РАЗОБЛАЧЕНИЕ ЦЕРКОВНЫХ МИФОВ
Миф1. Церковь испытывает острую недостачу кадров.
Мы все, наверное, слышали и видели то, что в современной российской РПЦ остро не хватает священников. Кажется, что это совершенно очевидно, в городе ещё есть священник, а в деревнях – далеко не всегда. Это кажется совершенно очевидным, и в этом уверены чуть ли не все. Но попробуем разобраться более подробно.
***
Если посмотреть, как проистекает духовная жизнь в деревне, то мы, чаще всего, видим ужасающую картину: в деревне есть помещение или храм, но священник приезжает 1 раз в месяц, чтобы провести крещение или венчание, проводит Литургию и уезжает. Под его ведением находятся 10-15 деревень, и необходимо, чтобы в каждой деревне был свой священник. Если в каждой деревне будет свой 1 священник, то считается, что это – норма, если 2 – ещё лучше, больше нормы, если меньше одного – это плохо. То, что недостаток кадров есть, это факт, но то, что этот недостаток острый, и что это большая проблема – не совсем так. И, тем более, считать, что при недостатке кадров нужно снижать планку качества для духовенства, брать всех подряд – с этим мало кто согласится. Но тут ещё встаёт вопрос о том, какие именно фильтры должны быть. То есть, проблема не в степени трудности стать священником, а в том, какие именно требования должны быть удовлетворены. Об этом я говорил в сборнике статей «Концепция ортодоксального псевдоморфизма», и повторяться не буду.
***
Я бы заметил, что проблема, которая кажется вполне очевидной – это иллюзия, которая не имеет ничего общего с реальностью. Если в настоящее время священник приезжает в деревню 1 раз в месяц, то, если он будет жить там постоянно, это ещё не гарантирует, что в деревне будет полноценная духовная жизнь. Он может проводить Литургии по воскресеньям и праздникам, но на вопрос: а ты ведёшь пастырскую работу в своём приходе, он ответит: «а что это?» - Это значит «наставлять людей в Истине, учить их правильно жить по заповедям». На это он, скорее всего, ответит: «что вы мне по мозгам ездите, я выдаю Причастие, и этого достаточно». Но встаёт вопрос: а в таком случае какая разница, сколько будет священников – 1 на 10 деревень или 1 на 1? Он всё равно не ведёт никакой пастырской работы, и не будет разницы в том, как он её не ведёт – в 10 деревнях или в одной. Что же касается меньшей части священников, то они являются полноценными Пастырями, и при этом успевают вести деятельность в интэрнете, отвечать на вопросы и читать лекции. В крупных городах есть большие лекционные залы и различные курсы богословия, есть что-то похожее на духовную жизнь. Но эти лекции, как ни жаль, малоэффективны, в них нет интэрактивности. Человек сидит на кресле, и слушает. При этом никого не волнует, какие у него вопросы, лектор говорит своё, то, что интересно ему. Для меня такие лекции выглядят крайне непривлекательно, гораздо лучше найти собеседников в интэрнете и обсуждать только те вопросы, которые меня интересуют, и те аспекты, в которых у меня есть неясность и пробелы в знаниях.
***
Что же касается деревень (и городов тоже), то я бы рекомендовал найти в каждой деревне хотя бы одного человека, который готов учиться на каких-нибудь догматических курсах. От него не требуется, чтобы он стал священником, и прошёл какие-то испытания и фильтры. Вполне достаточного его желания, и – всё. Вернувшись в свою деревню, этот человек может проводить собрания и учить всех тому, чему его научили. И, таким образом, вся деревня будет подготовлена теоретически, и будет полноценная община. При этом такие пасторы, как Чаплин, говорят: «ничего не надо, всё уже есть». Но, по факту, деревня и город – мёртвые, в них нет никакой духовной жизни. Тут проблема в том, что люди сами по себе не могут организоваться, необходима инициатива сверху. Надо, чтобы священник, приехав в деревню, предложил кому-нибудь пройти курсы богословия, попросил найти такого человека. И затем, если он по-прежнему будет приезжать 1 раз в месяц, и выдавать Причастие, это уже не будет казаться чем-то катастрофичным. Можно хранить Причастие дома, и принимать его хоть каждый день, как оно и было в древние времена. Если мы будем видеть священника 1 раз в месяц – это не катастрофа, но, если не будет церковных общин в деревнях и городах – вот это самая настоящая проблема, и она не решена.
***
В Иркутской области есть деревня Верхнее Марково, куда приезжает священник 1 раз в месяц. Жители деревни обратились к нему с разрешением проводить встречи с обсуждением Библии и вопросов духовности, но он запретил. На этом примере мы видим, что народ сам желает приобщаться к духовности, но ему не дают. И всё время говорят: «эти прихожане ленивые и недружелюбные, мы делаем для них всё возможное (в городах), а они не хотят». Но, как мы видим, проблема вовсе не в прихожанах, а в священниках, это они не хотят, вся проблема в них.
****
Миф2. Священники тянут духовность, прихожане – тормозят её.
Что касается 2-го мифа, то я уже на примере показал, что это в корне не так. Когда я опубликовал «Концепцию ортодоксального псевдоморфизма», то некоторые ответили, что я не прав, что духовенство работает изо всех сил, на последнем издыхании, бьётся как рыба об лёд, а миряне не хотят подключаться к этим инициативам. Но как оно на самом деле?
***
В нашем приходе был настоятель Дионисий Зубан из Краснодара. По средам он собирал прихожан на дискуссию. При этом, можно заметить, в городе живёт 46000 человек, а на этих «средах» собирается 20 человек. Если судить по цифрам, то я бы сказал, что духовная жизнь в городе – ноль. И я предложил ему дать в газету объявление, чтобы все желающие приходили в библиотеку, и могли задать любые вопросы священнику. И тут я услышал различные странные возражения: «Видишь ли, тут у нас собраны 20 человек, я их всех знаю, и мне с ними удобно работать». Я также дал ему ссылку на Прозу Ру, чтобы он прочитал мои сочинения, дал номер своего телефона, но всё на этом и заглохло. На этом примере мы видим, что не прихожане тормозят духовную жизнь, а священники. Они делают всё возможное для того, чтобы минимизировать свою деятельность. По факту получается, что они – пастыри, пастырская работа ведётся, но по цифрам – её нет. Мы же не станет утверждать, что огрызок от яблока – это полноценное яблоко, так как там есть шкурка, мякоть, зёрнышки и хвостик. Глядя на огрызок от яблока, мы обнаруживаем все признаки оного, целого яблока, какие должны быть, и, если кто-то говорит «ты не пастырь», его легко одёрнуть и указать все нужные признаки пастырской работы. И тут я бы отметил ещё один важный момент.
***
Известно, что дерево познаётся по плодам. Представим сад, в котором работают садовники, и хозяин сада уехал на год. Вернувшись через год, он спрашивает: а каков урожай сада? И ему отвечают: «да урожай-то не очень, но зато посмотри: все деревья побелены, стоят беседки, тропинки выложены плиткой, огрждения отделаны лучшими резцами по дереву, истрачено много денег не сад, все садовники – уставшие и замученные, падают с ног, и только и мечтают что отдохнуть. Но Хозяин говорит: «Погоди, погоди. А каков урожай?». Но тут садовники (еле стоящие на ногах) только и разводят руками: «да нет никакого урожая, но зато посмотри, какое великолепие!». На этом примере мы видим, что в церковной организации реально тратятся огромные деньги и усилия, но конечного результата нет… Силы истрачены, а урожая не видно. Урожай – это духовность. Если бы в России прихожане добивались каих-то значительных результатов, пусть и не пророчествовали, не исцеляли, но имели внутренний покой, то тогда, естественно, и окружающие их люди тоже бы менялись, в какой-то мере. И в целом жизнь в России тоже бы улучшалась. Но сейчас, когда прошла пенсионная реформа, только на основании этого можно уже говорить: «русские пастыри ни на что не годятся». Это – логический вывод. Если пастыри хорошие, значит, и миряне тоже. Если миряне на высоте, значит, и все остальные не низко. И это должно отражаться на законах государства и всей его внутренней политике. Но, судя по конечному результату, то есть, его отсутствию, никаких «плодов» нет, есть лишь упадок, и упадок сильнейший. И первые, кто должен задуматься и что-то изменить – это священство. Никаких других вариантов нет.
***
И поэтому я категорически отрицаю ту мысль, что священники тянут духовную жизнь, а миряне её тормозят. Мне кажется, что всё ровно наоборот. Что касается нашего храма в городе, то он блистает своим великолепием, несмотря на то, что он деревянный. Летом вокруг храма растут ухоженные цветы, всё подкрашивается, и всё выложено дорогой плиткой. Вокруг стоят башни, в некоторых из них отливают свечи. Территория огорожена двухметровым бетонным забором толщиной в полметра. Там же стоит и дом епископа, но епископа этого никогда и нигде не видно, кроме как в храме. Насколько он пастырь или не пастырь, судить сложно. Возможно, у него много бумажной работы, говорят также, что у него гипертония. Я не берусь судить его о том, как он ведёт свою работу. Но, в любом случае, никто ему не мешает хотя иногда собирать прихожан вместе и давать духовные советы. Это его бы не затруднило, а люди получили бы наставление и заряд позитива. Если же приход – это электрическая цепь, замкнутая сама на себя, толку от этого не будет. Есть всегда какое-то внутреннее сообщество, узкий круг служителей и их родственников и друзей, но единой церковной общины нет. В городе, как говорят, 900 человек образуются активную часть прихожан, но все эти люди, в основном, незнакомцы. Ты стоишь в храме и обычно даже не знаешь тех, с кем причащаешься из одной чаши. Мне это кажется чем-то странным и диким. Ну, а как вам – это ваше дело. Я не могу нормально воспринимать приход как сообщество незнакомцев, ничего не знающих друг о друге. Говорят, что это – братья во Христе. Но я могу назвать день рожденья моего старшего брата, а вот «братьев во Христе» даже не знаю по имени. На крайний случай можно было бы написать имена людей и повесить портреты в коридорах храма. Можно сделать и ещё много полезных вещей в приходе, и поднять уровень духовности и создать подъём настроения. А пока что всё получается по библейской фразе «духа не угашайте». Но, судя по всему, этот наказ не выполяется, словно все священники разом решили: «а давайте мы будем изо всех сил угашать дух». Не знаю, как кто, я вижу именно это. Нет в России, по большому счёту, никакой духовной жизни, есть лишь отдельные очаги духовности. И тем, кто жаждет находиться в таком очаге, но нет возможности, не повезло….
21.02.19
Рецензия В.Чаплина на КОП-1:
КОНЦЕПЦИЯ ОРТОДОКСАЛЬНОГО ПСЕВДОМОРФИЗМА - 2
Vsevolod Chaplin Андрей Браев-Разневский Благодарю, прочитал с интересом. Кое с чем согласен. Но со многим - нет. Похоже, у Вас нет опыта реальной церковной жизни. Занятий по изучению Писания и вообще образовательных инициатив сейчас во многих приходах множество. Служить литургию надо тогда, когда люди могут прийти, а не в понедельник. Без нее все образование бессмысленно. "Ценники на таинства" во многих местах отменены - например, во всех храмах, где я служил последние 20 лет. Ну и так далее. Общинная жизнь вполне возможна - но, увы, некоторые люди сами бегут от нее...
Андрей Браев-Разневский Vsevolod Chaplin о понедельнике это я случайно ляпнул, но зацепил всех. Речь шла о том, что в воскресенье можно набрать наибольшее число людей, чтобы была возможность собрать их вместе. В Италии сначала проводят Литургию, потом идут за стол, а потом проводят беседы. Но в России, если в воскресенье в храм придёт 100 человек, то накормить такую ораву будет нереально, а люди есть хотят, им нужно ехать домой. Приехав же домой, и поев, они уже не поедут обратно в храм. Вот поэтому я и предложил этот день посвятить изучению Закона. Насколько я понял, вы ставите Лигургию выше изучения Закона, поэтому и говорите, что именно в пиковые моменты, когда можно собрать людей, надо проводить Литургию. Но я бы заметил, что этот вопрос не 1-й степени важности, можно в воскресенье проводить Литургию, и найти время для общего приходского собрания. Не надо зацикливаться на этом моменте. Моя идея - не в том, чтобы выставить на 1-е место изучение Закона, это план-максимум, а в том, чтобы Закон изучался. Что касается ценников, то я вообще не понял, о чём речь. Если в храмах идёт торговля, то нарекания возникают у протестантов и атэистов, у нас в этом вопросе всё стабильно. Не продавать же килограммовый золотой крест бесплатно. Что касается ценников - мне глубоко безразлично, есть они или их нет. Когда есть ценник, то можно прикинуть свои финансовые возможности. Что касается различных курсов и лекций, то там люди сидят молча или спорят о предметах 110-й важности. Когда праздник, из чего делают свечи, и так далее. На каналах Спас и Союз люди спрашивают, надо ли платить налоги и зачем вам борода. Я эти каналы почти не смотрю. По-моему, вы хоть и прочли мой фолиант, что очень хорошо, но всё-таки, не поняли. Я имел ввиду развитие человека в вопросах богословской догматики и некоторых мелких вопросов. К примеру, в нашем храме уже 20 лет люди посещают исповедь, и до сих пор не знают, что там не следует жаловаться на других. Если бы священник об этом сказал на общем собрании, или хотя бы на воскресной проповеди, были бы сдвиги. Я предполагаю, что в ваших столицах это дело весьма запущено, хотя всяких рождественских встреч и пасхальных лекций полно. Хотя я там и не был.
Андрей Браев-Разневский Что касается общинной жизни, то, я полагаю, людям её не предлагали, и бежать им не пришлось. И предлагать должен ни кто иной, как священник. Хотя мы можем где-то на квартире собираться, но это уже будет омрачать роль священника. Когда мы читаем Новый Завет, то видим там такую фразу: "скажи церкви". Как это выполнить в наше время? Войти в храм и на Лиутургии заявить? Или шепнуть на ухо священнику? Но священник - это не церковь. В древней Руси было принято отлучать тех, кто 3 недели не был в храме. Значит, каждый человек был лично знаком с каждым. Там даже не пускали в храм оглашённых. Это значит, что все, кто стоит в храме, знали друг друга в лицо. Чтобы создать общину, нужен только щелчок пальцев священника. Он должен хотя бы 1 раз в неделю выделить время на общее собрание и провести его. И община готова, одним щелчком пальцев. А почему вы это не делаете - вот это вопрос к вам, иерархам. С моей стороны это выглядит странно, будто вы кого-то боитесь или избегаете.