Эссе
В тот же февральский день, когда мы побывали в бывшем кафе «Сайгон», маршрут был продолжен в другое поэтическое кафе.
И если на момент начала второй декады февраля Невский проспект был полностью очищен от снега, то Итальянская улица, идущая параллельно проспекту, оказалась скована льдами: и проезжая ее часть и тротуары. Памятник Остапу Бендеру, с одним из двенадцати стульев, расположенный рядом с вывеской кафе, был неприступен. Фотографирование на этом стуле, по соседству с великим комбинатором, обычно так привлекает туристов. Но в этот раз подобное было рискованно. Ледовые глади могли поспособствовать разве что тому, чтобы поприветствовать неугомонного Остапа лежа. Но вряд ли ему нужна была жертва в образе немолодой тети, поэтому эту затею пришлось пропустить. Хотя, можно было помечтать, как бы «понесло» Остапа, «лицезреющего» у своих ног очередную почитательницу.
Минуя вывеску – «Подвалъ Бродячей собаки», мы спускаемся по металлическим ступеням вниз, где перед входом в само кафе – еще одна вывеска: «Арт-кафе Бродячая собака с 1912…»
Полумрак, несколько залов, столики, застелены расписными платками. На подоконниках высоких, небольших окон в витражах – композиции с темой: собака. По стенам узнаваемые портреты поэтов Серебрянного века. А небольшой переход из одного зала в другой, этакий холл, от пола до потолка испещрен по белым стенам автографами тех, кто здесь бывал с 1912 года и по сей день. Причем, давние надписи были перенесены из, так называемой, «Свиной книги», а современные оставлялись в промежутках уже имеющихся.
Можно было забыть обо всем, читая эти «письмена».
И как жаль, что здесь нельзя вставить в текст истинные автографы, с подлинным почерком, оставленные на этих стенах.
- Здесь лежала его треуголка
И растрепанный томик Парни. (А. Ахматова).
- Считаю за честь отметиться здесь. (А. Городницкий).
- Я сам – бродячая собака,
Но я на длинном поводке
У Пушкина, у Пастернака
И у бессмертия в руке. ( Евгений Евтушенко).
- Собака! Пронинское чудо!
Волшебный, сказочный подвал!
Дом нимф и муз! Души отрада!
Тебя я в грезах открывал…
И вот – сбылось! Я верю, верю,
Что здесь – начало всех начал!
Мохнатого, родного зверя
В себе я с детства ощущал. (Сергей Шульц).
- Какое счастье посетить этот Дом,
К которому имел отношение мой Дед,
замечательный артист Иван Вольский,
и друзья его и нашего дома: Н. Агнивцев,
Н. Курихин, Ходотов и Хенкин. (Счастливая внучка России – Ольга Волкова).
- Может быть, не последние мы почитатели «Бродячей собаки», помнящие и любящие ее. (Бэлла Ахмадулина, Борис Мессерер).
Я читала и фотографировала памятные надписи Дмитрия Хворостовского, Л. Петрушевской, Панкратова-Черного, Алексея Журбина, Вениамина Смехова, графа Шереметева,
Ренэ Герра, Глеба Горбовского, Станислава Бэлза, Евдокии Германовой, Лизы Боярской, Светланы Крючковой; подпись и ноты Дениса Мацуева и многих других.
А после, мы с сыном сели за один из столиков и заказали кофе.
Спросили у теперешних владельцев заведения:
- Нет ли у них буклета о «Бродячей собаке»?
И нам принесли книгу, которая была уже неоднократно просмотрена предыдущими посетителями, с пометками, закладками, множеством фотографий и документов.
Это был «дежурный экземпляр». А глаза уже «бежали» по строчкам:
- Необыкновенно уютное петербургское кафе «Бродячая собака» разместилось в четырех залах подвального этажа старинного дома на Михайловской площади. Здесь, как и в былые годы, устраиваются по средам поэтические и музыкальные вечера, концертные программы, художественные выставки.
История легендарной «Бродячей собаки» ведёт своё начало с 31 декабря 1911 года.
В те годы литературно-артистическое кабаре официально называлось «Художественное общество Интимного театра». Тогда это был клуб писателей, художников, артистов. Название подразумевало, что любой бродячий, но обязательно творческий люд, мог прийти в подвал и отогреться.*
- У кафе появился свой герб – эмблема с гравированным худым собачьим силуэтом – портрет пуделя Бориса Пронина, идейного вдохновителя и директора «Бродячей собаки».
Инициаторами создания кафе-клуба выступили также писатель А.К. Толстой, художники М. Добужинский, Н. Сипунов, С. Судейкин, архитектор И. Фомин, режиссёры Н. Евреинов и В. Петров.
Посетители делились на две категории. Поэты, ученые, актеры, художники, музыканты - проходили бесплатно. "Фармацевты" (просто желающие) - должны были покупать билеты.
С открытием кафе заброшенный подвал, служивший когда-то винным погребом, совершенно преобразился: прежде голые стены украсились росписями. Архитектор Иван Фомин собственноручно выложил камин.**
- На стене у входной двери были приделаны молоточек и доска, в которую гости должны были стучать. Спускаясь по крутой лестнице в десять ступеней, пришедшие попадали в «главный зал», у входа в который лежала большая «Свиная книга» (её корешок был переплетён в свиную кожу). В этой книге известные посетители оставляли свои автографы и отзывы, поэты записывали тут же сочинённые стихи, художники делали зарисовки.
К открытию заведения М. Кузминым был написан гимн «Бродячей собаки».
«Во втором дворе подвал
В нём – приют собачий.
Всякий, кто сюда попал,-
Просто пёс бродячий.
Но в том гордость, но в том честь,
Чтобы в тот подвал залезть!»
Он же, М. Кузмин, автор четверостишия «Кабаре», которое печаталось в программках «Бродячей собаки»:
«Здесь цепи многие развязаны, —
Все сохранит подземный зал,
И те слова, что ночью сказаны,
Другой бы утром не сказал…»
Вечера в "Бродячей собаке" были объявленные и необъявленные.
К объявленным обычно рассылались приглашения в шутливой форме. Например:
«В 6 часов у нас обед,
И обед на славу!
Приходите на обед!
Гау, гау, гау.»
Но, как правило, вечера в «Бродячей собаке» открывались ближе к полуночи, когда заканчивались спектакли петербургских театров, встречи и званые вечера. Было очень тесно и шумно, но при этом в заведении царила необыкновенная пьянящая и завораживающая атмосфера лихорадочного веселья.***
Конечно, там, в «Подвале Бродячей собаки», я смогла только бегло просмотреть книгу, отмечая знакомые имена: Маяковского, Гумилева, Ахматовой, Городецкого, Мейерхольда, Вахтангова, Бальмонта, красавиц Тамары Карсавиной, Ольги Глебовой-Судейкиной, грузинской княжны Соломеи, о которых столько уже было прочитано в других источниках.
Поведать обо всех посетителях в небольшом эссе не получится, но приведу строки Анны Ахматовой, посвященные этому месту:
- Да, я любила их, те сборища ночные,-
На маленьком столе стаканы ледяные,
Над черным кофеем пахучий, зимний пар,
Камина красного тяжелый, зимний жар,
Веселость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.
Вместе со счетом за кофе, принесли точно такую же, но совершенно новенькую книгу в красочном пакете, это был подарок сына.
А рядом с «Бродячей собакой» тоненько звенели на февральском ветру веточки деревьев Михайловского сада - старого парка, который, как знать, что видел и что помнит.
* - ** - *** - выдержки из книги С.С. Шульца мл. и В. А. Склярского «Бродячая собака».
Коллаж из фото автора.
Публикация в журнале "Зарубежные задворки".