Один самарский мещанин – так ли уж важна его фамилия? – решил в своём доме сесть на стул. Уже и ноги в коленях согнул, и нос от предвкушения сморщил, а стул возьми, да и отодвинься. Сначала совсем на немного – на пару вершков и только, но с противным таким скрипом!
Мещанин подошёл к стулу, снова нацеливаясь на него сесть, а стул и тикать. Выбежал в открытую дверь на улицу, где нарядно одетые барышни меж собою судачили, и ну по булыжной мостовой, как резвый жеребёнок, скакать!
Мещанин, известное дело, за стулом, за мещанином – мальчишки, за мальчишками – их матери, за матерями – все уличные зеваки шумной толпой понеслись.
О стул с гнутыми ножками, с широким сиденьем, под стать сенатору и купцу, сколько развеселил ты уездов, сколько губерний заставил о себе говорить!
До сих пор, сказывают, толпа гоняется за беглецом. Уже и стул на прежнее место, в дом самарского мещанина возвратился, уже и мещанин женился второй раз, а толпа всё пытается его настичь. Не так легко, известное дело, угомонить русского расходившегося человека!
Записано со слов моего сродника, человека весьма благонадёжного, служившего одно время в тайной самарской полиции.
Сказы и байки Жигулей