(Фото автора)
ЕЩЁ до Великой Отечественной войны Катя осталась молодой вдовой с тремя крохами на руках. Старшему Бориске всего пять годков было, средней дочке не исполнилось трёх, а последняя только родилась.
Без отца в ту голодную пору её дети сполна познали вкус «подножного» корма - травы. Но мало - помалу малыши подросли, Боря стал настоящим маминым помощником. Мальчик умудрялся даже самостоятельно платить натуральный налог мясом, которым облагался тогда каждый сельский двор. Ни много ни мало - 80 килограммов его полагалось ежегодно сдать государству. Боря приноровился разводить кроликов, ими и погашал «оброк». Вдобавок ко всему, лет в четырнадцать хлопчик обучился у соседа - дяди Мити - всякую обувь ремонтировать.
Когда грянула война, профессионального сапожника из деревни сразу призвали на фронт, и со всеми вышедшими из строя валенками, сапогами, ботами и прочим односельчане повалили к шестнадцатилетнему Борьке. За его работу кто кринку молока принесёт, кто горстью соли расплатится, а кто глядишь, и кусочек масла не пожалеет. Что не говори, а какая - никакая прибавка к бедняцкому столу Екатерины.
А ВОЙНЕ проклятой конца и края не было видать, пришло время и Борису встать на защиту Родины. Правда, призывная комиссия несколько раз давала ему отсрочку из-за дефицита массы тела. Меньше трёх пудов «тянул» парнишка.
Но на всех фронтах требовалось пополнение, и в январе сорок четвёртого Бориса Сигачёва зачислили в списки новобранцев и направили в Борисоглебский лыжный полк.
Через пару месяцев Сигачёв в качестве связного командира роты попал на Прибалтийский фронт. После усиленной подготовки к форсированию реки Нарва, его часть 23 апреля успешно переправилась через водную артерию и захватила на другом берегу плацдарм примерно 7 на 7 километров. Следующий рывок вперёд произошёл нескоро.
«Немец, - вспоминает Борис Егорович, - дислоцировался на возвышенности, на сухом месте, а у нас позиция - прямо у болота. Ни окопчика тебе не вырыть, ни какого другого укрытия соорудить. Под ночлег «ячейки» из веток мастерили да под кочки их маскировали. А уж как бой начнётся, всё вмиг с грязью перемешивалось, от снарядов метров на двадцать столб трясины взлетал. Не дай Бог в такую воронку угодить, засосёт моментально. Ох, немало бойцов поглотила топь, и не было счёту убитым и раненым».
Как - то при выполнении особого задания получил ранение и Борис, подорвавшись на вражеской мине. К счастью, вязкая почва смягчила удар, и отброшенный взрывной волной боец удачно приземлился на болотистую «перину».
Три больших осколка впились в правую ногу солдата, а левая была вся напичкана «горошинами» стали. Крупные осколки удалили хирурги медсанбата, мелочь, постепенно нарывая, выходила сама. А один осколок, с абрикосовую косточку, так и «прижился» в левой голени навсегда, болью напоминая в непогоду бывалому фронтовику о войне.
Незадолго до наступления Борис вернулся в строй.
И однажды туманною зорькой
Командиры позвали - «Вперёд!»
Во весь рост приподнялся и Борька,
Прошептав: «За российский народ,
За сестрёнок, за мамку родную
Коли надо готов жизнь отдать,
Не за землю погибнуть чужую,
А погибнуть за Родину - мать».
В спешной атаке повалился раненый красноармеец на землю, ухватившись за живот. Растеклась горячим теплом по телу кровь, просочилась через обмундирование. Ужасно захотелось пить, закружилась голова, появилась тошнота, но сознание Борис не потерял.
Подоспевшие санитары вынесли его с поля боя, где уже стояли подводы с ранеными. На одну из телег уложили Бориса, повезли в военно-полевой госпиталь. Там его прооперировали, а через десять суток для последующего лечения переправили в Ленинград.
Ранение оказалось средней тяжести, жизненно важные органы не были повреждены. Пару месяцев провёл он на больничной койке, ещё полтора в батальоне выздоравливающих.
Борьбу с врагом Борис Сигачёв продолжил на берегах Одера. Затем в одном из германских провинциальных городков и в его окрестных лесах войсковая часть, где он служил, выявляла скрывающиеся группировки противника.
Запомнился Борису Егоровичу один случай.
Из окна высотного дома, который час кряду раздавалась пулемётная очередь. Обезвредить неприятеля командир поручил Борису и его товарищу.
В одной из перебежек уже в здании их пути разошлись, и Боря первым оказался у двери, за которой слышались выстрелы. Выросший без отца и привыкший с детства принимать самостоятельно решения, Борис моментально выдернул чеку гранаты, отворил дверь, бросил в помещение «лимонку» и отпрыгнул в сторону.
На прогремевший взрыв подбежал товарищ, и уже вдвоём они ворвались внутрь. Вражеского пулемётчика вместе с его оружием выбросило в оконный проём, а находившийся с ним офицер корчился на полу в предсмертных муках. Его именное оружие и часы Борис захватил с собой в качестве трофея.
О ПОБЕДЕ Борис и его однополчане узнали от немецких мирных жителей того городка, до которых весть докатилась первой. Ликуя от счастья, они обнимали русских солдат, называя их освободителями.
Бытует мнение, что наши солдаты тоже свирепствовали на немецкой земле. Всё это Борис Егорович категорически опровергает.
«По приказу командования, - говорит он, - малейшее насилие с нашей стороны по отношению к беззащитным старикам, детям, женщинам каралось на месте военным трибуналом».
Завершилась война, но для Бориса служба в армии на территории Германии продолжалась до весны сорок девятого.
Ратный путь Б.Е. Сигачёва отмечен орденом Славы 3 степени, орденом Отечественной войны 2 степени, медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», почётной грамотой за подписью Маршала Советского Союза Соколовского, с изображением на листе портрета Верховного главнокомандующего Сталина.
А в сорок восьмом за отличные показатели в боевой и политической подготовке и личную дисциплинированность Бориса наградили велосипедом зарубежного производства, который он привёз домой в родное село Кондрашкино.
Сразу отчий порог Борис перешагнуть не осмелился. Зная мамино чуткое слабое сердце, побоялся он, что не выдержит оно волнения от неожиданного свидания с сыном после долгих лет разлуки.
Густые сумерки уже опустились на село, дождик накрапывал прохладный, петухи умолкли, тишина кругом, а хозяйки всё ещё не спали, хлопотали у печей. Назавтра все ожидали великий праздник - Пасху.
Заглянул в родное оконце солдат, и дыхание перехватило. Мама суетится у печки, в руках ухват держит. На поседевшей от переживаний голове платочек сбился, передник старенький, от муки белый, на лавке рядок куличей красуется, а рядом никого нет.
Кроме покойного отца, другого мужчины у матери никогда так и не было. А сёстры разрушенный Воронеж восстанавливали.
Позвал солдат отцову сестру, тётку Фёклу. Та, окликая Екатерину с улицы, тихонько постучала по стеклу, не сразу сообщила и радостную новость.
Крепко прижав мать к груди, дрожащим голосом просил её сын: «Мама, только не плачь, пожалуйста, не надо». Его же мужские слёзы скрывала ночная тьма. Почти беззвучно рядышком всхлипывала и Фёкла.
В ДАЛЬНЕЙШЕЙ жизни Бориса Егоровича было всё как у большинства людей: счастье и горести, встречи и расставания, рождение детей и потери близких.
Из Кондрашкина в пятидесятых переселился он с семьёй в п.Колодезный, где теперь и проживает. Более трёх десятков лет отработал в авиационном заводе. Всегда, во всём был на отличном счету ветеран войны и труда, заслуженный авиастроитель Борис Егорович Сигачёв…
---------------
Октябрь 2004 год, п. Колодезный.