Переход Севастополь - Бухта Провидения (Петропавловск-Камчатский).
Дневник корабельного врача подводной лодки С-73.
Дневник вел лейтенант медицинской службы Леонид Балашевич (1960 год).
Рисунок автора "Монастырь в окрестностях Ярославля".
27 мая 1961 г.
Вечером 25 мая мы оставили гостеприимный Горький. Я мало писал о нём – это не входит в задачи моего дневника, но в памяти останется о нём много. Придётся ли когда-нибудь ещё попасть в этот город? Вряд ли.
Теперь мы идём по незнакомым местам. Лето догнало нас в Горьком, теперь на берегах Волги благоухают берёзы, цветёт черёмуха, зеленеют луга, с берега доносится щебет и пение птиц – глаз нельзя оторвать от картины ликующей природы. Погода стоит прекрасная, и мы, наконец, имеем возможность загорать, стираться на верхней палубе, любоваться природой. Проходим Балашиху, Кинешму, Плёс, многочисленные деревни с неизменными церквями. Постепенно меняется ландшафт – густой смешанный лес меняет берёза на севере Владимирской области и сочные зелёные луга.
Севернее Горького, в Заволжье, прошли шлюзы Горьковской ГЭС. Здания шлюзов в лесах, поэтому я не стал их зарисовывать. Через Волгу переброшен красивый шоссейный мост. Здесь же у шлюзов – дебаркадерный завод, где строят дебаркадеры (пристани) для речных вокзалов, сверкающие белизной свежей краски. Рядом с заводом пристань Заволжье с оборванным и грязным старым дебаркадером. Сапожник ходит без сапог!
Сегодня суббота – почти свободный день. С утра позанимался по устройству лодки, почитал учебник английского языка, потом загорал и стирал свои простыни. Стирка у нас простая – вытаскиваешь из-за борта ведро волжской воды, щеткой и мылом драишь простыню, потом на верёвке полощешь её за бортом – и стирка закончена. Загорел так, что нельзя притронуться к плечам, но я мужественно терплю – на Севере не будет солнца!
28 мая
Воскресный день начался прекрасной погодой. Ночью мы прошли Кострому и теперь были недалеко от Ярославля. Всюду уже чувствуется приближение большого города – всё чаще встречаются большие деревни, заводы, склады. Мы достигли 58 градуса северной широты – делаю очередные измерения кровяного давления. Особенных изменений в цифрах нет, ведь мы меняем широты довольно медленно, с длительными остановками. Только Сухов ведёт себя странно – после 10 приседаний у него поднялось давление до 150 мм. Это, безусловно, потенциальный гипертоник.
А команда тем временем рассыпалась по верхней палубе, устраивались где кто мог – нас давно так не баловало солнце, и все стремятся впитать в себя каждый луч. Ведь впереди Северный Ледовитый океан… Я тоже расположился на кормовых рострах, приготовил фотоаппарат, альбом для зарисовок и, подставив солнцу своё белое хилое тело, читал «The war of the worlds» Уэльса. Время от времени приходилось оставлять чтение, когда в поле зрения появлялись живописные приволжские деревни с ветряками, церквями, деревянными избами, их я быстро заносил на бумагу.
Вскоре на горизонте появились дымящиеся трубы заводов, и мы, затаив дыхание, ждали появления Ярославля, этого старинного русского города, о котором сложено столько песен и легенд. Наконец перед нами открылась панорама этого прекрасного города. Ярославль тянется вдоль высокого правого берега Волги и её затонов, образуя изгиб, и поражает каждого, кто его видит впервые, огромным количеством златоглавых церквей. Их так много, что создаётся впечатление, будто попадаешь в совершенно другой мир – в Россию прошлого века. Все церкви красиво расположены, хорошо просматриваются с Волги и создают городу неописуемую и своеобразную прелесть. Вдоль Волги тянется аккуратная набережная, красивые мосты, здания светлой окраски, и всё это вместе с блеском куполов и пестротой гуляющих по набережной людей под ярким весенним солнцем создает радостную мажорную гамму. Вся команда высыпала на левый борт, все любуются этой переливающейся на солнце красотой, щёлкают фотоаппараты, слышатся шутки в адрес загорающих на городском пляже девушек. Много мы прошли городов, но Ярославль произвёл наиболее сильное впечатление. Может быть, и потому, что его мы проходим в период благоухания природы, в прекрасную погоду, но скорее причина в его своеобразии, в том, что он весь пропитан тонким ароматом своего богатого прошлого.
Едва очертания Ярославля начали окутываться дымкой, перед нами одна за другой начали открываться прекрасные картины северной русской природы. Вот на левом берегу Волги, обнесенный глухой белой стеной, утопая в зелени, стоит, устремив в небо свои высокие колокольни, строгий православный монастырь… Кто его строил, когда, что хранят в себе эти строгие мрачные стены, что могут рассказать эти величественные церкви? Они не рассказывают своих тайн случайным прохожим, а лишь будят людское любопытство, сеют смятение в их душах и провожают холодным и надменным блеском своих куполов. Можно себе представить, какое благоговение и трепет вызывали эти храмы у верующих, если даже мы, не верящие ни в чёрта, ни в бога, смотрим на них с чувством внутреннего благоговения.
Северная Россия когда-то была оплотом православия, и здесь, в верхней Волге, это чувствуется на каждом шагу. Вот вдоль Волги тянется большое село, по берегу разбросаны утопающие в зелени избы, а на холмах, устремив купола к небу, церкви… одна, две, три, четыре! Конечно, сейчас они в жалком состоянии – у двух покосились кресты, от купола одной церкви остался только остов, а на ближайшей к берегу висит лаконичная вывеска: «Спасательная станция». Остроумно!
Берега Волги в верхней её части покрыты красивыми смешанными лесами, зелень ещё весенняя, яркая, часто среди берёз вдруг появляются целые облака белой черемухи. В этих благоухающих лесах то и дело встречаются дома отдыха, санатории, маленькие деревни. Особенно прекрасен закат, когда на ярко-красном фоне заходящего солнца выделяется синяя полоса далёкого леса, а вода переливается красными, лиловыми, изумрудными тонами. С берега тянет лёгкий ветерок, принося с собой пьянящий запах цветущей черемухи. От этого чистого, прохладного, ароматного воздуха разрывается грудь, хочется глотать, глотать этот воздух, пить его аромат, забыть все волнения, тревоги, душные отсеки и только наслаждаться чарующей прелестью природы. Поддавшись общему настроению, на носу дока собрался наш оркестр, и воздух наполнился не только ароматом, но и прекрасными звуками задушевных песен:
«Если сердцем ты со мной,
Не страшны нам расставанья,
Не страшны дороги дальние,
Только сблизят нас они…»
Как это хорошо! Мне эти слова напоминают о Ленинграде, о моей Белке, о её любви. Нечасто бывают такие минуты в жизни подводников, и память о них, конечно, сохранится на многие годы.
Продолжение следует.