— Что ты пишешь? — оборвав ход моих мыслей, спросила она.
Я повернулся, оглядел комнату, затем перевёл взгляд на неё…
Тёмные волосы, карие глаза были прекрасны, но блёклость кожи и ещё некоторые признаки предвещали наступающую старость. Как положено «настоящему джентльмену», я улыбнулся и тихо произнёс: «Ты такая красивая сегодня!»
Снег непрерывно шёл за окном уже целые сутки. Казалось, что город скоро превратится в одну огромную снежную пустыню. Стрелки на часах тихо шли своим ходом, словно не обращая внимания на все окружающее. Внутри меня творилось что-то странное: меня накрывало от мысли, что весна скоро наступит, но в то же время я чувствовал, что жизнь моя кардинально изменится с приходом этого природного явления.
— «Одиночество не страшнее насморка, но оно также бывает хроническим». Это твои строки? — спросила она.
— Не знаю, быть может. Хотя, возможно, я просто где-то уже все это слышал.
Она была моложе меня на восемь лет, но порой знала о жизни больше, чем кто-либо другой.
Я учился у неё быть практичным, но в то же время понимал, что невыносимая лёгкость бытия — мой самый страшный враг.
Жить, словно ты просто существуешь, ешь, спишь, пьёшь, и так до бесконечности — для меня подобно смерти. Люди — странные существа: им кажется, что жизнь дана просто так. Они начинают заниматься вредительством, в первую очередь для самих себя: отдают дань карьере, учёбе, работе, но в итоге, совершенно забывают о себе и умирают, так и не познав счастья.
Самый большой страх, который меня постоянно преследовал — очнуться на своём смертном одре и понять, что время, которое я отдал для того, чтобы походить на других, было бессмысленным. Помните сказку о потерянном времени? Наверно, это самый лучший пример.
— Почему ты все время молчишь? Я ведь просто хочу узнать, о чем эта книга, — продолжала она.
Внутри меня не было желания рассказывать о том, какова была цель написания, мне кажется, для автора главное — воплотить свою идею, а читатель уже сам найдёт в этом что-то для себя или нет. Все довольно просто.
— Помнишь, я написал историю про одинокого кита, который хотел убить своих сородичей, чтобы одному купаться в любви всех самок?
Она засмеялась, улыбка расплылась на её лице, и я почувствовал тепло в душе. Мне безумно нравилось, когда это происходило. Мои шутки были плоскими, и порой даже грубыми, но она любила их.
— Да, — продолжая смеяться, ответила она.
— Эта история похожа на ту, но уже без убийств сородичей.
— Ты и есть тот кит?
— Нет, — я улыбнулся в ответ, — я тот, кто придумал кита не вытаскивая его образ из себя.
Она положила руку на моё плечо и я почувствовал, как меня клонит в сон.
Завтра будет ещё один хороший день, или не будет. Это волновало меня в последнюю очередь. Все, чего я хотел сейчас — это просто лечь рядом, слушать её тихое сопение и смотреть в потолок чувствуя, что конец ещё так далеко, и, что, возможно, логический финал уже не наступит.
А снег все так же продолжал падать, проходя сквозь чёрную вуаль города.