Старые семейные фотографии
Старые фотографии - застывший навечно мгновенный срез ушедшего времени, сохранившийся на плотной, а иногда и рассыпающейся, фотобумаге. Как правило, хранятся они в семейных альбомах, лежащих забытым грузом в шкафах и столах, на полках или в глубинах других "схронов", используемых для домашних архивов. К сожалению, в большинстве случаев век альбомов недолог, поскольку интерес к ним быстро пропадает, так как, с одной стороны, их теснят электронные носители информации, а с другой - есть печальный факт, что в наш быстро меняющийся век наших потомков всё меньше и меньше интересуют семейные традиции, происхождение и информация о жизни своих родных предков. А кроме того, сами фотографии отнюдь не долговечны и, если не принимать специальных мер, то рассмотреть, кто или что на них изображено, становится невозможным, и их просто выбрасывают.
Есть такие альбомы и в моём книжном шкафу. Я их периодически достаю, осторожно стряхиваю пыль и с интересом рассматриваю старые фотографии моих предков и родственников, волей случая оказавшиеся там. Вглядываюсь в их лица, одежду, фон, стараясь при этом определить их возможную судьбу, а затем сравниваю, если это возможно, с полученной информацией об их реально прожитой жизни, а также с тем, к чему они пришли. Интересное занятие, скажу я вам!
Самой старой фотографии (Фото 1) более ста восемнадцати лет. На ней запечатлена семья моей бабушки, Евдокии Ивановны Беклинищевой. Она в возрасте шести лет стоит слева возле своей мамы. На коленях её отца сидит её сестра Екатерина, а рядом с ним - старшая сестра Клава. Надо сказать, что на фотографию попала только часть многодетной семьи Беклинищевых, состоявшей из одиннадцати человек.
Моя прабабушка, Наталья, вышла замуж за прапрадеда Ивана, у которого, после смерти, по разным причинам, первых двух жён, уже было шестеро детей. Ей пришлось воспитывать и ставить на ноги девятерых детей, включая своих троих. Муж, Иван Беклинищев, работал в городе Тула машинистом паровоза на железной дороге и неплохо, по тем временам, зарабатывал. Это позволяло ему одевать, обувать, кормить свою семью и дать возможность всем детям получить образование.
Прабабушка Наталья, в чёрном глухом длинном платье и в платке, плотно облегающем волосы и часть лица, на фотографии выглядит спокойной и уверенной в себе женщиной, которой по силам справиться со своим многочисленным семейством. Прапрадед Иван - крепкий мужчина, с пышными усами, крупным волевым подбородком и взглядом, в котором отражается упрямство и вызов судьбе. Добротный костюм-тройка явно свидетельствует о достаточно высоком социальном положении и материальном достатке. Конечно, как и было положено в то время, взгляды всех людей на снимке устремлены прямо в объектив фотоаппарата! Чтобы рассказать о судьбе всех, кто изображён на этой старинной фотографии, потребуется целая книга, и поэтому я ограничусь только описанием жизни моей бабушки, Евдокии Ивановны Беклинищевой, 1895 года рождения!
В 1912 году она экстерном закончила женскую гимназию в городе Тула, затем получила среднее медицинское образование, окончив в 1917 году тульское фельдшерско-акушерское училище. Тогда же она встретила и полюбила молодого рабочего Тульского оружейного завода Николая Жаброва, сына известного тульского революционера Григория Ивановича Жаброва, погибшего в 1905 году в царских застенках. Николай тоже занимался революционной деятельностью, как занимались ею его двоюродные братья и другие родственники. В 1918 году, вскоре после женитьбы, молодая семья, из-за обстоятельств, связанных с этой стороной жизни Николая, была вынуждена покинуть Тулу, уехать в Сибирь и поселиться в глухом таежном селе Тисуль под Кемерово. Там, в декабре 1918 года, у них родилась первая дочь Галя. Жили они тем, что Николай Григорьевич занимался ремонтом нехитрой крестьянской техники, а Евдокия Ивановна лечила по деревням больных, оказывала другую медицинскую помощь, принимала роды. Несмотря на молодость, делала она это профессионально: принимала самые тяжелые роды, ставила на ноги покалеченных медведем охотников, делала, при необходимости, даже несложные хирургические операции.
При этом очень душевно относилась к людям, при необходимости выезжала к тяжело больным в отдалённые деревни, оставляя с мужем свою маленькую дочку. Другого врача в ближайшей округе не было, его можно было найти только лишь в уездном городе. Местные жители очень нуждались в её помощи, уважали и любили её. Это впоследствии фактически спасло жизнь ей и её семье. Дело в том, что в Сибири в то время шло становление Советской власти, и муж Евдокии Ивановны Николай, видимо, принимал в этом участие, был в ближайшей округе достаточно известным человеком. Поэтому с приходом к власти в Сибири Верховного правителя адмирала Колчака на Николая началась настоящая охота. Ему и его семье пришлось перейти на нелегальное положение. Жили по глухим деревням, таежным заимкам. Спасаясь от облав, часто переезжали с места на место, скрывались у знакомых и незнакомых людей, прятались по подвалам, сеновалам, а то и погребам. Когда однажды в одну из деревень неожиданно нагрянул карательный отряд белых, их в своем доме спрятал сельский батюшка. У него же на постой остановились офицеры отряда. Колчаковцы перепороли винтовочными шомполами почти всех мужиков деревни, но никто их не выдал. Проведенные обыски результатов не дали, а у батюшки их никто и не искал.
Постоянные смены места жительства, частые переезды зимой, нередко и в ночное время, да еще и с маленьким ребенком, были опасны, как возможностью попасть в руки колчаковцев, так и большой вероятностью просто заблудиться и замерзнуть в зимней тайге или быть растерзанными волками. Был случай, когда в одном из таких переездов сани с семьей Жабровых преследовала стая голодных волков. Одному волку удалось даже впрыгнуть на ходу в сани. Евдокия Ивановна, спасая себя и дочь, сумела вытолкнуть его из саней ногами. Николай Григорьевич в это время погонял лошадь и отстреливался от наседавших волков из револьвера. По счастью, в критический момент, когда стая, растерзав своего подстреленного им собрата, вновь начала преследование, сани въехали в деревню. Собачий лай и запах жилья отпугнули волков. Подобные, хотя и менее драматические, события, происходили в те времена с семьей Евдокии Ивановны достаточно часто.
После окончания гражданской войны семья жила сначала в Прокопьевске, потом в Кольчугино (позднее Ленинск-Кузнецкий) Кемеровской области, где муж работал на шахтах, а Евдокия Ивановна - в больницах и фельдшерских пунктах на шахтах. В 1921 году родилась вторая дочь Нина.
Жизнь Евдокии Ивановны в этот период времени также нельзя назвать спокойной. Особенно, когда муж работал в горноспасательном отряде, спускался при авариях в затопленные и загазованные (взрывоопасные) шахты, да и позднее, когда его едва не обвинили во вредительстве и не репрессировали. После выхода на пенсию Евдокия Ивановна с мужем переехали жить к младшей дочери в Томск.
Евдокия Ивановна умела многое делать своими руками, шила для себя и детей одежду, а находясь на пенсии, хорошо и много вышивала. Она была небольшого роста, тихая, спокойная, но уверенная в себе женщина. Конечно, глядя на её фотографию в детстве, трудно было предполагать, что её ждёт трудная, полная различных испытаний, но счастливая жизнь
Умерла она в 1961 году в возрасте 66 лет.
На фотографии 1915 года (Фото 2) портрет моего деда Николая Григорьевича Жаброва в возрасте 25 лет. Прямой открытый взгляд, интеллигентное красивое лицо, шапка густых роскошных волос, чуть тронутые улыбкой губы, аккуратно застёгнутая рубашка - свидетельствуют, по-видимому, о сильном характере, склонности к романтическим поступкам, и в то же время о любви к порядку и точности. В нём явно чувствуется присутствие в его родословной предков не славянского происхождения.
Родился он в 1895 году в городе Тула в семье квалифицированного рабочего знаменитого Тульского оружейного завода, основанного еще по указу императора Петра I. Его отец, Жабров (ударение на первый слог) Григорий Иванович – известный в Туле революционер, замучен в застенках царской охранки. О матери известно мало, поскольку прожила она не долго.
С юношеского возраста Николай Григорьевич участвовал в революционной деятельности, помогая отцу вместе со своими двоюродными братьями Александром и Алексеем Васильевичами Жабровыми. После окончания начальной школы Николай Григорьевич поступил в художественно – ремесленное училище при оружейном заводе и в 1912 году закончил его по специальности кузнечно-слесарное дело, работал на оружейном заводе слесарем- инструментальщиком. После гибели отца, желая за него отомстить, вступил в боевую организацию эсеров города Тулы, однако позднее, под влиянием своих двоюродных братьев, вышел из нее и вступил в партию большевиков. Накануне революции 1917 года женился на выпускнице фельдшерско-акушерского училища, своей землячке, Беклинищевой Евдокии Ивановне, моей бабушке.
В начале 1918 года от своих бывших однопартийцев ему удалось получить сведения о готовящемся эсерами мятеже против Советской власти. Он проинформировал об этом власти города, и заговор был жестоко подавлен. Начинающаяся Гражданская война, голод и, главное, опасность мести со стороны эсеров, избежавших ареста при разгроме их организации, вынудили Николая Григорьевича, вместе с молодой беременной женой, покинуть Тулу и выехать в Сибирь. В то время там ещё относительно тихо и мирно шло становление Советской власти.
Поселились они в небольшом таежном селе Тисуль Мариинского района Кемеровской области. Там, в декабре 1918 года, у них родилась дочь Галина, моя мама. Николай Григорьевич занимался ремонтом сельскохозяйственной техники, а жена, имея медицинское образование, лечила больных, принимала роды, оказывала другую медицинскую помощь. Поскольку делала она свое дело весьма квалифицированно, брала за работу умеренную плату, и не делала различия между богатыми и бедными, то пользовалась у местного населения большим авторитетом. Николай Григорьевич, кроме работы, активно занимался и политической деятельностью, способствуя укреплению Советской власти. Не удивительно поэтому, что с установлением в Сибири власти Верховного правителя России адмирала Колчака, на него началась буквально охота. Ему, вместе с женой и грудной дочерью, пришлось скрываться по таежным заимкам, жить в глухих деревеньках, а то и прятаться по сеновалам, подвалам и погребам. Из уважения к его жене их укрывали и сторонники красных, и сторонники белых.
После окончания гражданской войны Николай Григорьевич работал на шахтах города Прокопьевска сначала отбойщиком угля в забое, затем в горноспасательном отряде. Позже они перебрались в город Ленинск-Кузнецкий (бывшее Кольчугино), где он стал работать электромехаником по шахтному оборудованию, затем мастером, начальником цеха по ремонту шахтного оборудования. В 1921 году в семье Николая Григорьевича родилась дочь Нина.
В тридцатые годы после одной из аварий на шахте на него поступил донос, что он специально испортил электрооборудование в штреках шахты, неисправность которого вызвала пожар и аварию, так как он был скрытым эсером, то есть врагом народа. Его арестовали, и даже чуть было ни расстреляли. Электродвигатели в шахте действительно загорелись, так как при ремонте перематывались проводом заниженного сечения. Это было сделано вследствие отсутствия нужного провода, но вопреки мнению Николая Григорьевича, а по прямому указанию директора шахты, который грозил отказ перематывать моторы имеющимся проводом расценить, как акт саботажа, что также грозило по законам того времени арестом и даже расстрелом. Спасло то, что Николай Григорьевич, прежде чем выполнять эту работу, отразил указания директора в составленном документе, который подписал у всех присутствующих при этом работников цеха. Не удалось следователям НКВД подтвердить и его принадлежность к эсерам, так как в закрытых архивах Тулы нашлись материалы об его участии в разгроме эсеровского мятежа. На свободу его выпустили, но из партии все же исключили. Доносчик же от такого поворота событий не пострадал и в дальнейшем занимал высокие партийные посты. Позднее, уже в 60-е годы, Николая Григорьевича реабилитировали и, как старейшего большевика, хотели восстановить в партии, но он отказался, сославшись на то, что не может быть в одной партии с доносчиком на него.
Николай Григорьевич был высокого роста, смуглый, сильный, с кудрявыми чёрными волосами. Как выяснилось, род Жабровых ведёт своё происхождение от француза Жана Жабре, попавшего в Россию в возрасте шестнадцати лет в составе войск Наполеона, в которых он имел младший офицерский чин. Был взят в плен, и остался жить в России. Поэтому неудивительно, что многие его представители, в том числе и мой дед, имели внешний вид, присущий средиземноморскому типу людей.
Переболев менингитом, он потерял свои кудри и стал брить голову (это было в то время даже модно). Он многое умел делать своими руками, прекрасно играл в городки и в шахматы. Причем шахматами занимался почти профессионально, имел первый спортивный разряд, его задачи по шахматам публиковались в специализированных шахматных журналах.
После выхода на пенсию Николай Григорьевич с женой переехали жить к младшей дочери Нине, моей тёте, в Томск. Он прожил бурную, полную опасностей, жизнь, в соответствии с доставшимся ему временем социальных перемен и революций.
Умер он в возрасте 83 лет, похоронен в городе Томск.
На следующих фотографиях запечатлены погодки Александр (Фото 3) и Алексей Жабровы (Фото 4). Они прожили короткие, но яркие жизни. Александр прожил 25 лет (1895-1920), а Алексей и того меньше - 23 года (1896-1919), однако сумели оставить заметный след в истории. Они оба родились в городе Тула, учились в земской школе, а затем окончили четырехклассное городское училище. В 1911 году поступили на подготовительные годичные курсы при учительском институте и на следующий год стали его студентами.
Александр проучился только один год и поступил на работу на оружейный завод, чтобы содержать больного отца, мать и младшего брата. В августе 1914 разразилась Первая мировая война, в которой приняла участие и Россия. По исполнению двадцати лет, в 1915 году, его призвали в армию. Сначала он служил писарем в Тульском гарнизоне. Затем был направлен рядовым на Юго-Западный фронт. За воинское мастерство и умение получил звание старшего унтер-офицера, успешно командовал взводом. В 1917 году в одном из боёв был ранен. После чего был направлен на лечение в госпиталь в Москве. Получив лечебный отпуск, приехал для поправки здоровья к родителям в Тулу, где и была сделана эта фотография (Фото 3) .
После Февральской революции в свою часть он не вернулся и занялся политической деятельностью.
На фотографии запечатлён крепкий молодой человек, с копной густых чёрных волос, который упрямо, даже немного с вызовом, смотрит прямо в глаза. В нём ощущается внутренняя сила и прямота характера решительного человека, не склонного к компромиссным решениям, не признающего авторитетов и готового сражаться за правду и справедливость до конца. Скорее всего, он был немного грубоватым, резким в суждениях, человеком, умеющим убеждать и способным повести за собой массу людей. Не зря он с самого появления организации большевиков в Туле стал её членом и принимал самое активное участие в становлении Советской власти и создании частей Красной Армии. Он занимал ответственные посты в руководстве города и области.
Началась гражданская война. Осенью 1919 Александр уехал в Москву, добровольно вступил в ряды Красной Армии, и был назначен комиссаром третьей бригады пятьдесят шестой Московской стрелковой дивизии, которая была переброшена в Белоруссию против Польских войск. Дивизия участвовала в летнем наступление Красной Армии 1920 году, форсировала реку Березину, освобождала города Лепель, Лида, Бельск, обороняла Гродно. В мае 1920 года Александр получил в бою тяжёлое ранение в голову, в результате которого умер и был похоронен возле небольшого полесского села Пушно.
В общем, он отдал свою молодую жизнь за свои убеждения и стремление построить справедливое, по его мнению, общество! Ему было всего двадцать пять лет!
Несмотря на то, что братья Александр и Алексей были погодками и воспитывались в одних и тех же условиях, внешне они выглядели не очень похоже, не говоря уж о характерах. На фотографии Алексей выглядит моложе своего возраста, хотя тогда ему исполнилось уже двадцать лет, и за его плечами был фронт, тяжёлые бои, награды и ранение. У него вид интеллигента, с мягким покладистым характером, склонного к романтическим поступкам и терпимого к чужому мнению.
С детства он отличался усидчивостью, способностью к наукам и благожелательным отношением к окружающим людям. Учился он легко и закончил училище с золотой медалью. Затем поступил в Тульский учительский институт.
Начавшаяся мировая война стала причиной подъёма в Российской империи патриотического движения, направленного против кайзеровской Германии. Как патриот родины и гражданин своей страны, Алексей, не закончив последний 3-й курс и не сдав выпускные экзамены, летом 1915 года ушёл добровольцем в армию. Был направлен в Виленское военное училище, которое в то время было эвакуировано в город Полтаву, на краткосрочные курсы прапорщиков. В декабре 1915 года его производят в прапорщики и по семейным обстоятельствам (болезнь отца) направляют служить в Тулу в должности командира роты 76–го пехотного запасного полка. Молодой, хорошо образованный прапорщик пользовался большим уважением среди своих подчинённых, и они никогда не подводили своего командира, чётко выполняя его приказы и распоряжения.
После смерти отца Алексей подал рапорт о направлении в действующую армию. Был назначен командиром роты в 503 пехотный Чигиринский полк, в составе которого в первый же день принял участие в боевых действиях.
За умелые действия и личную храбрость, проявленную в бою, в 1916 году был награждён орденом Святой Анны IV степени и медалью "За храбрость". В январе 1917 году его производят в подпоручики и назначают командиром батальона. Если бы не революция, его явно ждала бы успешная карьера военного!
В начале февраля того же года был ранен и попал в госпиталь. После госпиталя направляется на долечивание к себе на родину в город Тула, где встречается со старшим братом Александром, тоже приехавшим в город на поправку здоровья после ранения. По-видимому, не без влияния старшего брата примкнул к большевикам и стал принимать участие в политической жизни города.
Так же, как и брат, Алексей после февральской революции в армию не вернулся, остался жить и работать в Туле, активно занимаясь просветительской деятельностью.
С появлением в южных уездах белоказачьих соединений корпуса генерала К.К. Мамонтова добровольно вступил в ряды Красной армии. Сначала его назначают комиссаром Южной группы Тульского укрепрайона, а затем, после отступления мамонтовцев и прорыва белогвардейских частей генерала А.И. Деникина, он принимает командование ротой.
Молодого, немногословного, грамотного, сведущего в военном деле храброго командира быстро заметило командование, и он был назначен командиром стрелкового батальона. В боях полк, в состав которого входил его батальон, был разбит и был вынужден отступать. В этот сложный момент командование его остатками принял на себя Алексей Жабров. Белым удалось окружить и практически полностью уничтожить сильно поредевший полк, а раненый и контуженый Алексей попал в плен. Сильно избитого, его бросили в сарай, чтобы казнить утром.
Сторожить Алексея поручили одному из местных стариков. Тот пожалел его молодость и выпустил из сарая. Был конец ноября, и уже лежал снег. В одной гимнастёрке, раненый, избитый до полусмерти, он отправился к своим и сумел, не известно, как и каким путём, добраться до самой Тулы.
В ноябрьскую стужу военный патруль Тулы обнаружил лежащего на улице легко одетого израненного человека. Это был Алексей, который жестоко простудился, полностью обессилил и у него уже не хватило сил дойти до родного дома. Результат - крупозное воспаление легких и воспаление мозга. Спасти не удалось.
Скончался Алексей 23 ноября 1919 года. Похоронен с воинскими почестями в братской могиле в Сквере Коммунаров Да, глядя на его фотографию, предсказать такую судьбу было просто невозможно!
Память о братьях Жабровых увековечена в 1924 году. Постановлением горисполкома ул. Георгиевская (Городской район) переименована в улицу Братьев Жабровых.
На последнем из снимков столетней давности, имеющихся в моём распоряжении (Фото 5), сфотографирован мой дед - Матюшин Василий Петрович. Он родился в деревне Ужово Починковского района Нижегородской области в многодетной семье сельского священника старообрядческой церкви. Церковный приход был небольшой, и семья жила довольно бедно. Кроме него в семье было еще четверо детей: его брат Дмитрий, сестра Татьяна и еще две сестры, которые рано умерли от болезней. По семейным преданиям его давний предок бежал из Москвы во времена гонений на сторонников старой веры, происходивших после церковной реформы 1654 года, и осел с семьей в глухой, в то время, стороне - староверческом сельце Ужово. Состарившись, он покинул семью и, став монахом-отшельником, построил в овраге под Ужово землянку-скит, обустроил родник и жил там, в трудах и молитвах, до самой смерти. С тех пор этот овраг под Ужово называется Старцевым оврагом или, по-деревенски, "Старцев врагом". В 50-х годах у бывшего родника еще росло дерево, якобы им посаженное.
По преданиям, он был грамотным человеком, читал книги, следовательно, был, по тем временам, из верхнего сословия москвичей. Судя по тому, что эти семейные предания были в селе ещё живы, произошло это не так уж и давно, вероятнее всего, во времена царствования Павла I или Николая I, то есть в конце XVIII, начале XIX века, во вторую волну гонений на староверов. О других предках Василия Петровича ничего не известно.
Василий Петрович, как и его брат, Дмитрий, был одним из известнейших в округе кулачных бойцов. Кулачные бои, как народная забава, были в то время распространены в деревнях и представляли собой драку на кулаках по определенным, достаточно жестким, правилам. Дрались один на один и "стенка на стенку". Василий Петрович, по рассказам, как и его брат Дмитрий, был очень сильным человеком, рост его превышал два метра, и он мог один с успехом драться с десятью – пятнадцатью мужиками.
Перед Первой мировой войной Василий Петрович женился на односельчанке Егоровой Марии Ивановне. Она была из зажиточной крестьянской семьи – это вроде бы и было основной причиной его женитьбы на ней. Он же сам покорил и её, и её родителей своей красотой и физическими данными. В крестьянской семье наличие здорового мужика было необходимым условием ее благополучия. Вскоре у них родился сын Василий.
С началом Первой мировой войны Василий Петрович был призван в армию. Служил он рядовым в лейб-гвардии Семеновском полку – элитном подразделении царской армии, созданном еще Петром I. Туда брали новобранцев с особым отбором роста, не ниже 180 см.
На фотографии он стоит, явно превосходя своего друга ростом и мощью тела. Оба они в парадных формах и киверах. Его друг с застывшим торжественным лицом вытянулся по стойке смирно, а Василий Петрович позволил себе более непринуждённую позу, лёгкую, чуть заметную, улыбку и спокойный взгляд человека, уверенного в своих силах. Можно себе представить, насколько сильным и могучим был мой дед, если стоящий рядом с ним однополчанин по лейб-гвардии Семёновскому полку не мог быть солдатом ниже 180 сантиметров и хлипкой наружности. А на фоне Василия Петровича он выглядит далеко не крупным человеком! Дед был настоящим русским богатырём!
Кроме того, что Василий Петрович был, по-видимому, как и большинство больших и сильных людей, добродушным и не злым человеком, сказать больше по его фотографии не представляется возможным, а предугадать судьбу тем более. Уж больно статично и официально это фото! Об участии Василия Петровича в боевых действиях и в революции ничего не известно. После революции и развала царской армии он, как и многие другие односельчане, служившие в армии, вернулся домой, в Ужово. Последовали праздники, отмечающие это событие. Сосед по улице, тоже вернувшийся из армии, приревновал Василия Петровича к своей жене и, в ходе словесной перепалки, вызвал его на кулачный поединок. Василий Петрович же над ним публично посмеялся, сказав, что прибьет его одним щелчком, как лев котенка, и отказался драться с ним, так как первому в деревне кулачному бойцу было зазорно биться с заведомо слабым соперником. Тот, действительно, был небольшим и слабым, по сравнению с Василием Петровичем, однако очень ревнивым. Вечером, подобравшись к окну дома, где жил Василий Петрович, он застрелил его прямо через окно из револьвера. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, он бежал из деревни и больше никогда туда не появлялся. Второй его сын, Алексей, мой отец, родился у Марии Ивановны, уже без отца.
Интересно, что спустя тридцать с лишним лет убивший Василия Петровича сосед прислал его брату Дмитрию письмо с просьбой простить его и разрешить вернуться на родину, на что тот ответил: "Приезжай, убью". С характером был Дмитрий Петрович и очень любил своего брата!
Похоронен Василий Петрович на кладбище в селе Ужово, там же похоронен его брат Дмитрий.
Конечно, предсказывать что - либо по внешнему виду человека, да ещё по фотографии, дело не благодарное, но всё-таки...
08.02. 2019