Ленины заботы.
« Гора с горой не сходятся, а человек с человеком, обязательно сойдутся».
Лена тоже сначала не догадывалась, о том, что Егор сын Никиты, и её племянник, она просто любила его, и любила с ним нянчиться.
В её жизни произошло событие, всколыхнувшее её монотонную жизнь, и поставившее, всё с ног, на голову. Неожиданно, у неё появился человек, в которого она безумно влюбилась, это был их преподаватель, и руководитель её дипломного проекта, год назад, приехавший к ним в университет из Новосибирска.
Звали его Константин Викторович, и он был женат.
Лена несколько раз видела его с женой, красивой, стройной брюнеткой и с сыном, лет шести очень похожим на папу, когда они гуляли в парке.
Некоторое время она издалека наблюдала за ними, обращая внимание на мелочи, как он смотрит на свою жену, как улыбается ей, как прикасается к её руке, и сделала для себя неутешительный вывод – « он любит её».
И тут же неутешительный вывод для себя – «что она дура, и ей здесь ловить нечего», как говорили между собой её сокурсники.
Однако уже ничего с собой поделать не могла, и когда видела его, и слышала его голос, у неё начинали предательски дрожать руки, подгибаться ноги и учащённо биться сердце.
А тут, ещё этот дипломный проект, перед окончанием университета, который нужно написать под его руководством, а потом защитить его, и стать, наконец, не студенткой, а полноправным специалистом.
Она была вынуждена каждую неделю встречаться с Константином Викторовичем, и отчитываться перед ним, как выполняется план написания дипломного проекта, а заодно и выслушивать, иногда нелицеприятные для неё замечания.
После встречи с ним, у неё портилось настроение, она злилась на себя, в душе ругала его за придирки, а потом, придя домой и, закрывшись в своей комнате, подолгу ревела в подушку, чтобы не услышала мама.
Ей было уже 22 года, она была стойкой девушкой, решившей, что сначала высшее образование, а потом уже любовь-морковь, парни, мужчины.
К пятому курсу, у них на факультете, существовало уже десять семейных пар, а у троих даже уже были дети, не дававшие им нормально спать ночью, и нормально учиться.
Она была не такой. Дружила с парнями, ходила в кино, в театры, ездила с ними за город, на шашлыки, даже целовалась несколько раз, но близко к себе никого не подпускала, потому что всё это было пока не серьёзно.
Серьёзные отношения она откладывала на потом, после того как окончит университет, «встанет на ноги», и наконец перестанет сидеть на шее у родителей.
И вдруг, эта любовь. Причём Константин Викторович, был далеко не красавцем, с точки зрения её сокурсниц, особенно замужних, уже более опытных молодых женщин, считавших, что они уже лучше разбираются в мужчинах. Были у них в университете и более красивые мужчины-преподаватели, и даже холостые. Однако Лене в сердце и голову запал именно Константин.
Она в одиночестве страдала от своей любви, ни с кем не могла посоветоваться, поделиться.
И потому была необыкновенно рада, когда Ксения, которую она, считала предатель-ницей, и обижалась на неё из-за брата, вдруг позвонила ей, сказала, что её с сыном выгоняют из квартиры, что она не знает куда идти, и потому позвонила ей.
Елена тут же, даже не позвонив ни матери, ни отцу, зная, что они её поймут, поехала по адресу, который указала Ксения, они вместе собрали её и ребёнка вещи в два чемодана, снова вызвали такси, и приехали к ним на квартиру.
Потом, когда она всё рассказала родителям,по их реакции она поняла, что поступила правильно.А когда маленький Егорка, глядя на её отца,вдруг чётко произнёс «дедя», он вообще прослезился, хотя был далеко не сентиментальным человеком.
Так Ксения снова появилась в их семье, а у Лены появилась подруга и советчица.
А ещё, у Ксении теперь был Егорка, шустрый мальчишка, уже начавший бегать, и Лена, чтобы позволить, Ксении немного отдохнуть от него, часто выходила с ним гулять во двор.
Она смотрела, как он возится в песочнице, и иногда представляла себе, какой бы у неё и у Константина был сын, если бы она стала его женой.
Это было какое-то наваждение, она не могла с ним справиться, и однажды всё рассказала Ксении.
Они сидели в комнате Никиты вдвоём, малыш уже спал, а Лена тихо рассказывала про свою «беду».
Внимательно выслушав её, Ксения, сказала:
- Знаешь Лена, я ведь всего на два года старше тебя, и большого жизненного опыта не имею, однако скажу одно. То, что ты питаешь к этому мужчине, это, скорее всего, ещё не любовь, а влюблённость. Подумай над этим. Просто ты выросла, уже созрела для любви, и потому так остро её воспринимаешь.
Я была такой же, только в восемнадцать лет, когда сломя голову, бросилась к Юре, считая, что это любовь. И я ведь, действительно любила его. Любила так, что никаких других «раскрасавцев», мне и даром не нужно было.
Я видела, что очень нравлюсь Никите.Потом уже поняла, он по-настоящему, в отличие от Юры,был в меня влюблён, мне это льстило, но я была верна одному мужчине, моему мужу.
Честно признаюсь, когда Никита вдруг уехал на север, наверное, одна я поняла, почему он так поступил…
- Нет, Ксюша, я тоже поняла, и мама тоже. Догадывались. Все, и даже папа. Хотя брат, о своей любви к тебе - жене своего лучшего друга, никому, ни разу, даже словом не обмолвился.
- Потом эта авария, - удивлённо посмотрев на Лену, продолжила Ксения.
- Я долго лечилась, стала инвалидом, и сразу почувствовала, как мой муж ко мне сразу охладел.
Начал устраивать скандалы, поздно приходить домой, упрекал в том, что я не приготовила ему ужин.
А что я могла сделать, когда я даже в туалет без посторонней помощи не могла сходить, не то, что исполнять супружеские обязанности на кухне и в постели. У меня всё тело тогда ещё очень болело, после перенесённых травм и все движения мне доставляли нетерпимую боль.
И тогда я решила поставить точку в моей жизни.
Врачи прописали мне сильные боле-утоляющие таблетки, без которых я не могла уснуть, вот я и решила их выпить, все сразу.
Ссыпала их в бокал, налила туда воды,чтобы легче было глотать,и даже проглотила несколько таблеток вместе с водой, а тут звонок.
Это пришла Клавдия Ивановна, наша соседка, она работала санитаркой в больнице, и часто, после дежурства, приходила ко мне, мыла меня, как ребёнка и помогала добраться до туалета.
Она вошла, бросила взгляд на бокал, на мой вид, наверное, я была очень бледной, тут же начала у меня выпытывать, что произошло. Потом заглянула в бокал, увидела там кучу таблеток, и тут же вызвала скорую помощь, сообщив им, что произошло отравление.
Я попала в больницу, мне сделали промывание желудка, поставили капельницу, и я уснула. Спала почти сутки.
Потом мне разрешили покидать палату, дали коляску, и я стала ездить на ней по коридору. Там меня и увидела твоя мама.
Она же меня и Юру хорошо знала, потому что была на нашей свадьбе, и, оказывается, даже знала, что я попала в аварию.
Мы с ней поговорили, но я ничего не рассказала ей про отравление, соврала, что у меня стала кружиться голова, и поэтому меня привезли в больницу.
Но Лидия Фёдоровна, видимо поговорила с врачами, они ей всё рассказали, и она решила забрать меня сюда, в свою квартиру.
Кстати, я пролежала в больнице целую неделю, и за это время, Юра навестил меня всего один раз, и принёс два яблока, в виде подарка.
- Вот же гад! – искренне возмутилась Лена, слушая подругу. – А ведь я его со-всем с другой стороны знаю, такой разумный, добрый, весёлый парень…
- Да, уж! Разумный! Этого у него не отнять! Ты знаешь, почему он неожиданно для всех, через столько месяцев забрал меня из вашей квартиры? Это я только потом узнала, когда как дура снова побежала за ним, потому что так воспитана: один муж на всю жизнь.
Оказывается, его собирались выдвигать в депутаты городской думы, и ему нужна была достойная биография. Если бы журналисты узнали, что он бросил жену, ставшую инвалидом по его вине, то не о каком депутатстве и думать было нечего.
Вот они, с его мамочкой и отыскали меня. Дождались, когда Никита уедет, и тут же забрали меня к себе на квартиру.
Юра просил прощения, клялся в любви, говорил, что растерялся и не знал что делать, но всегда помнил про меня, и молил Бога, чтобы я встала на ноги.
- И ты ему поверила?
- Поверила, потому что думала, что его по-прежнему люблю. А потом забеременела, и моей задачей стало родить здорового ребёнка. Ведь за три года до этого, что мы жили с ним, я никого ему не родила.
И действительно, когда родился Егор, Юра очень изменился, стал чаще бывать дома,возился с малышом, заботился обо мне, и мне казалось, был счастлив. Правда, недолго.
Через год,он вдруг изменился ко мне, несколько раз не ночевал дома, сказал, что сопровождал в область какую-то делегацию,и я сразу поняла,что у него появилась женщина.
А потом даже случайно узнала, что это, та самая Светка Кондратьева, с которой он встречался, и практически жил, когда я сидела в коляске.
Я злилась, ругала себя, но уйти никуда не могла. На руках у меня был маленький Егорка, и у меня не было ни денег, ни жилья, что куда-то уйти. И я терпела.
- Скажи, а ты Никиту вспоминала? Только честно! – озадачила её своим вопросом Лена, внимательно глядя ей в глаза.
- Вспоминала. Очень часто, особенно в последние дни, - улыбнулась Ксения, и повернула голову, в сторону спящего в кроватке сына.
- Понимаешь, Лена, каждой женщине приятно иметь власть над мужчиной, но её всегда влечёт к тому, кто имеет власть над неё… А меня к Юре влекло.
- Терпела, терпела, и вдруг решилась уйти от него. Просто решила и всё?
- Нет, не вдруг, но это должно было произойти, рано или поздно.
- Почему?
- Да, потому… - Ксения внимательно посмотрела на Лену:
- Потому что Егор - сын Никиты, и Юрий, рано или поздно, всё равно бы об этом узнал.
- Сын Никиты? Это правда? У тебя, что с ним, что-то было? Ну, вы что переспали вместе? Когда это произошло? – засыпала Ксению вопросами возбуждённая её словами Лена.
- Было. И как ты говоришь, мы с ним дважды переспали, вот здесь, на этом диване. А произошло это, за два дня до его отъезда в Новый Уренгой.
От этой нашей близости с ним зародился Егор. Но так получилось, что Юрий меня через две недели забрал к себе в квартиру, и мы сразу стали с ним жить как муж с женой.
Когда я поняла, что беременна, то подумала, что от Юрия, я ведь ему про свои отношения с Никитой не рассказывала. Да и зачем, это ведь было наше с Никитой личное дело. Ну, я так тогда решила.
Родился сын, теперь он записан как Егор Юрьевич Колесов, хотя его отцом является Никита.
Месяц назад Егор заболел плевритом и врачи сказали, что нужно переливание крови, и мы оба с Юрой тут же решили сдать кровь для нашего ребёнка.
Когда пришли анализы, оказалось, что у нас с Юрием, первая группа крови, положительный резус-фактор…
- Ну, и что? Я знаю, что эту группу, можно вливать всем, имеющим другие группы крови, - нетерпеливо поинтересовалась Лена.
- Всё правильно Леночка, вливать кровь этой группы и мою и мужа, можно было, потому что у нашего сына вторая группа, положительный резус-фактор.
Умная медсестра, тут же открыла молодому папаше Юре, что если у обоих родителей первая группа крови, то у их ребёнка, может быть только первая, и не иначе. Только первая. А у Егора то была вторая.
Я его мать, я его родила, но отец ребёнка тот, кто имеет вторую группу крови. Значит, это может быть только Никита, потому что больше, я ни с кем сексом не занималась.
Короче Юрочка тут же побежал к своей мамаше, всё ей рассказал, потом сделал тест ДНК, где было сказано, что степень его отцовства к Егору, составляет ноль процентов.
Он с матерью тут же прибежал на квартиру, мать по всякому обозвала меня, сунула мне под нос тест ДНК, но я ещё в больнице поняла, что он не Юрин сын и потому была готова к этому скандалу.
Мне приказали убираться из дома немедленно, и я, не зная, что делать, тут же позвонила тебе.
Понимаешь, мы с Юрой прошли точку невозвращения, и вообще, я совсем недавно поняла, что не люблю его.
Раньше любила, а сейчас нет.
- Ну, и правильно сделала! Молодец! – Лена подошла к Ксении,обняла её, по-целовала в щёку, и добавила:
- Ксюша, ты даже не представляешь, какая ты молодец!
У моих родителей реально появился первый внук, у меня племянник, а у моего брата – сын. Это же здорово! И я так рада, что ты снова у нас живёшь, и мы снова вместе!