Бывший епископ Потсдамский Филипп. Иван Гарднер

   
Фотоархив деятелей Русской Зарубежной Церкви.Лист14

   
Фото: Бывший епископ Потсдамский Филипп (РПЦЗ)  и церковный композитор Иван Алексеевич Гарднер (1898 – 1984)  с четырехлетним сыном Анатолем (род. 1948). 40-е годы, Бад-Райхенхалль. Автор фото – Хельга Фирцлафф, супруга И.А. Гарднера. Фото хранится в архивах  г-на А.Гарднера и  Холодюка А.Г. Впервые опубликовано автором в 2010 году.



                К 100-летию Русской Православной Церкви заграницей (1919 — 2019)


                О ПРОЕКТЕ  "ФОТОАРХИВ ДЕЯТЕЛЕЙ РУССКОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ЦЕРКВИ"


Проект "Фотоархив деятелей Русской Зарубежной Церкви" задуман  автором  в год 100-летия РПЦЗ с целью обнародования редких фотографий (с автографами и без них) известных клириков и монашествующих РПЦЗ, ныне здравствующих или уже ушедших из жизни. Все фотографии хранятся  в  личном архиве Холодюка А.Г. (Мюнхен, Германия). Многие из фотоснимков принадлежали  в прошлом старшей сестре (наместнице) Феоктисте  (Ягнам; 1924 — 2012), подвизайшейся  в Горненском  и Елеонском монастырях на Святой Земле. Часть фотодокументов  приобретена автором в  Иерусалиме, Цюрихе, Женеве, Нью-Йорке, Мюнхене и др.  Другие  фото  подарены людьми, пожелавшими остаться неизвестными.  Некоторые фотографии деятелей РПЦЗ сделаны самим автором. 


ЛИСТ 14. БЫВШИЙ ЕПИСКОП ПОТСДАМСКИЙ ФИЛИПП И ЦЕРКОВНЫЙ КОМПОЗИТОР ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ ГАРДНЕР  ( 1898 – 1984) С СЫНОМ АНАТОЛЕМ В МЮНХЕНЕ.

Гарднер И.А. широко известен в православном мире  благодаря своему авторитетному двухтомному труду "Богослужебное пение Русской Православной Церкви" и другим работам, связанным с историей и практикой русского богослужебного пения. По данным "Православной энциклопедии", в  1920 году Иван Гарднер  вместе с епископом Вениамином (Федченков) прибыл  из Севастополя в Стамбул.  В 1921 году оказался  в Варне; в 1922 году поступил в Белграде на православный  богословский факультет местного университета. В конце  1930 или в начале 1931 года принял монашеский постриг с именем Филипп в Мильковском монастыре, рукоположен во иеромонаха, служил в церкви  (город Хуст) в Подкарпатской Руси (Чехословакия). В 1934-1937 годах  иеромонах Филипп  служил в Русской духовной миссии в Иерусалиме. Здесь его возвели в сан игумена и  здесь он  стал редактором  журнала  «Святая Земля». По причине разногласий и  ссоры с главой Миссии игумен Филипп самовольно покинул Святую Землю. В 1938-1942 годах  он служил в Вене в сане архимандрита. Летом 1942 года состоялась его хиротония во епископа Потсдамского, викария Берлинской и Германской епархии РПЦЗ.  Епископ Филипп был  настоятелем Воскресенского собора  в Берлине. В 1944 году покинул город и  переехал с драматической актрисой Хельгой Фирцлафф  в баварский город Бад-Райхенхалль. Тем временем Архиерейский Синод РПЦЗ  уволил епископа Филиппа с должности викария Берлинской и Германской епархии и запретили его  в служении.


В 50-годы Иван Алексеевич Гарднер, отец троих детей;  жил в Мюнхене и преподавал в местном университете курс "Литургическая музыка Русской Православной Церкви". В Мюнхене к нему пришла слава  как  выдающегося знатока истории  русского богослужебного пения.

В 2010 году автор этих строк встретился в мюнхенском районе Трудеринг со старшим сыном И. А. Гарднера Анатолем Гарднером и взял у него интервью.
Впервые оно было опубликовано в 2010 году на сайте Московской Духовной академии "Богослов. Ру", который в настоящее время прекратил свое существование.
 
Ниже предлагается читателям текст  этого интервью:

Анатолий Холодюк: У Шекспира в "Короле Генрихе VIII" фигурирует некий "лорд Гарднер". Можно ли его считать предком Гарднеров по линии вашего отца и прадеда? Тем более что в немецких источниках вашего отца величают Иоханнесом фон Гарднером.

Анатоль Гарднер: Да, об этом мне тоже рассказывал мой отец, посоветовавший как-то перечитать Шекспира. Род Гарднеров, к русской ветви которого принадлежал мой отец, шотландского происхождения. Сама фамилия переводится как "садовник". Мой дед Алексей Павлович, умерший в 1908 году, был совладателем известного в России фарфорового завода. Моя бабушка по отцовской линии Анна Андреевна тоже происходила из древнего русского рода Львовых и была дочерью владельца сахарного завода в Черниговской губернии. В 1826 году Гарднеры были внесены в книгу представителей дворянства Московской губернии. В Москве на Немецкой улице был Гарднеровский переулок, где все дома принадлежали Гарднерам.


АХ: Рассказывал ли Вам отец о своих детских годах и о юности, которые прошли в Севастополе и Москве?

АГ: Мне известно совсем немного о его детстве, потому что отец мало посвящал нас в историю своей жизни в этих городах. Он родился 9 декабря 1898 года в Севастополе, и его родители расстались рано. Начальное образование он получил дома, где его воспитанием занимались гувернантки-француженки. Он с малых лет овладел французским языком, на котором говорила и его мама. Детство его проходило не на берегу Черного моря, а в Москве, где он учился в Императорском лицее Цесаревича Николая. Под влиянием матери, отличавшейся большим благочестием, он проявлял большой интерес к вере и к церковному пению.
Религиозное влияние на маленького Ивана оказала и мамина подруга по имени Надежда, ставшая позже монахиней Евфросинией. Знаю, что папа с детства собирал нотную библиотеку по церковному пению. Он учился играть на скрипке и фортепиано у частных преподавателей. С 1915 года он вновь жил в Севастополе, где учился в частном Коммерческом училище и посещал службы в Покровском соборе. Здесь же, как писал отец в своей автобиографии, он проявлял интерес к древним распевам и безлинейным нотациям.В 1918 году вместе с матерью он жил в течение полугода в нескольких городах и паломничал по разным монастырям. В Севастополе отец увлекся скаутским движением. У меня сохранились даже две севастопольские фотографии, где совсем молодым запечатлен мой папа. Он был церковным чтецом и прислуживал у епископа Вениамина (Федченкова) иподиаконом. Кроме того, он даже выполнял у владыки функции "чиновника особых поручений". В самом конце октября 1920 года он вместе с епископом Вениамином выехал из Севастополя. В этом городе осталась его мать, с которой он уже никогда больше не встретился…


АХ:  Удалось ли Вам проследить линию жизни отца, начиная с 1920 года и до его появления в Баварии в середине 40-х годов?

АГ:  Знаю, что после Крыма, в 1920-21 годах, отец пребывал в Турции, а из Стамбула он перебрался на греческий остров Лемнос, где было много русских эмигрантов. Оттуда он отбыл в Болгарию, где в Варне некоторое время занимался скаутским отрядом. В мае 1922 года прибыл в Белград и поступил учиться на богословский факультет Белградского университета. Он пробыл в Сербии до 1928 года. В русском храме Белграда он был алтарником и псаломщиком. Одновременно отец увлекался фотографией и даже театром, причем участвовал в качестве статиста в массовках нескольких спектаклей. Побывал во многих сербских монастырях, совершил паломничество на Святую Гору Афон. До июня 1930 года преподавал церковное пение, греческий язык и литургику в Цетинской семинарии в Черногории. В том же году предпринял путешествие на Карпаты, в Пряшевскую Русь. Там он становится чиновником епархиального управления и преподает в православной гимназии в Хусте. В апреле 1931 года в Мильковском монастыре под Хустом отец принимает монашеский постриг с именем Филипп. Летом 1934 года иеромонах Филипп отправляется в Иерусалим, где становится насельником и членом Русской духовной миссии, находившейся под управлением РПЦЗ. На Святой Земле уже служил его знакомый по учебе в Белграде иеромонах Антоний (Синкевич), под управлением которого тогда находилась Русская духовная миссия. В Иерусалиме отец принимал участие в подготовке и выпуске журнала "Святая Земля", издававшегося по благословению Архиерейского Синода РПЦЗ.


АХ:  Недавно в Москве издательство "Индрик" подготовило электронную версию всех номеров журнала "Святая Земля", вышедших в 1934 - 1940 годах. В них можно прочитать и все 20 статей, опубликованных Вашим отцом. В этом журнале он, например, написал о воскресной литургии на Гробе Господнем, Уставе последования Рождества Христова в Вертепе Вифлеемском, о Неделе Православия в Иерусалиме, о русском участке с Дубом Мамврийском в Хевроне и др.

АГ:  Мне это очень интересно, потому что я хотел бы больше узнать о паломничестве отца из Иерусалима в Сирию и Ливан, о чем он тоже оставил свои записки. Знаю, что отец много путешествовал и по Святой Земле, посетил русский монастырь в Яффе на месте дома праведной Тавифы, воскрешенной св. апостолом Петром. Он составил на Святой Земле две службы – святой праведной Тавифе и святым Праотцам, в Хевроне почивающим, совершаемую в православном русском храме в Хевроне. Помню, как отец был рад, когда в 1975 году узнал из письма управлявшей монастырем на Елеонской горе игумении Тамары, что эта служба совершалась в Хевроне еще и в 70-е годы. Кстати, отец уже в Иерусалиме готовил к изданию церковнославянский перевод литургии апостола Иакова. В 1937 году иеромонаха Филиппа наградили наперсным крестом. После того, как о. Антоний (Синкевич, также Сенкевич) стал архимандритом, осложнились его отношения с иеромонахом Филиппом. Причины этого разлада мне неизвестны. И в 1937 году Митрополит Анастасий (Грибановский) после неудачной попытки примирить о. Антония и о. Филиппа принимает решение о возвращении иеромонаха Филиппа в Карпатскую Русь. Из Карпат отец на несколько месяцев переехал в Белград, где впервые им была отслужена в Свято-Троицкой церкви литургия апостола Иакова. Зимой 1938 года он был возведен в Белграде в сан игумена и назначен председателем редакционного комитета Братства преподобного Иова Почаевского во Владимировой. Однако уже весной 1938 года он как игумен Филипп возглавил русский православный приход в Вене, где вскоре был возведен в сан архимандрита. До 1942 года он служил в Свято-Николаевском соборе Вены и при содействии епископа Василия (Павловского, 1880-1945), викария столичного округа Берлин и Центральной Европы, был переведен в Берлин.


АХ:   О берлинском периоде жизни Ивана Алексеевича известно совсем немного...

АГ:  Да, отец и сам никогда не любил вспоминать и говорить о своей жизни и служении в Берлине. Здесь, как известно, 14 июня 1942 года состоялась его хиротония во епископа Потсдамского, викария Берлинской и Германской епархии РПЦЗ. Одновременно он был настоятелем Воскресенского собора. В Берлине наступает переломный момент в жизни епископа Филиппа. Мне только известно, что отец не ладил с митрополитом Берлинским и Германским Серафимом (Альфред Ляде), со взглядами которого он кардинально был не согласен. Кроме того, в недрах самой РПЦЗ в Берлине были сложные времена. В годы войны многие члены этой Церкви были сторонниками СССР и даже пособниками ее служб, а другие были явными противниками всего советского. В 1944 году отца уволили с должности викария, и он больше не служил, а через 6 лет, согласно прошению отца, Синод РПЦЗ лишил его епископского сана.


АХ:  Именно Берлин стал местом встречи Ивана Алексеевича с его будущей супругой. Где и как познакомились Ваши родители?

АГ:  По тем рассказам, которые я слышал от них, это знакомство состоялось в одном из берлинских бункеров, где в 1943 году они скрывались от артиллерийских обстрелов и бомбежек. Моя мать Хельга Фирцлафф 1921 года рождения была родом из Кольберга, что на Балтийском море.Она была лютеранкой и работала драматической актрисой, успешно играя маленькие роли в берлинском театре. Мать умерла в конце октября 2010 года, и мы похоронили ее в одной могиле с отцом на мюнхенском кладбище Вальдфридхоф. А поженились родители уже после моего рождения, только в мае 1945 года. Они очень любили друг друга.


АХ:   А Вы родились в Берлине?

АГ:  Нет, я родился 18 июня 1944 года в одной из венских больниц. Мои родители переехали на несколько месяцев из Берлина в Вену, а потом в Глоггнитц (Gloggnitz) – небольшой городок в 60 километрах южнее Вены. В начале 1945 года родители хотели поселиться в доме одного хорошего друга моего отца в тирольском городе Санкт-Иоханн (St. Johann). Но они все-таки поехали в баварский курортный город Бад-Райхенхалль, расположенный на самой границе с Австрией. Мы занимали две маленькие комнаты без всяких удобств на первом этаже дома по улице Людвигштрассе, 36. Здесь появились на свет мой брат Константин и сестра Ангела. Мой брат сейчас живет недалеко от баварского города Альтэттинг. У него дома хранится наша семейная икона, которую очень любил отец. Моя сестра Ангела живет в Диссене на озере Аммерзе. Она по профессии музыкант и учитель игры на арфе и гитаре.


АХ:  В Бад-Райхенхалле Ваша семья прожила до 1954 года. Какие у Вас сохранились воспоминания об этом периоде жизни?

АГ:  О, это были трудные, но мне кажется, счастливые для нашей семьи послевоенные годы. Места, где расположен Бад-Райхенхалль, очень живописны. Мой отец часто посещал национальный парк Берхтесгаден, любовался его великолепными альпийскими пейзажами и озером Кёнигсзе. В свободное время отец передавал нам, малышам, свои знания в области скаутского движения. Благодаря отцу я до сих пор интересуюсь звездным небом, ботаникой и скалолазанием. Это может казаться странным, но наш отец очень редко рассказывал нам, детям, о Боге. Однако все эти рассказы были очень запоминающимися. Русскому языку отец нас не учил, но зато мы "поднимали" его немецкий язык, на котором он разговаривал с акцентом. Да, я имею только радостные воспоминания о нашей жизни в Бад-Райхенхалле, хотя денег нам всегда не хватало. Мать сидела дома с тремя детьми и с карьерой драматической актрисы, конечно, навсегда распрощалась. Отец получал жалкое социальное пособие и ежедневно ездил в Зальцбург, где регентовал в церковном хоре, за что получал скромный заработок.После войны в одном из районов Зальцбурга, который назывался Парш (Parsch), находился лагерь "Ди-пи" для перемещенных лиц, где было много русских и украинских беженцев. Мой отец был очень мягким и деликатным человеком и его все любили. Он издавал в Зальцбурге печатный листок "Луч", который "высвечивал" для беженцев переведенные на русский язык главные новости из немецких и английских изданий. Отец очень успешно управлял церковным хором и печатал для него листки нотных приложений с песнопениями.Бад-Райхенхалль был очень плодотворным в плане написания отцом значительной части его церковно-хоровых вещей. Мать помогала ему редактировать статьи о церковной музыке на немецком языке. В 1948 году отец отметил свое 50-летие, и это событие запечатлели несколько фотографий, сделанных мамой.


АХ:    Ваш отец в своей автобиографии, написанной 24 ноября 1978 года, сообщает, что в 1952 году в Эссене католический священник Пауль Хайнрихс проявил интерес к русскому хоровому церковному пению. И Иван Алексеевич ездил из Бад-Райхенхалля в Эссен, где выполнял функции "литургического советника и стилистического руководителя" хора имени преп. Иоанна Дамаскина, исполняющего русские церковные песнопения. Пауль Хайнрихс познакомил его с профессором Боннского университета Ширкальским, а тот – с профессором славянской филологии Эрвином Кошмидером из Мюнхена.

АГ:  Благодаря последнему отец в 1954 году получил постоянную работу в университете, и мы переехали в Мюнхен. Профессор Эрвин Кошмидер, будучи этническим немцем, возглавлял в то время кафедру славянской филологии философского факультета Мюнхенского университета, где отец стал читать лекции о русском литургическом пении. Только в 1965 году он защитил диссертацию на тему "Проблема древнерусского церковного демественного пения и его безлинейной нотации", после чего ему присвоили ученую степень доктора философии. Отец не только преподавал, но и долго работал в Баварской государственной библиотеке, где по заданию Баварской академии наук занимался описанием и комментированием Азбуки крюкового пения виленских старообрядцев-беспоповцев.


АХ:    Помните Вы адреса тех квартир, где ваша семья жила в Мюнхене?

АГ:  Сначала в течение короткого времени мы жили у хорошего друга моего отца, а позже поселились в районе Богенхаузен, на улице Рёнтгенштрассе, 5 (Roentgenstrasse), в доме, принадлежавшем иезуитам. В этом доме жили почти все русские эмигранты.Потом мы переехали в дом Толстовского фонда на Боосштрассе, 2 (Bosstrasse), который находился поблизости от реки Изар. В этом доме, где также остановилось около 30 русских эмигрантов, мы прожили около полугода. С жильем в послевоенном Мюнхене было сложно, но мои родители нашли большую квартиру площадью 120 кв. м на 5-м этаже по улице Аугустенштрассе, 16 (Аugustenstrasse). Это была последняя наша квартира, где и скончался мой отец в возрасте 86 лет от воспаления легких.Жили мы в пяти минутах от главного вокзала Мюнхена, и мой отец почти ежедневно туда ходил и все изучал новые марки паровозов, а потом и электровозов. И знаете, что интересно? Отец как-то признался мне, что он хотел стать в жизни инженером по строительству мостов или машинистом локомотивов. Это была его мечта. На последней мюнхенской квартире у нас всегда было много его учеников, всех и упомнишь…


АХ:    Например, нынешний епископ Штутгартский Агапит из РПЦЗ МП тоже учился у Вашего отца. Также и Ксения Рар-Забелич, регент мюнхенского прихода Московского патриархата.

АГ:  В последние годы жизни по состоянию здоровья отец проводил семинар со студентами на дому. С 1972 года Баварская академия наук заключила с ним контракт для дальнейшей исследовательской работы в области древнерусского богослужебного пения. Он был очень общительным человеком и очень любил людей. Поэтому и его очень многие любили. Дома часто проходили дискуссии на музыкальные темы, в которых участвовали представители разных религий. Гости пили чай – любимый напиток отца. Отец имел пристрастие и к сладкому. А чай он пил днем и ночью. Мы даже дома шутили, глядя в его чашку: то ли он пьет чай с сахаром, то ли кушает сахар с заваркой чая… Отец был далек от алкоголя и никогда не пил пива. Зато любил хорошо поесть и знал толк в еде. Можно сказать, что он был гурманом. Любил французские блюда. С 1955 года у нас дома часто бывал Ириней Тоцке.
Тоцке - выпускник Папского восточного института в Риме. Ириней Тоцке, руководивший двумя церковными хорами, даже выпустил пластинку к 80-летию отца, где его хор исполнил несколько произведений Ивана Гарднера. Кроме того, Тоцке переводил на немецкий язык песнопения из православного богослужения и переложил для церковного хора несколько произведений моего отца.


АХ:    А чем объяснить, что весь архив отца был передан Вами именно баварскому бенедиктинскому аббатству Нидеральтайх?

АГ:  Да, после смерти отца мы решили подарить архив в этот древний монастырь, где монахи хранят добрую память об отце. Отец рассказывал, что большой его архив вместе с имуществом сгорел в январе 1944 года в Берлине во время бомбардировки города. В Нидеральтайхе, кстати, в 1973 году отмечался 75-летний юбилей отца. Кроме того, в аббатстве давно служит один из любимых учеников моего отца архимандрит Ириней Тоцке. Архимандрит Ириней считается большим знатоком церковно-певческой византийской традиции. Монастырская библиотека в Нидеральтайхе выделила для отцовских архивных материалов специальное помещение, называемое "Garderiana". Там и книги, и нотные материалы, переписка и часть фотографии. Хотя другая их часть хранится у меня сейчас дома. Таких фотографий скопилось более 1200 штук. С архивными материалами в 2007 году уже работал протоиерей Борис Даниленко из Москвы.


АХ:    Большая часть научных работ Вашего отца по церковному пению опубликована на немецком языке. Иван Алексеевич в последние годы жизни вел обширную переписку со многими своими коллегами. Мне известно, что в Москве у музыковеда, доктора искусствоведения Анатолия Викторовича Конотопа хранится несколько писем Вашего отца, содержание которых тоже было интересно бы знать российскому читателю. В газете "Русская мысль" некоторые статьи, написанные Гарднером в 60-е годы, подписаны псевдонимами "Присутствовавший" или "Мирянин".

АГ:  Да, это так. Отец начал писать еще в 1921 году. В нашей семье мы подсчитали, что им подготовлено около пятисот различных произведений, куда входят публикации, научные работы, статьи и заметки. Кроме того, он является автором 160 духовно-музыкальных произведений. В годы существования СССР его жизнью и творчеством, мне кажется, интересовались немногие. Сейчас времена другие, и его имя стало известно в России. Популярность отца там постепенно возрастает, и я от имени всей нашей семьи Гарднеров, живущей в Германии, это только приветствую.
 
Мюнхен, декабрь 2010 г.