Туман
Сколько чудес за туманами кроется — не подойти, не увидеть, не взять,
Дважды пытались, но бог любит троицу — глупо опять поворачивать вспять.
Выучи намертво, не забывай и повторяй как заклинанье:
«Не потеряй веру в тумане, да и себя не потеряй!»
Владимир Семёнович Высоцкий
— Привет, Орлов! — прозвучал хриплый мужской голос в голове Олега.
Остановившись, сталкер обернулся, посмотрел назад — никого в туннеле. «Кто здесь?» — оторопев, подумал он. Нужно было двигаться непременно вперёд и только вперед, но вместо этого Олег присел, замер и задумался. В пределах видимости никого не наблюдалось, но если он услышал приветствие, значит погоня достаточно близко. В его голове, сменяя друг друга, вертелись два очень важных вопроса: «Кто такой Орлов» и «Как далеко от него эти двое?»
И хотя мужчина был неробкого десятка, сейчас численное превосходство на стороне неизвестных, а ему не хотелось спешить на тот свет. Олег цепко метр за метром начал повторно осматривать туннель, и тут его разум получил неожиданный ответ: «Какой же я дурак! — с ухмылкой подумал он, — привык на кликуху отзываться, забыв свою фамилию, и вот результат — поздоровался сам с собой и чуть в штаны не наложил». Хотя чему удивляться? Орловым он был в другой жизни... до развала мира...
В критические минуты люди вспоминают о Боге, жалуются Ему на судьбу, дают всевозможные клятвенные обещания жить праведной жизнью, взамен ожидают «манны небесной». И хотя Бог ничего не обещал, они, не получив обещанного по истечению индивидуального предела самолюбия, пытаются продать душу Дьяволу, повторяя те же клятвы. А когда молитвы и проклятия заканчиваются — тихо сходят с ума, оставшись наедине с собственными мыслями. Все, но не Орлов…
До «беспредела» парень зарабатывал воровством в московском метро. Карманник в свои двадцать два года имел четыре ходки в ИТК и с «правильными понятиями» был знаком воочию. Вор он был амбициозный, но весьма посредственный. А вот организатор оказался хороший: быстро сориентировавшись в момент полнейшего хаоса и неразберихи первых недель, ему удалось сделать то, что оказалось не под силу некоторым авторитетам. В случившемся «бардаке» (жулик не употреблял в речи слово апокалипсис) он винил «фраеров». Впрочем, Олег всех, не принадлежавших к воровскому миру, считал пижонами. Рассудив, что жить можно как до, так и после конца света, а бандит в любом случае останется бандитом, Орлов собрал вокруг себя небольшую группу «бойцов». В его понимании воровской закон — это единственное, что могло спасти остатки человечества, так как вековые традиции строго устанавливали нормы поведения и наказания за их нарушения.
Особенно тяжелыми для молодого главаря выдались первые годы. Он лично водил братву за данью. Поборы вызывали недовольство, но всякий протест против нового порядка сурово карался. «Если врага не убить, за ним подтянутся другие и всем нам кирдык придёт», — любил повторять Олег, оправдывая жестокость своих действий.
Самым кровавым стал бунт на «Профсоюзной». Бывший сотрудник юстиции Шахов Иван Семёнович и несколько вольных сталкеров, повязав смотрящего и его помощников, выдвинули бандитам требования: отменить вымогательство и оставить их в покое. Орлов вести переговоры согласился, но попросил отпустить своих людей. Ничего не подозревающие бунтари вывели арестованных в туннель. В момент передачи, презирая смерть, Олег одним из первых ворвался на станцию. Восставших, понятно, тут же обезоружили и скрутили. В тот же день всех сталкеров казнили. Вместе с ними, лично Орловым, был застрелен сын Ивана Семеновича с семьёй. Самого Шахова выволокли на поверхность и, до полусмерти избив, оставили умирать. Впоследствии за жестокий, бесшабашный нрав за вором закрепилась кличка «Дрег»1.
Двадцать лет Олег строил «предприятие» под названием «Банда ОАО», то есть Банда Олега Аркадьевича Орлова. Он не верил ни в Бога, ни в чёрта. Дрег использовал силу как объективную необходимость выживания и упивался неограниченной властью. Долгие годы он от «Шаболовской» до «Калужской» исполнял обязанности судьи, а при необходимости — палача.
Для налаживания торговых связей Олег Аркадьевич Орлов лично посетил Павла Генриховича Паутинкина, управляющего Ганзы на станции «Октябрьская». Результатом встречи двух паханов стала договоренность о цене товаров, которые доставлялись торговцам со всей Калужско-Рижской линии. Павел Генрихович, он же «бывший вор в законе» по кличке Паук, клялся, что вольным сталкерам на его территории создадут невыносимые условия для торговли.
— Будет намного лучше, если станет меньше глупых сделок и личного общения непонятно с кем. — Паук усмехнулся, развалившись в старом скрипучем кресле.
— Допустим, — ухмыльнулся вор. — Что взамен? — глядя прямо в глаза торговцу, спросил Олег и привстал со стула.
— Мне нужна помощь твоих бойцов, чтобы обуздать красных, — спокойно ответил Паук.
Затем Павел Генрихович вышел и, вернувшись с закопченным алюминиевым чайником, разлил его содержимое в железные кружки.
— Вот сварганил чифирку «по-братски», — ставя кружку перед гостем, с улыбкой сказал Паук и спросил. — Ты согласен с моим предложением?
Дрег, отпив глоток горькой перехватывающей дыхание жидкости, кивнул.
Они просидели почти до утра, убеждая друг друга в вечной дружбе, но каждый в уме просчитывал, какую выгоду получит от данного союза.
Слишком поздно Олегу доложили, что Паук вербует его людей. Дрег быстро выявил лидера «ссученных». Им оказался Иван Быков по кличке «Бык», двадцатилетний парень, вступивший в банду пару лет назад. Если бы Орлов не начал избивать парня на перроне, а увел в одно из подсобных помещений, выставив у входа охрану, то на место драки не сбежалась бы почти вся шайка. Но случилось то, что случилось — защитников у изменника оказалось в разы больше, чем тех немногих, кто поддержал хозяина. С обеих сторон оказались люди с оружием. Крови никто не хотел. Орлову просто мягко указали на «дверь». Дрег ушел с небольшой группой верных ему соратников, пообещав вернуться. Обнаглевший Быков дал им фору, но пообещал: ровно через час пуститься в погоню. Вор избежал сиюминутной кровавой разборки и сохранил призрачную надежду на возвращение, но даже его приближённые понимали, что они как крысы бегут из собственного логова, поджавши хвост.
Сейчас сверженный авторитет шёл мимо станции «Ясенево». Выйдя через гермозатвор «Битцевского парка» на поверхность, Олег надеялся добраться до тайника на «Третьяковской». «Общака», накопленного за двадцать лет, хватит, чтобы нанять новых вояк и вернуть себе лидерство в банде. Дрег понимал, что одними патронами авторитет не купишь, поэтому решил организовать захват обители Паука. «Красные от такого куска пирога точно не откажутся», — строя радужные планы, размышлял бандит.
Услышав «Привет!», Дрег решил, что одиночество, усталость и темнота пробудили желание пообщаться с самим собой, и, улыбнувшись, продолжил путь.
— Привет! Привет! Привет! — весело повторил голос.
Вор мог поклясться, что эти слова никем из людей не произносились, но в мистику он тоже не верил. Бандит юлой крутанулся вокруг своей оси, не видя ничего кроме густого белого тумана. Наверняка и его бы не увидел, но каким-то чудным образом тот подсвечивал туннель, переливаясь радужными цветами. Белый цвет сменился на кроваво-красный, а через мгновение стал сине-лиловым. «Туман какой-то «мутный», — подумал Орлов и замер. На данный момент его больше беспокоил голос. «Это точно не мои бывшие подельники, которые и двух слов-то без мата не могут связать», — прикинул Олег.
С ним ушло всего девять «рейнджеров»2. Когда-то бродяг, поверивших в фартового вора, было больше сотни, но постоянные стычки с «соседями» забирали «братков» одного за другим. О потере власти бандит старался не думать, надеясь на скорую месть.
— Зови меня Дрег! — нарочито громко крикнул бандит, надеясь таким образом обозначить противника в тумане, а потом на звук метнуть нож.
Это было одно из самых тяжёлых решений. Он мог не угадать направление броска или вообще промахнуться. Но простой столовый нож — единственное оружие, с которым он был готов так бездарно расстаться. Дрег рассмеялся в лицо туману, вновь поменявшему цвет. Зеленые сполохи радовали глаза своими изумрудными переливами, но когда враг невидим, а чужой голос, отражаясь от стен, создаёт ощущение эха в голове, страх сам создаёт образ противника: рваный овал, тёмные воронки глаз и закрученная сквозняком улыбка.
— Дрег, ты смешной! Ты это знаешь?
Голос по-прежнему звучал в его мыслях. Внезапно лицо бандита омыло множество мелких капель. Скатываясь к подбородку, они на мгновенье замерли под нижней губой, а потом холодной лавиной устремились вниз. Брр...
«Душ» развеял страхи. «Глупости!» — пронеслось у него в голове. — «Туман не может быть живым, там враг! Почему не напал? Зачем голосом выдал себя?»
Вопросы вспороли уставший разум. Испарина выступила у него на лбу. Не найдя ответов, бандит подумал, что соперник боится, чувствуя в нём сильного противника. По нервам, изгоняя остатки страха, медленно, но гордо шла уверенность в своем превосходстве.
— Ха, ха, ха! — резко и трескуче рассмеялся голос.
Орлов подпрыгнул от неожиданности. Голос перестал хохотать и, став серьезным, пояснил, что не умеет бояться. «Черт возьми, недруг читает мысли», — сообразил сталкер. Бандит почувствовал себя шизофреническим героем фильма по сценарию какого-то спятившего фантаста. Рваными клочьями в сторонке продолжал клубиться туман, разум заполнил страх, сковывая тело железными оковами. Стараясь не шевелиться, побледнев как мертвец, Олег всматривался в бело-голубую массу, кружившую вокруг него.
— Выходи, мать твою! — закричал вор, пытаясь унять дрожь.
— Дрег, чего ты боишься? — ласково пропел голос.
Олег упал на колени. Две мысли носились в его голове: говорить или думать — думать или говорить? Они бились о внутреннюю сторону его черепа, беспрерывно толкаясь и наращивая темп. Думать? Говорить? Думать? Говорить? Вдруг что-то неуловимо изменилось.
— Я хотел быть загадочным, — с налётом грусти сказал голос.
Слова ещё отдавались эхом в туннеле, а туман уже развеялся. Странный, непонятно откуда взявшийся свет вспыхнул миллионами солнц, ослепив поднявшего голову бандита. Не успев зажмуриться, он на несколько минут ослеп, а когда «прозрел», увидел десятка два солнечных зайчиков, пляшущих ламбаду на путях. Видимость стала настолько четкой, что рельсы и шпалы просматривались на много метров в обе стороны. И тут на Олега напал приступ смелости. Еще несколько минут назад по спине бандита бегали мурашки, каждая размером с крысу, а сейчас он был готов встать и идти вперед.
Дрег поднялся с колен. Тело бугрилось накачанными мускулами. На покрытом шрамами лице снова оказалась маска самовлюблённого тирана.
— Давай уже кончай этот балаган! Выходи, один на один! Слабо?
Его слова, усиленные множеством голосов, отражаясь от стен, устремились вглубь туннеля. Стены, пол, потолок — всё внезапно начало двигаться в каком-то дьявольском танце быстрее и быстрее. Потом где-то впереди раздался вопль полный отчаянья и боли. Всё стихло...
Вмиг осознав мистические составляющие бытия и собственную никчёмность перед лицом необъяснимой опасности, вор замер с глупо раскрытым ртом. Стоял и тупо смотрел на сливающиеся в одну линию рельсы. Ноги готовы были сорваться с места и унести его от внезапно обрушившейся тишины, а сердце мёртвой хваткой сжал страх.
— Ты ещё тут? — стараясь говорить одними губами, прошептал Орлов.
Туннель заволокло сиреневым туманом. Из клубящейся неизвестности материализовалась обнаженная женщина неземной красоты. Она словно вышла из-под дождя. С волос цвета солнца на открытые плечи стекала вода, на длинных ресницах дрожали капли.
Звук удара ножа о рельс ворвался в разум бандита подобно взрыву шумовой гранаты. Дрег осознал, что уронил оружие. Усилием воли он всё же разорвал оковы гипноза и посмотрел вниз. В каждой неровности он видел упругие женские груди с бледно-розовыми сосками. «Где же я мог её видеть?» — задумался Олег. Что-то смутило его в девушке. «Красивая и стыдливо глаза прячет», — продолжил он размышлять. — «Стоп! Глаза?!» — выругался Дрег. У призрака на их месте зияли две кровавые раны. Вор вздрогнул и опустил взгляд.
— Тебе не угодишь, — кокетливо произнёс голос.
Когда вор осмелился поднять взгляд, то увидел, что перед ним стоит молодой парень с автоматом в руках, одетый в новую странного вида форму. Стоит и ржет, показывая на него пальцем. У парня по виску тонкой струйкой стекала кровь, а на улыбающемся лице красовался красно-синий набухший синяк.
— Кто ты?! — ошарашено осматриваясь по сторонам, спросил бандит.
Смех оборвался, ударив тишиной. Казалось, что остановилось время. По воздуху пробежала серая рябь. Перед Олегом появилась маленькая заплаканная девочка.
— Я? Я не знаю, — всхлипывая, проговорила она, смотря на него колодцами бездонных глаз.
Разорванное на боку платье, разбитые коленки и зрачки, наполненные болью — всё это наводило на Орлова страх. Русые волосы ребенка слиплись от крови и стали коричневого цвета. На них сиротливо белели кусочки мозга — пуля пробила голову навылет.
Впервые Дрег услышал голос. Именно услышал. Он зачарованно, словно ощущая материальность слов, пропускал их в себя через ушные раковины. Его тело, находящееся в постоянном напряжении, обмякло, словно тряпичная кукла. Наслаждаясь сознанием своей полноценности, разум смаковал одну единственную мысль: «Не спятил! Не спятил! Не спятил!». Её цикличность вычеркнула бандита из окружающего мира…
— Кто я? Кто я? Кто я? — барабанной дробью ворвался голос в мысли Олега.
Вор вспомнил показательную казнь на «Профсоюзной»: рваный овал, тёмные воронки глаз и, закрученный водоворотом сквозняка, оскал на лице... Просто убивать было неинтересно. Он экспериментировал: женщине прострелил оба глаза, парню пустил пулю в висок, ребенку засунул ствол в рот.
— Ты туман! — зло крикнул Дрег, снова падая на колени. — Обычный туман, мать твою! Со мной всё в порядке, понятно? Вы все мёртвые, а я собираюсь жить! Жить! Ты слышишь меня, туман?
Оборвав крик, Олег стал немного успокаиваться. Это все туман, туман и усталость. Внезапно раздался полный ярости крик. Обхватив голову руками, бандит завыл от боли. Сотни вопросов метались в его голове, не позволяя спрятаться от всепроникающего вопля горя и отчаянья. Разными голосами (то грозным мужским, то игривым женским, то задорным детским) повторялось последнее слово бандита.
— Я туман! Мы туман! Всё туман!
Кажется, это могло продолжаться вечность, но вдруг, как и в тот первый раз, всё стихло. Поначалу туман сгустился, стал почти материальным, а затем исчез бесследно.
Дрег захохотал. Это был смех безумца с надрывом сквозь слёзы.
— Ты зря смеёшься. Тело только что отпустило тебя.
— Что значит — тело отпустило? Я же...
Дрег увидел справа от себя упавший нож. Попытка взять его не увенчалась успехом, пальцы проходили сквозь холодный металл. В этот момент бандит увидел себя миллионами чужих глаз. Он увидел события последних часов, как уходя со станции, его парни отстреливаются от погони: пятеро из девяти остались лежать на перроне «Калужской», трое навечно упокоились в «Беляево». В живых остался он и Игорь Бессонов по кличке «Бес». Именно Бес, прикрыв главаря от автоматной очереди, позволил ему убить последних трёх преследователей. Игорь не боялся подземного ада, он в нём жил последние двадцать лет и умер, защищая босса. Тело Беса лежит у стены. Олег увидел, как к телу Игоря подбираются крысы, а в нескольких сотнях метров впереди — себя.
Вот почему прекратилась погоня. Один из умирающих врагов все же достал его. Им оказался Бык. Пуля прошла на вылет. Кровь огромной лужей растеклась по земле. Не замечая раны, Олег шёл, пока силы не покинули его. Разум отказывался верить в собственную смерть, мысленно ища объяснений у голоса из тумана.
— Ментальное тело боролось за физическое, но сам видишь — всё впустую, — печально произнёс знакомый голос.
Прямо перед Олегом парило безобидное облако. Постепенно оно приобрело очертания Шахова Ивана Семёновича, вместо лица — кровавая маска. Не видно ни глаз, ни носа, ни рта — сплошное кровавое месиво.
— А как же нож? Боль? — дрожащим голосом спросил бандит.
Подул ветерок, облако развеялось, и голос вынес свой окончательный вердикт:
— Ты пытался бороться, но души нет, прости!
— Как нет? Кто я теперь? Кто? — скуля от бессилия, запричитал Дрег.
Рваный овал, тёмные воронки глаз и закрученная сквозняком улыбка.
— Ты? Ты туман...
1. «Дрег» — подонок, кличка у несовершеннолетних и молодых правонарушителей.
2. «Рейнджер» — бродяга.