Боевая учёба, проверка и модный приговор
БОЕВАЯ УЧЁБА, ПРОВЕРКА И "МОДНЫЙ ПРИГОВОР".
(Перед нами почти ещё та Германия, которую мы видим в военных кинохрониках.)
Служба молодого лейтенанта. Входил я в свои права и обязанности интенсивно. И занимался службой с раннего утра до позднего вечера. Много времени было потрачено на личное знакомство с каждым сержантом. Я понял, что дисциплина и успехи взводов и отделений зависят, в первую очередь, от заместителей командиров взводов, т.е. от сержантов.
Декабрь 1956 г. я потратил на ознакомление с л/с батареи и выявление слабых сторон в службе и учебе л/с. Каждый день недели для л/с был расписан по часам, и учеба шла без остановок. Мы жили в ту пору с одним выходным днем, воскресеньем, когда л/с имел много часов личного времени между завтраком, обедом и ужином. И это время нужно было упорядочить, чтобы сходить в кино, почитать книгу или написать письмо домой, а потом привести свою форму одежды в порядок(особенно для молодых солдат это не так просто- пришить к гимнастерке белый подворотничок). Иногда, находясь в расположении батареи в ленинской комнате, завязывался разговор, чаще всего с новобранцами – солдатами первого года службы, о том, где живут родители, кем работают, как живут, что пишут из дома. Иногда разговор переходил на вопросы и ответы о международном положении, о значении нашей Победы в 1945 году. В беседе становилось ясно, что многие сегодняшние солдаты- это дети прошедшей войны и, как правило, война у них отняла отцов, а иногда и матерей.
В нашей учебе в период подготовки к инспекторской проверке была стрельба из орудий по танкам, вернее сказать по макетам. Когда мы обсуждали вопрос о подготовке к инспекторской все сержанты и старшина в один голос сказали, что главное (из опыта прежних проверок)- стрельба из пушек по танкам. Все они знали, как к этому подготовиться. Поэтому мы два раза в месяц выезжали на полигон на стрельбы. Всего было 4 тренировки. Каждый выезд мы организовывали по тревожному, с хронометром, времени и анализом недостатков. На полигоне с помощью лебедки перед пушкой перемещали деревянный макет танка, а наши расчеты вели огонь по этим макетам. К уверенной стрельбе должны быть готовы 4 наводчика, 4 командира орудия, командир батареи т.е. я, 3 командира взвода (сержанты) и старшина батареи. Наши взводные сержанты оснастили пушку специальным скорострельным авиационным пулеметом (Шпитального-Комарицкого -ШКАС) калибра 7.62 мм. Этот ШКАС был закреплен на стволе орудия 76 мм. И это дало возможность подготовить к стрельбе 13 человек за очень короткий срок.
Выезжали мы на Кёнигсбрюкский полигон, где в зимний период по снежному покрову тащили макет танка и поражали его выстрелами из ШКАСа. Стреляющий наводчик действовал поворотными и подъемными механизмами орудия, наводил перекрестие прицела в цель с упреждением на полфигуры танка и производил выстрел, нажимая на спусковой крючок ШКАСа. Движущаяся мишень-макет перемещалась в сторону стреляющего с расстояния 500 м. Стреляющий открывал огонь с расстояния 400 м- до рубежа 300 м. Мы старались за эти три минуты произвести 3 выстрела. После подтягивания макета к рубежу 200 м. стреляющий и командир орудия проверяли макет танка, отмечали пробоины черной краской и перемещали аналогичной лебедкой танк-мишень на рубеж 500 м. В течение одного дня эта процедура повторялась до 10 раз. Не все с первого раза поражали мишень, но на повторных занятиях появлялась уверенность, и мишени стали все чаще приходить с двумя или тремя пробоинами. Мы установили для стреляющего оценку «отлично» за 3 попадания, «хорошо» за 2 попадания и «удочку» за одно попадание.
Лично я стрелял дважды. Один раз при первой стрельбе поразил макет танка дважды. Вторая стрельба была удачнее. В мишени оказалось 3 пробоины. Лучшим из всех стреляющих был старшина батареи Петров. Он стрелял 4 раза, и все его мишени получили по 3 пробоины.
Подводя итоги работы стрелявших при первом выезде, я оценил стрельбу на
«удовлетворительно», надеясь, что в дальнейшем, возможно, будет и «хорошо».
Политзанятия в батарее проводились до меня, как мне показалось, не эффективно. И это можно было понять, когда в батарее 1 офицер при штате- 4. Политзанятия с личным составом батареи я проводил сам. В ту пору каждый солдат и сержант должны были хорошо знать карту мира, карту СССР. Знать наизусть страны Варшавского договора, страны национального освободительного движения Азии, Африки и Южной Америки. Знать надо было наше Политбюро, руководителей стран народной демократии в Европе и конечно, руководителей КНР и США. В этих вопросах я ориентировался хорошо и, думается, проводил политзанятия и политические информации не формальным образом. Я замечал, что на политинформации люди идут с интересом, задают вопросы и участвуют в разговоре.
Лично у меня по строевой всегда было "хорошо" или "отлично". Я ставил задачу сержантам. Сержанты старались выполнить, а мне нужно было проверить выполнение. В целом сержанты со строевой подготовкой справлялись. Лучше- с индивидуальной. Чуть хуже- в строю. Поэтому мне пришлось потрудиться с отработкой приемов в строю. Мы всей батареей выходили на плац и отрабатывали приемы сначала взводами, а затем батареей. Отработку в составе батареи проводил старшина Петров, а я наблюдал со стороны и проводил разбор действий взводов и батареи.
В то время мы были вооружены карабинами СКС (самозарядный карабин Симонова 1949 года выпуска). Сам я стрелял хорошо, но не более. В этом вопросе необходимо было знать результаты стрельбы каждого рядового и каждого сержанта. Отобрав слабых стрелков, а их было 12, повторно провели теоретическую подготовку. Уяснили вопросы положения мушки и целика, положение стреляющего, его рук, ног и карабина. Тренировали задержку дыхания и плавный спуск спускового крючка. Потом дополнительно провели стрельбы для избранных. Результаты были немного лучше.
И вот уже новый 1957 год. Всё ближе и ближе к инспекторской проверке. Теперь я уже знал, на что требуется обратить больше внимания.
Вот, например, физо (физкультура). Здесь существуют строгие нормативы по подтягиванию, по бегу, в том числе в полном боевом снаряжении и т.д. И мне, уже перворазряднику по бегу к тому времени, хотелось как-то проявить себя, помочь тем, у кого были трудности.
По физо готовились как обычно, обращая внимание на недостаток силы мышц. Вникая глубоко в проблемы батареи, я прежде всего надеялся на своих помощников сержантов. Сержанты интенсивно работали над имевшими место недостатками л/с.
Кроме повседневной работы с л/с офицеры выполняли определенные функции вне части. Несение службы в гарнизонной гауптвахте, патрулирование по городу Дрездену. Суточное дежурство помощником дежурного по части и несение караульной службы в полку. Кстати, караульное помещение находилось в нашем здании в подвале под нашим подъездом. Караул был большой, много постов по охране территории и материально-технических складов.
Но были у нас и часы отдыха. В свободное от службы время мы бывали в кино, «резались» в биллиард (в карты я еще не умел), ходили в город на экскурсию. В летние жаркие месяцы по воскресеньям мы выходили в город в спортивной форме, чтобы можно было искупаться в городском бассейне, который был рядом с центральной проходной, может быть, в километре от части. Помню, бывал в Дрезденской картинной галерее. В ту пору галерея еще была наполовину в развалинах. Бывали и в ресторанах. Помню, как меня, только что приехавшего в ГСВГ, мои же товарищи после большого застолья в ресторане, предварительно спросив сколько у меня денег, попросили и заставили оплатить наше угощение, поясняя это заведенной ранее традицией. Как я позже узнал, такая традиция была, и каждый новый офицер через это проходил.
Помню случай посещения частного ресторана. На первом этаже небольшой зал и десятка два аккуратных столиков, белые скатерти, деревянные стулья. В зале играет музыка. Нас было человек 6 офицеров- лейтенантов и старших лейтенантов. И вот мы расселись за 2 стола, заказали по пиву и по 100 грамм водки (корн) и ждем заказа. Рядом за столами сидят немцы: женщины и мужчины, молодые и не очень, парами и одиночки. За одним из столиков сидели с пивом и играли в карты. Вообще немцы показались нам очень экономными. Они целый вечер могли сидеть с бокалом пива. Бокалы емкие – граммов 500. Или могли заказать рюмку вина, гр. 40, и растянуть её на весь вечер. Мы заметили, что немцы приходят в ресторан для общения и чтобы скоротать время.
Наконец, и нам принесли заказ, мы выпили и закусили, стали потягивать пиво «Bookbir». (Звучит так, не поручусь за написание.) Мои товарищи решили добавить. Мне было достаточно, а заказали всем. Двое из 6, я и еще один лейтенант, больше не пили, потягивали пиво. А наши две порции корна ребята передали немцам, сидящим за соседним столиком. Те были довольны нашим угощением. Потом, уже заканчивая наши посиделки, мы увидели представление артистов. Это были молодые гимнасты или акробаты, которые прямо в зале между столами строили человеческие пирамидки под спокойную тихую музыку. (Похожая сцена очень натурально изображена в одном из советских фильмов о войне.)
Мы расплатились за угощение и пошли к выходу, а уже знакомые нам немцы провожали нас взглядом и улыбались.
Много раз приходилось в городе обедать или перекусывать накоротке, и всегда непосредственный контакт с немцами сопровождался добрыми взглядами. Это была Германская Демократическая Республика, и в целом отношение немецкого народа к советским воинам было доброжелательным, хотя, конечно, все они, немцы, в войне потеряли своих родных. Но здесь и сейчас немцы строили новую жизнь. Конечно, отношение к нам мы оценивали не только в злачных местах, но и на улице, в поездах, на транспорте.
И вот наступила весна. Март месяц. Ждем инспекторов. Они должны прибыть из штаба дивизии и армии. Все уже устали готовиться и ждать. Командир батальона, подполковник Репуненко, собрал всех офицеров батальона, выдал необходимые указания и предупредил, что завтра с утра проверяющие будут в расположении батальона. Возможно, проверка начнется с подъема полка по тревоге. Так и было. Полк в полном составе был поднят по тревоге с задачей выхода на Кёнигсбрюкский полигон. После смотра полка на полигоне полк вернулся к месту дислокации.
Наш батальон и наша батарея за выход по тревоге получили оценку «хорошо». Проверка проходила в течение 5 дней с 10 по14 марта.
Кроме выхода по тревоге в батарее проверялись: стрельба из пушек, стрельба из карабинов, строевая подготовка, физподготовка и политзанятия. Политзанятиям в ГСВГ уделялось особое внимание в. Здесь проверялись знания рядового, сержантского состава и уровень политической и методической подготовки руководителя, проводящего политзанятия. Нашим политзанятиям была дана оценка «хорошо». Руководителем политзанятий в батарее был я. Эта оценка также влияла на общую оценку батареи. Стрельба прошла с оценкой «хорошо». Строевая и физо – «удовлетворительно». В целом проверка батареи завершена с оценкой «хорошо».
В марте-апреле планировалось увольнение старослужащих и поступление в батальон и батарею молодых солдат. Поэтому после инспекторской проверки заметны были среди увольняемых солдат и сержантов дополнительные хлопоты, связанные с предстоящим увольнением и возвращением на Родину. Старались форму привести в порядок, приобрести маленькие подарочки для дома. И вот однажды ко мне обращается сержант и говорит, что у некоторых солдат заканчивается срок службы (тогда срок действительной военной службы в Советской Армии был 3 года). (Я и до сих пор считаю, что 2 года службы- это оптимальный срок, а вот для моряков, быть может, не 2 года, а 3 года.) Готовящиеся к увольнению солдаты, озабоченные подготовкой своей повседневной формы одежды, прежде всего пытаются подогнать по своей фигуре бриджи, чтобы явиться домой красиво. Так повелось, что перед увольнением солдаты ушивали бриджи, чтобы они обтягивали икры, а не висели бесформенно. Оказалось, что нужна моя помощь для выхода в город к известному всем солдатам портному. Я предложил сержанту в ближайшее время собрать этих модников и пообещал вывести их в город. Я не увидел в этом ничего предосудительного. Сержант построил в шеренгу рядовых, их было 5 человек. Осмотрел внешний вид и мы направились в город через северную проходную. Нашли портняжную мастерскую, нас встретил приветливый хозяин. Портной снял мерки и попросил нас погулять на улице около 2-ух часов. Когда мы вернулись, работа была сделана. Каждый получил свои бриджи, все расплатились за услугу и без примерки направились восвояси. Дошли до проходной, прошли через проходную, идем к своему подъезду довольные собой. У подъезда нас остановил заместитель полка по строевой. Мы остановились, он позвал меня к себе. Я доложил как есть. Подполковник Новиков попросил солдат показать их свертки. Посмотрел на меня и разрешил нам пойти в расположение батареи. Этот случай я описал чуть раньше. Дело было в 1-ой декаде апреля.
Сразу после инспекторской проверки командир полка полковник Науменко построил полк для подведения итогов и объявления результатов проверки. Полк успешно прошел проверку. Командир полка благодарил л/с за показанные результаты проверки и объявил благодарности целому ряду офицеров. Благодарность получил и лейтенант Чугунов А.И. с вручением ценного подарка в виде ковра. Сегодня этот ковер-гобелен висит на даче в Кочергино и требует ремонта. Это – живая память о былом. Вот если бы наш случай с ушивкой бридж был бы до инспекторской проверки, то лейтенант Чугунов А.И. не получил бы благодарности.
Потом, когда я поступал в Академию и проходил мандатную комиссию, я узнал, что подполковник Новиков объявил мне взыскание, о котором мне никто не сообщил, но в личном деле была об этом запись. Меня спрашивали, есть ли у меня взыскания. Я отвечал, что нет. Это взыскание было единственное за весь период моей службы, за 34 года и 2 месяца.