народ был разочарован.
А через год провели в деревню свет и радио. В каждом доме появилась большая черная тарелка. Только Михаил запротестовал.
- Не нужно мне этого радио. Что я? Китайские песни буду слушать? На что они мне? Ляо-ляо-ми-ми-ми! Да у меня корова красивее мычит. Не нужна мне эта тарелка.
И никто его уговорить не мог никак. И тогда председатель колхоза повел деда Михаила в первый дом, где радио уже было подключено.
- Совсем другое дело! В этой тарелке и правда поют и музыка диковинная играет. А не то, что в этом ящике. И чего они с собой такую гармозу приперли? Привезли бы такую вот тарелку, и легче, и звучнее. Глянь, как красиво поют. А мне точно такую тарелку поставят?
- Да. Точно такую.
- Ставьте. Такая мне пойдет.
Вскоре в доме Михаила Ефимовича над самым окном в самой светлой комнате появилось радио. И старая изба наполнилась звуками неслыханными. И звуки эти Михаил Ефимович одобрял.
- Вот это я понимаю. Настоящая наша музыка. Русская. А китайцы пусть у себя свою музыку слушают.