О благородном цензоре, падшем поэте и не только, или о русофобии некоего Колкера, его «Тризне по России», ГУЛАГ-е СоЛЖЕницина, экономике Сталина и историческом предвидении советского цензора-6
(Из воспоминаний моего благородного товарища из Карабаха).
Кто только в Карабахе не навязчиво не предлагал своего рецепта по избавлению дяди Володи от этих следов блокады? Больше мне запомнился, достаточно неординарный, вариант лечения пиявками, предложенный главной знахаркой села, которая пользовалась не поддельной славой во всей округе. Помню, как, в общем, то не долго, уговаривали бедного дядю Володю. Вообще, то можно сказать, что это было целое событие сельского масштаба. Знаменитая в округе знахарка, не зная ни одного русского слова, принялась уверенными движениями буквально «колдовать» над дядей Володей. Она, одну за другим, навешивала на его лицо, в общем, то, мерзких пиявок, которых один из сельских умельцев наловил, аж, целую трёхлитровую банку. Даже сегодня, будучи совсем не молодым человеком, я не уверен, что сам согласился бы, чтобы со мной вытворяли подобное. Сегодня, можно только догадаться о неуёмном желании дяди Володи тогда избавиться, наконец-то, от той ненавистной блокады, которая оставила на нём, такой коварный след на всю жизнь. Шутка ли, добровольно согласиться на то, чтобы по всему лицу, носу, лбу, налепить этих мерзких существ. Предполагалось, что, пиявки должны были высосать причину, мучающего дядю Володю, недуга. Следует заметить, что это было зрелище не для слабонервных. Не все присутствующие мужчины решались лицезреть, столь жуткую процедуру. Тем невероятнее была, в отличии от других детей, моя, я бы сказал, смелость, чтобы не отводить взгляда от происходящего. Почему то, мне представлялось, что, если я не отвернусь, непременно наступит излечение дяди Володи, и это был, в некотором роде, мой жертвенный вклад в процесс лечения. Я был восхищён и, в некотором роде приятно удивлен, мужественным поведением дяди Володи. Очевидно, внешне смахивающего, как бы сегодня сказали, на «ботаника», в нём, наряду с, абсолютно, интеллигентным внутренним содержанием зиждилась решительность к самопожертвованию, присущая настоящему фронтовику. У меня в памяти ещё были впечатления от его категоричного нежелания наблюдать за процессом традиционного ритуального обезглавливания жертвенного барашка, которое устроили атеркцы на второй день приезда дорогих гостей, после посещения памятника. Мне и сегодня с трудом представляется, чтобы, такой человек смог бы кого-нибудь убить. А ведь, наверняка, на войне ему вряд ли удалось избежать этого? К тому же, я знал о потерях многочисленных родных и близких дяди Володи во время блокады и на войне, что, казалось, также должно было бы заставить зачерстветь его душе. Впоследствии дед Хачатур очень долго корил себя за непредусмотрительную оплошность, которую он допустил, позволив этой интеллигентной городской семье, так близко, соприкоснутся с этим, в, общем-то, варварским обычаем. Случилось так, что они не только видели близко живого жертвенного барашка, но и смогли её погладить и любоваться им. Как выяснилось, этого нельзя было допустить. Признаться, для местной детворы восприятие подобных жестоких проявлений жизни проходит несколько безболезненней, я бы сказал, естественней. Сегодня, очевидно, для городских девочек, которые привыкли общаться и любоваться с животными в зоопарке, и, даже, для тёти Ларисы, это было достаточно обескураживающим событием. Помню, как долго с ними шарлатанила та самая знахарка, дабы изгнать из них страх и дурные видения. Она заставляла их дышать парами натурального воска, который растапливала раскалённым железом и собирала в глиняной миске с холодной водой. Возможно, это и помогло, потому что, как-то быстро, девочки отошли от конфуза и даже смогли попробовать жертвенного мяса барашка. Не знаю, как с другими, но при нашем дальнейшем общении они деликатно обходили воспоминания об этом случае….