Когда Зэн достиг сорокалетнего возраста, он вдруг начал ощущать неимоверную скуку. Зэн был отличным плотником, пожалуй, лучшим в округе. Никто не делал таких замечательных стульев как он, а уж про кровати для молодоженов, и говорить было нечего. Каждая пара собиравшаяся вступить в брак считала своим долгом заказать мебель у него. Но вот беда, его дело перестало его радовать, его семья стала для него чем-то обыденным. Ни жена, ни дети не вызывали больше восторга. Все казалось ему одним и тем же. Зэн ни в чем больше не находил радости. Каждый я думаю, понимает, что жизнь в таком умонастроении становилась все более и более невыносимой для него. Старая Венлинг, была чрезвычайно наблюдательной женщиной, она заметила эту перемену в деревенском плотнике и обратилась к нему с такими словами в надежде помочь этому человеку.
- Зэн, в последнее время ты сам не свой, расскажи мне, что тебя беспокоит. Возможно, я смогу тебе чем-то помочь.
- Это вряд ли соседка! – ответил Зэн. – Я думаю, что не услышу ничего нового в твоих речах.
- Мне кажется, я поняла тебя! Ты разочаровался в жизни. Это бывает с людьми, это хуже болезни!
- Я знаю об этом! – отозвался Зэн. – Но ничего нового ты для меня не открыла и не откроешь!
- Я, возможно, и не открою, но ты ведь знаешь о «Дающем мудрые советы», монахе-отшельнике, что живет в пещере?
- Конечно! Кто же его не знает! Ну, и что с того?
- Сходи к нему. Он как-то очень здорово помог мне с моими проблемами, может и тебе поможет разобраться с твоими!
- Я так не думаю! – ответил Зэн, но про себя отметил, что возможно и сходит к даосскому монаху, а вдруг и правда посоветует что-нибудь дельное.
Зэн не стал откладывать поход к даосу в дальний ящик, и в тот же день, вечером, прихватив с собой немного риса для «Дающего мудрые советы» отправился к нему.
Монах очень обрадовался гостю. По своему обычаю он накормил его скромным ужином и напоил чаем, после чего спросил о проблеме, которая привела Зэна к нему.
- Я перестал радоваться жизни! – ответил гость.
- Это самая распространенная беда в наше время! – ответил монах. – Сам-то ты не понимаешь, от чего такое с тобой приключилось?
- Нет, – тяжело вздохнул Зэн.
- Тогда, я отвечу тебе. Все это происходит с людьми от того, что они перестали учиться!
- А чему мне учиться? Свое дело я знаю лучше всех в нашей округе!
- О! Об этом я наслышан!Все приходящие ко мне в один голос нахваливают твои изделия! Но ведь есть еще тысячи и тысячи вещей на Земле, которым можно научиться! И поверь мне, это так интересно!
- Ха-ха! – усмехнулся Зэн. – Уж не хочешь ли ты мне сказать, что и сам до сих пор учишься чему-то? Ведь я уверен, что все даосские писания ты изучил от корки до корки!
- В этом ты прав! – улыбнулся монах. – Писания я знаю хорошо, но этим мое обучение не исчерпывается! Каждый день я учусь чему-нибудь новому.
- Чему, например? - спросил Зэн.
- У говорящего много, я учусь молчанию. У говорящего мало, я учусь мудрым речам. У протяженного, я учусь краткому, а краткого – протяженному. У вора, я учусь умению подкрадываться незаметно. У ребенка – умению удивляться. У воды способности течь вниз, а у пара способности подниматься вверх. У ветра умению потревожить вовремя, у яблока терпению в ожидании спелости. Я могу продолжать это до бесконечности. Как видишь всегда можно чему-нибудь учиться. Надо только быть внимательным к происходящему, и поверь, тебе никогда больше не будет скучно!
- А знаешь что монах, возможно, я попробую использовать твой совет! Так как другого мне ничего не остается!
По дороге домой Зэн увидел двух мотыльков играющих друг с другом. Они нежно соприкасались крылышками, то удаляясь, то приближаясь, друг к другу. Зэн вдруг вспомнил, что уже много дней не говорил ласковых слов своей жене, он твердо решил сегодня же исправить этот недостаток. А еще вспомнив совет монаха всегда благодарить за урок того, кто тебе его преподал, Зэн сказал спасибо мотылькам.
С тех пор плотник очень изменился! К нему снова вернулась радость, а вместе с ним, и ко всем кто его знал. А еще через месяц в пещере «Дающего мудрые советы» появилась новая кровать. Она была до того мастерски сделана, что монах три первых ночи не спал на ней, ложась на солому, которую постелил на полу, и любовался творением мастера.