Николавна

               
        Судьба к ней всегда была благосклонна. Оглядываясь назад и как в старом кинофильме, просматривая пробегающие год за годом, все свои шестьдесят пять лет, Николавна , вздохнув подумала, что хорошую жизнь она прожила. Пусть без бурных всплесков и заманчивых путешествий, зато в любви и согласии, среди дорогих её сердцу людей. А что еще человеку надо? Никакие златые горы и молочные реки не заменят теплоты человеческой души. Хоть золотым дождём себя поливай каждый день, а если нет рядом родной души, так и дождь  тот в радость не будет.
     Рассвет чётче вырисовывал оконный проём и ажурную листву гераней, красующихся на подоконнике и невесомую дымку белоснежного тюля, колышущегося от лёгкого дуновения утреннего ветерка, проникающего в открытую форточку. За окном просыпался  её любимый сад.
«Вот еще один новый день наступил». – Николавна поднялась с кровати и тихонько, чтобы не разбудить мужа, подошла к окну, отодвинула тюль. Сад, словно живое существо, приветливо закачал всеми ветвями.
«Доброе утро! Доброе утро, мой дорогой!»- чуть слышно прошептала она саду.
     Обернувшись, с нежностью посмотрела на спящего мужа. Он был на несколько лет старше её, строен и крепок. Седина посеребрила копну чёрных волос, но от этого он казался ей еще красивее и мужественней. Тонкие лучики морщинок разбежались по любимому лицу. Эти едва заметные бороздки – след  их жизни: заботы, радости, огорчения. Даже не верится, что так быстро промчалось время. Казалось бы, только ещё вчера они ложились в эту постель молодыми, полными сил, замыслов, планов. А проснулись уже на седьмом десятке, повидавшими в жизни и плохое, и хорошее.   "Грех всё-таки жаловаться, - подумала Николавна, - хорошего было больше. Гораздо больше!»
      И вспомнилось ей, как росла она, окруженная родительской заботой и любовью. Жили скромно, но весело. Радовались каждому дню, не жаловались, работали не покладая рук. Детей  держали в строгости, но любви и тепла отдавали им безмерно. Оттого-то Николавна с детства смотрела на жизнь широко открытыми глазами, восторгаясь всем, что было даровано природой. Всё было в этом мире чудом: земля, солнце, вода, лес, небо… Видно, от отца передалась ей эта восторженность. Был он лесником и так тонко чувствовал всё живое, что иной раз и удивлял её и веселил, рассказывая об обычных вещах – пнях, деревьях, кочках, камнях – как о людях. Вот и она со своим садом, как с человеком общается, и сад ей любовью отвечает: всё в нём цветущее да зелёное. Всё в мире любит заботу, ласку и хорошее обхождение.
     Так по стопам отца и пошла, в лесничестве тридцать лет проработала, лесоводом. Разрабатывала планы посадки леса, ухаживала за молодой порослью, выращивала рощи, дубравы, хвойные чащи, смешанные перелески. Часто приходилось с отцом работать. А потому к ней все не иначе как Николавна не обращались. Редко кто по имени назовёт – Маша или правильно выговорит – Николаевна. Прилепилось это, Николавна, намертво. А она и сама уже к нему привыкла, по другому и не зовут её в посёлке – Николавна да Николавна.
     Мужа она встретила любящего и работящего. Хоть внешне и не был он похож на отца Николавны, зато очень напоминал его своей обстоятельностью и домовитостью. Как  увидела Николавна своего Ванечку,  так и влюбилась сразу. В мае это было. К отцу, на делянку ходила, обед отнести. Отец в лесу деревья для вырубки клеймил. Возвращаясь, и повстречала, как в песне поётся, у околицы парня незнакомого.  Парень как парень: среднего роста, крепкий, черноволосый, с белозубой улыбкой. Глаза серо-зелёные, как взглянул, так сердце и забилось, даже дыхание перехватило. Только и спросил, где Коноваловы живут.  Привёз старикам гостинец от сына, с которым вместе в техникуме учился. Больше и не виделись. А в июле приехал в лесничество, практику проходить. Потом, когда поженились, рассказывал, что долго уговаривал директора техникума направить его именно в этот район, а не в какой другой. Говорил, что никак не мог забыть девушку с русой косой и глазами цвета неба, стройную, как тополёк, в простом ситцевом платьице, с ландышами в руке. Вот так и остался в этих краях, егерем. Не раздумывая, вышла  Николавна замуж за Ивана и не переставала удивляться, как же так всё сложилось, что не прошли они мимо друг друга, не разминулись в годах и продолжают любить до сих пор. Говорят, чудес не бывает. А разве это не чудо?!! Встретились случайно два человека и поняли, что они две половины одного целого. Редко так выпадает, но случается.
Да, были в нашей жизни чудеса, были.
     А уж когда деточки народились, два сыночка, две кровиночки, так чудес не счесть стало! И само их рождение, и первое слово, и первый шаг, первые шалости, первые успехи… Сколько радости и счастья давали дети родителям и родители детям. Хлопот тоже хватало. А как без этого?!! То заболеет кто-нибудь, то драку с ребятами учинят, то один раз в лесу заблудились, всем посёлком их разыскивали…  Всё было: и плохое и хорошее, но хорошего гораздо больше.
     Дети выросли и упорхнули из дома родного. Все сейчас к жизни столичной рвутся, в лесах да деревнях никого не удержишь. И вот что странно, не прикипели сердца сыновей к местам родным, что так родителями любимы и почитаемы. С лёгкостью оставили они дом родимый, осели в городе и редко-редко приезжают к родителям в гости. Звонят часто, да разговоры всё казённые, короткие. Как-то раз Николавна спросила младшенького своего, отчего так редко бывают у родителей. Сын удивился вопросу, мол, как это такие вещи матери не понятны?
- Жизнь нынче такая, мам. Все заняты.
- Да чем же вы так заняты, дети?
- Дела, мама, работа.
- Да и раньше, сынок, дел было немало. И нам с отцом работы хватало, но и родителям мы время находили.
- Ну, ты, мам, сравнила! Дед с отцом почти бок о бок работали, жили вы рядом, вот все часто и виделись.
- Виделись… Уже сколько лет, как родителей не стало, а я мимо дома их пройти не могу, так тянет зайти…
Ты тоже с братом рядом живёшь, а часто ли вы сейчас встречаетесь? Чаще, наверное, у нас в доме видитесь, когда на праздники приезжаете?
- Ну, что поделать? Так получается. Все заняты, всё бегом, не до встреч пока. Может быть потом, когда будет времени больше, будем чаще встречаться и к вам приезжать.
- Это когда жизнь кончится?
- Не нагнетай, мама!
- Да время-то, сынок, на месте не стоит. Время тоже бежит, да не то слово – бежит, мчится. Оглянешься, пока ты все свои дела переделал, а главного не успел.
- Это ты сейчас про что?
- С родными побыть не успел, сынок. С отцом по лесу не прошёл, со мной не поговорил, на могиле деда и бабушки не был.
- Ой, мама у тебя одна песня! Всё мы успеем!
- Дай бог! Чёрствыми вы становитесь, дети. Как скорлупой обрастаете. Приезжайте чаще  да внуков привозите, всегда вас ждём.
     Внуки! Это отдельный разговор. Николавна только про них подумает, а улыбка сама на лице расцветает. Солнце ярче светит, когда эти сорванцы в гости приезжают. Оживают дом и сад. Кот Тимошка сначала радуется вместе со всеми, а потом не знает где спрятаться надёжней. Три внука: двое ребят – это старшего сына дети, а самый малый – младшенького отпрыск. Старшему из внуков десять лет исполнилось, среднему – семь, а младшему – пятый год идёт. То дружат, то ссорятся. Первые дни после приезда по городу скучают, а потом уезжать не хотят. Хорошо им на природе, вольготно. Утром только глаза открыли, позавтракали и на свежий воздух, во дворе каждый себе занятие найдёт. За отпуск солнце внуков позолотит, загорят, окрепнут. То деду, то бабке помогут: воды принести, двор подмести, где посадить, а где выдернуть. А вечерами рассказы слушать усаживаются. Очень любят истории лесные слушать. Деду есть, что внукам рассказать, у егеря запас этих историй неиссякаемый. Так отпуск проскакивает, что не успевают понять, а был ли отпуск или просто на денёк заскочили. Проводы внуков для Николавны всегда тяжелы. Проводят своих ненаглядных соколиков, а потом тихонечко плачет Николавна в любимом саду, чтобы мужа не расстраивать. Знает, что он не меньше её огорчён отъездом любимцев, да зазорно мужчине слёзы лить. И опять побегут день за днём, день за днём.
     Николавна задумчиво улыбалась своим воспоминаниям. Укрыв лёгким одеялом, разметавшегося во сне мужа, наклонилась и поцеловала любимые морщинки: « Спи,  родной, спи. Ещё рано». Мимолётная улыбка тронула уголки его губ, и муж во сне  что-то невнятно пробормотал. Женщина тихонечко вышла из комнаты,  прикрыв за собой дверь.
      Она стояла у залитой солнцем, расцветающей яблони. Синее небо, в белоснежных  барашках невесомых облаков, демонстрировало новое дефиле. Весенний, дурманящий аромат разливался по саду.
- Как хорошо! – тихо проговорила Николавна. - Чудо, как хорошо! Что еще человеку для счастья надо? Будем жить!!!



Картина из цикла "Русская деревня" - "Жили-были дед да баба"
Художник Леонид Баранов.