- Ты только дождись меня, слышишь? - она стояла, сжавшись от холода и едва сдерживая слёзы, крепко сжимая черную блестящую телефонную трубку, вцепившись в неё, как будто это был ключ в другой мир, где живёт её любимый человек.
За квадратными окнами ярко-красной рамы телефонной будки была серость и такой туман, что казалось он стёр собой весь мир и не было понятно, где она расположена.
- Дождись... Я скоро приеду... - слёзы вот-вот собирались вырваться из её глаз. - улыбка из растерянной вдруг вспыхнула надеждой, - А помнишь... Помнишь, как когда-то летом на пляже мы смеялись? - она нервно сглотнула, оживившись своим воспоминаниям. - А мне еще пятки ракушки кололи, такие беленькие, маленькие, беззащитные... И ты смеясь говорил, что они просто меня очень любят и долго не могут без меня, чтобы о себе не напомнить, что любят, как ты... Такая колючая любовь... - она вздыхает, загрустив, указательным пальцем, на постепенно запотевающем от холода стекле бесцельно водит, не задумываясь над рисунком, а потом из линий получается сердце. Её лицо скучнеет, голос почти затухает, когда она произносит следующее. - Я знаю-знаю, "так никто не делает", ты говоришь мне...- вздыхает, - Так часто говоришь мне, что так никто не делает. - она опять вздыхает и взгляд упирается куда-то в пол. - Что вместо того, чтобы сидеть дома, как все другие обычные любящие жены, я уехала учиться сюда, а ты ждёшь и злишься на меня за это. Нет? - она встрепенулась и ободрилась. - Ты не злишься на меня? - а потом вдруг испугалась. - А вдруг это еще хуже, потому что это значит, что тебе теперь плевать? - её сменяет благостная улыбка. - Тебе не плевать, ты тоже скучаешь... Как же это хорошо. - спохватившись, - Нет, я хочу сказать очень плохо, что мы так далеко друг от друга, но так хорошо, что ты думаешь обо мне, что ты приезжал сюда ко мне, а теперь моя очередь, но у меня экзамены, что я могу поделать? И опять, да-да - она начинает злиться и произносить дальше раздражёно. - опять этот с бородкой под философов древней Греции, опять испортит мой экзамен, опять пересдаю у него, почти месяц. - её лицо преображается и становится очень ласковым, всё теплеет. - Ну, дорогой, представь , что это просто дождь, плохие погодные условия и потому я к тебе еще не приехала, дождь ведь красивей представлять, чем моего бородатого и помешанного на истории профессора философии. - снова раздражается. - Вот откуда я могу знать во что был одет Диоген, когда сидел в бочке, откуда же я знаю? Откуда мой профессор может об этом знать? А вот ведь он спрашивает. - её лицо покрывается румянцем, и она со смешком отвечает. - Может и без одежды и вовсе был, но тогда меня бы вряд ли о таком спрашивали бы... - ее лицо сменяет мечтательная улыбка и голос подрагивает надеждой. - А ты очень меня ждёшь? - распахнутые настежь глаза, словно она пытается увидеть того с кем говорит, в свои квадратные окошки будки, которые почти все уже запотели, оставляя совсем маленькие пятнышки прозрачного пространства. - её выражение лица начинает сиять кокетством, а интонация почти шутливо требовать. - Нет, скажи точно как сильно: как Нового года или своего Дня рождения? - и тут же удивляясь её глаза ещё больше распахиваются. - Как обоих вместе взятых? Что правда так сильно? - её улыбка становится кроткой и застенчивой и она негромко, едва слышно, словно ведает очень большой секрет, отвечает. - и я тоже... Я тоже очень жду. - её голос опять начинает дрожать и она старается не заплакать, продолжая говорить, почти что шептать. - Ты только дождись меня... Дождись, я прошу тебя. Ведь знаешь... - встрепенувшись, с надеждой настойчиво продолжает говорить, захватив в легкие ещё больше дыхания - ведь ты же знаешь, что все дожди когда-то заканчиваются и за ними... - бегло и быстро вытирает побежавшие с лица слёзы,всхлипывая, другой рукой обратной стороной ладони на сгибе запястья. - да... заканчиваются... и тогда.... - надежда все больше начинает крепнуть в ее голосе, от чего её лицо вновь расцветает. - тогда наступает солнце - и вот она почти смеётся в радости, что на том конце провода она понята, быстро кивает в такт услышанным в ответ словам - да-да, правильно! И наступает радуга. Она такая красивая после дождя на небе, так блестит... - её голос почти просит. - Ты веришь в это, правда? Ты веришь, так же как я, что солнце ещё красивее после дождя, ещё ярче? Им так приятно любоваться... Как мной? - её улыбка растягивается всё лицо в довольном и почти блаженном выражении. - Любоваться как мной? Я - твоё солнце? - она уже звонко смеётся, залпом хохота. - Нет, же! Ты опять всё перепутал, это ты - моё солнце, а я твоя - радуга? Помнишь? Мы так раньше считали ведь. - лицо останавливается в крайнем удивлении, произнося с расстановками, пробуя поверить в только что услышанное. - А теперь я - солнце для тебя? Потому что так далеко, да? - улыбка немного виноватая, но ещё больше польщённая таким ответом и она то ли застенчиво, то ли с любопытством произносит. - Значит, ты меня так сильно любишь? - восторженно выдыхает. - Так сильно ждёшь?
Слушает дальше, что звучит в трубке, долгая-долгая пауза. Лицо всё больше начинает светится наполненной любовью, вылитой в трубке букетом из слов-комплиментов. Наконец поражённо полушепчет в ответ. - Я даже не знала, что ты настолько сильно меня любишь, пока не уехала сюда. - совсем поражённо, словно забывая от удивления даже произносить и говорить слова. - что настолько сильно... - в следующий миг всё её лицо покрывает настойчивая решительность, словно она начинает заполняться ею до краёв. - Ну, тогда, тогда я точно приеду. - почти вскрикивает. - Клянусь тебе! Обещаю, что сдам, что поражу этого старого ворчливого бородача своим знаниями Диогена всей Древней Греции с их тогами, сандалиями, всем на свете! - и следующее она произносит с особой непередаваемой интонацией, как когда влюблённые впервые признаются в своих чувствах друг другу. - ... лишь бы приехать к тебе... Приехать, к моему городу солнца у моря, - мечтательно улыбаясь и голос её становится таким же расслабленным, как и лицо - туда, где ты всё время мне улыбаешься, туда где твои глаза всё время искрятся смехом. - совсем смутившись. - Ну, что такое? Ты значит можешь мне говорить приятное, а мне совсем нельзя это сказать? - смеётся, передразнивая назло, в голосе появляется азарт, перемешиваясь с игривостью. - А я вот всё равно скажу, и никакие "не пристало женщине" меня не остановят! - лицо освещается очень хрупкой ласковой улыбкой, оно заполняется светом нежности. - Я просто обожаю твои глаза, когда ты на меня смотришь, в них столько восторга, радости, смеха, даже если ты не улыбаешься - всё есть в глазах! И я обожаю тебя за это, ты замечаешь мою красоту там, где я не вижу... - восхищённо полушепотом, словно делится каким-то запрещённым секретом. - О, эти твои глаза, чёрные и всегда такие... Как будто ты знаешь меня наперёд, такой взгляд как будто ты всегда всё знаешь наперёд до того как это произойдет. Ты даже на нашем первом свидании так на меня смотрел. Как я могу противится таким глазам? Я могу только.... - лицо становится испуганным от только что случившегося. - Алло? Алло! - в отчаянье она стукает ладошкой по ярко-красной полочке возле самого аппарата массивного того же цвета ретро-телефона. - Нет! Только не это! Я ели дозвонилась и теперь... - она горестно смотрит на телефон, словно спрашивая у него. - Ну, как? Как мне снова попасть к нему? - вздыхает, взгляд обречённо падает куда-то на пол. - Это невозможно, невозможно до него ещё раз дозвониться. Ещё раз попасть в реальность, где меня любят. - она почти вешает трубку, но вдруг крепко сжимает её в белых перчатках и еще сильней прижимает к себе, в области сердца или солнечного сплетения и нежно шепчет глядя на неё. - Но я теперь всё равно к тебе приеду, клянусь тебе, обещаю... Обещаю приехать, как только кончаться все эти дожди, снова к твоим глазам, снова к твоей улыбке, снова туда, где ты меня очень ждёшь... И остаться там навсегда. - словно признаётся. - Это ведь последний экзамен, дорогой, а потом будет диплом и ещё... - её взгляд становится серьёзным и немного заострённым. - ещё мне надо будет сказать тебе, что теперь нас будет трое, а не двое. - она ласково гладит другой рукой не сжимающей трубку по кругу живот и говорит совсем тихо, едва различимо. - да... Нас теперь станет трое - улыбается какой-то опьянённой этим событием улыбкой. - и я очень хочу повторить твои глаза в этом третьем, чтобы любить ещё больше.
Потом быстро спохватившись, вспомнив о времени, одним изящным и мгновенным движением вешает трубку, натягивает белый платок, так чтобы золотистые локоны больше не сбивались на лицо из-под него и выскакивая из ярко-красной телефонной будки, мчится куда-то вдаль по улице тумана, и весь её белый силуэт вскоре становится совсем не видным из-за него.