Сижу в плацкартном вагоне. Я сижу, вагон едет. Значит, можно расслабиться. Тут точно ничего от меня не зависит. До пункта назначения доверюсь машинисту. Довериться человеку, о котором ничего не знаешь. Как это похоже на меня. И как это естественно. Я саму себя только начинаю узнавать.
Жизнь похожа на остросюжетный роман.
Четыре месяца спустя возвращаюсь из своего «навсегда» в том же самом вагоне. Проводница проходит мимо, заметив меня останавливается. В полумраке прохода, тускло освещаемого лампочками мерзкого желтого цвета. Горящие, но едва разбавляющие темноту вагона. Видимо, они на то и придуманы, чтобы служить маяками для тех, кто возвращается из туалета или от бойлера с кипятком, но не затем, чтобы освещать пространство. Запах мокрой одежды, пропитанной дождем того города. Не хочу видеть лица и чтобы кто-то видел мое. Спасибо железной дороге за это отвратительное освещение, в котором можно стать просто фоном.
- Ну как, девушка, устроились?
- Да, спасибо.
-Нет. В городе устроились?
Вспоминаю ее лицо. Четыре месяца назад. Весна, ослепленная дофамином. Даже теперь. Спустя полгода. Не могу признаться себе в собственной влюбленности. Как тошнотворна жизнь. Ни в чем и никому не раскрыться. А, нет. Есть эта милая девушка, проводник вагона номер семнадцать.
- Как видите.
Сложилось. Но хочу убедиться, что это был не лучший вариант.
Остается пуститься в писательство. Есть все шансы. Биография становится очень похожа на очерк о жизни автора в какой-нибудь книге. Переменила множество работ, перепробовала себя в разных ролях, вступила в множество сомнительных предприятий, сожгла с десяток мостов, половину отстроила заново, мелькали города и страны за окнами и иллюминаторами. Вечное беспокойство беспрестанных поисков.